Хотя русские войска и собрались в один кулак, Наполеон всё ещё был сильнее. На военном совете Барклай де Толли говорил, что надо продолжить отступление. Он полагал, что неизбежные перебои в снабжении французских войск, приближающаяся осенняя распутица, а затем и холода выкосят вражеские ряды лучше любого сражения.
Темпераментный Багратион, заскучавший без битв, наоборот, считал, что пришло время дать Наполеону решительный бой.
Одни генералы признавали правоту Барклая, другие - таких было большинство - обвиняли его в нерешительности и считали, что он не может быть главнокомандующим.
О том, что войскам нужен другой предводитель, говорили и императору Александру I. Большинство его советников предлагали назначить главнокомандующим Михаила Илларионовича Кутузова - храброго и опытного полководца, любимого ученика Суворова.
Кутузова хорошо знали и любили русские солдаты, уважали генералы и офицеры. В 1812 году ему шёл уже 67-й год, и по всем возрастным меркам того времени он мог находиться на покое, окружённый почётом и славой. Но Кутузов при первом же известии о вторжении «великой армии» в Россию бросил своё имение Горошки в Волынской губернии и сам, без приказа, прискакал в Петербург. И хотя император к Кутузову относился холодно, он понимал, что любое другое назначение вызовет удивление и недовольство в обществе. Лучшего военачальника в России не было.
Кутузов был назначен главнокомандующим 8 (20) августа. Через три дня он выехал из Петербурга в действующую армию. Проводы Кутузова превратились в настоящее народное ликование. Сотни простых людей собрались у его дома на набережной Невы, где уже стояла походная кибитка. Очевидцы рассказывали, что люди падали на колени перед крыльцом, где стоял новый главнокомандующий, и, воздев руки к небу, заклинали:
«Отец ты наш! Спаситель! Останови лютого врага, нисторгни супостата!» Когда Михаил Илларионович появился в русском лагере, солдаты говорили: «Приехал Кутузов бить французов».
Сам же Кутузов, встретившись с войсками, сказал:
«Ну как можно отступать с такими молодцами».
Однако не зря он прожил большую и полную воинских опасностей жизнь. Мудрый старик хорошо понимал, что сил для генеральной битвы недостаточно, нужно подтягивать резервы, продолжать сбор ополчения.
От своего нового главнокомандующего русская армия получила старый приказ: отступать. Историки до сих пор спорят, почему Кутузов принял такое решение. Казалось бы, после его приезда и того воодушевления, которое охватило войска, надо немедленно бить французов. Тем более, что это была уже не та армада, которая пересекла русскую границу. Продвигаясь вперёд, Наполеон вынужден был оставлять в захваченных городах гарнизоны, ощутимые потери французы несли в боях. Но перевес всё же был на их стороне.
Михаил Илларионович понимал, что между патриотическим настроем и действительной возможностью разгромить врага и отогнать его от Москвы - большая дистанция. В объединённых 1-й и 2-й Западных армиях к этому дню насчитывалось едва 95 тысяч штыков. Солдаты устали от долгого отступления и жестокого Смоленского сражения. Резервы подтягивались медленно. А к Наполеону тем временем подошло подкрепление из Франции, и под его командованием было почти 140 тысяч солдат.
Битва была нужна - это Кутузов хорошо понимал. Но он хотел к ней подготовиться, выбрать самую удобную для русских войск позицию. И это ему удалось - всего за одну неделю, пока наши колонны шагали к Бородино.
Нажмите на палец!
Подписывайтесь на канал"ИСТОРИЯ ВРЕМЕН И НАРОДОВ".
У нас много интересного и полезного!
