В давние времена младенцев называли по святцам. Удобно: посмотрел нужный день, какого там святого именины, и имя готово. А поскольку в церковном календаре Иван упоминался 79 раз