Алексей ЧХЕИДЗЕ
...Декабрь сорок четвертого. Отборные гитлеровские части оказывают нам отчаянное сопротивление.
Для окончательного разгрома врага, засевшего в Буде, нужны были точные данные о расположении войск противника. Задание было поручено нашему разведотряду во главе со старшим лейтенантом Виктором Калгановым.
Противник открывал огонь по любому двигающемуся предмету, ночью беспрерывно пускал в небо осветительные ракеты. Пробраться к Королевскому дворцу, где находился штаб, и захватить ценного языка нам никак не удалось.
Тогда нашему командиру Калганову пришла в голову отчаянная мысль: проникнуть в глубокий тыл врага под землей, по канализационным трубам. Конечно, и это было не просто. У нас не было схемы подземных каналов. На помощь пришел бывший служащий Будапештского муниципалитета, инженер по эксплуатации канализационной сети.
Мы получили заветную схему. По ней был составлен план подземной операции.
Стоял легкий мороз. Снег сыпал хлопьями. Мы были одеты в короткие военные плащи, хромовые сапоги, на руках кожаные перчатки. Каждый имел автомат с запасными дисками, пистолет, несколько ручных гранат, нож. И, конечно, противогаз, без которого немыслимо было идти по канализационным трубам.
Калганов первым спустился в глубокий каменный колодец, вслед за ним пошли Аркадий Малахов, Любиш Жоржевич, Василий Никулин, Венедикт Андреев, Алексей Гура, Василий Глоба, Григорий Коцарь, я и еще четыре морских пехотинца.
Диаметр трубы — около метра. Идти в полусогнутом состоянии трудно. В некоторых местах труба сужалась. Приходилось ползти на четвереньках, погружая руки и колени в холодную жидкость.
Пройдя двести метров, мы оказались в тылу противника. Калганов временами на секунду включал фонарик, но из предосторожности направлял зеленый луч не вперед, а на стенку трубы. Последним шел связист. Он нес телефонный аппарат, за плечами висела катушка с проводом. Это наша связь с командным пунктом. Вдруг связь прекратилась! Где-то оборвался провод. Связист пошел назад. Морской пехотинец, который нес запасные противогазы, предназначенные для пленных, стал задыхаться. Он с трудом поспевал за нами. В конце концов совсем ослаб. Тащить его вперед не было смысла, так как силы нам нужны для операции в тылу врага. Поэтому его отправили вслед за связистом. Но в суматохе никто не догадался взять запасные противогазы.
После трех часов пути мы подошли к тому месту, где, согласно разработанному в штабе плану, мы должны были разделиться на две группы, чтобы выйти на поверхность в разных концах у Королевского дворца.
Наша группа во главе с Андреевым состояла из шести человек. Мы знали, что от последней развилки до выхода оставалось немного. Вдруг Андреев остановился и выпрямился во весь рост.
«Колодец!»
— мелькнула радостная мысль.
Я сделал шаг вперед. Было невыразимо приятно стоять во весь рост. У нас болела спина, ноги, шея.
Люк, под крышей которого мы стояли, находился немного севернее Королевского дворца, недалеко от церкви Магдалины. По металлическим скобам, вбитым в стену колодца, я забрался вверх и приложил ухо к крышке. Все тихо.
Я вылез из люка, отошел на несколько шагов, осмотрелся и подал сигнал рукой, что можно выходить. Андреев и Глоба выскользнули из люка и закрыли тяжелую крышку. В колодце остались Коцарь, Гура и морской пехотинец.
Теперь нужно было выполнить главную задачу — взять языка.
Для засады выбрали темный подъезд пустующего дома. От него можно пройти с захваченным языком до люка незамеченным. Стали ждать... Внизу на улице показался человек. Он шел в нашу сторону. Когда он подошел поближе, мы увидели, что это рядовой солдат. Такой язык нас не устраивал.
Прошло еще несколько минут томительного ожидания. Показался другой немец. На нем была высокая фуражка офицера. Приготовились к налету. Но в это время из здания предполагаемого штаба вышел немец. Он мог заметить нашу схватку. Рисковать нельзя. Офицер прошел мимо, не подозревая, с каким сожалением смотрят на него советские разведчики!
Но вот наконец из здания штаба вышли двое. Мы напряженно рассматривали их.
«Неужели это простые солдаты?»
Но, разглядев офицерские фуражки, обрадовались, приготовились к нападению.
Переговариваясь между собой, они приближались к нам. Один среднего роста, толстый, в черном кожаном пальто, второй — высокий, плотный, одет в офицерскую шинель.
Прикладом автомата я нанес короткий удар по голове толстому гитлеровцу и свалил его на землю. Андреев вложил ему в рот кляп и стал быстро завязывать руки.
Действовал и Глоба. Он тоже нанес высокому офицеру сильный удар по голове. Здоровенный немец упал, но не распластался на земле, а удержался на коленях. От второго удара он увернулся, вскочил на ноги и схватил Глобу сильными длинными руками. Я подскочил и с ходу ударил офицера. Он отпустил Глобу и неожиданно нанес мне удар кулаком в живот. Я присел, свалился в снег.
Тут Глоба сшиб офицера с ног и насел на него. Фашист яростно сопротивлялся. Превозмогая боль, я поспешил на помощь товарищу. Опасаясь, что офицер может поднять тревогу, Глоба резким ударом ножа обезвредил фашиста.
Труп нельзя было оставлять на улице. Мы взяли обоих и быстро зашагали к люку. В колодце Андреев осветил фонариком лицо пленного. В глазах немца застыло выражение ужаса и недоумения. Он никак не мог понять, куда попал.
Андреев вытащил у него изо рта кляп и сказал мне:
— Алеша, успокой его, пожалуйста.
Я заговорил с пленным по-немецки, объяснил, что ему гарантирована жизнь, только придется пройти вместе с нами по трубе некоторое расстояние. Эти слова хорошо подействовали на пленного.
Оценив обстановку, он больше не задавал вопросов, спокойно отдал свои документы майора из штаба бригады штурмовых орудий.
Я отдал свой противогаз пленному. Он шел довольно резво, между мной и Глобой, мне без противогаза было тяжело идти. Глоба тихо спросил:
— Ну как, Алеша, чувствуешь себя?
— он снял противогаз и протянул мне.
Я с благодарностью надел его, и мне сразу стало легче.
Без противогаза Глоба через некоторое время тоже стал задыхаться. Тогда я снял противогаз и передал его Глобе. Так мы с товарищем попеременно пользовались одним противогазом.
Скоро подошли к развилке труб, где нас поджидала группа Калганова. Андреев доложил командиру о результатах вылазки на поверхность. В свою очередь, Калганов сказал, что и они возвращаются с языком. Их группа вышла из люка неподалеку от внутренних ворот дворца короля Матьяша. Там они взяли обер-лейтенанта.
Пленный обер-лейтенант шел между Жоржевичем и Малаховым. Ему отдал свой противогаз Жоржевич, а они с Малаховым по очереди пользовались одним противогазом.
Калганов давал нам короткие передышки. Всем хотелось отдохнуть подольше. Но мы не могли позволить себе такую роскошь: надо было выбраться на поверхность до рассвета. При дневном свете противник нас мог обнаружить около выходного люка и расстрелять из пулемета. Мы знали, что должны дойти. От исхода нашей операции зависит жизнь многих советских воинов и жителей города.
Пленный майор совсем обессилел. Нам пришлось тащить его волоком. Наконец Калганов сообщил, что осталось пройти до выходного люка всего 100 метров. Эти слова придали нам новые силы. Какие это были метры!..
Но вот выходной колодец! С помощью товарищей, ожидавших нас на поверхности, мы выбрались из люка. Из последних сил сорвали с себя противогазы, жадно хватали ртом морозный воздух. Кружилась голова, подкашивались ноги...
Сведения, полученные от гитлеровских офицеров, сыграли большую роль в окончательном разгроме группировки немецко-фашистских войск.
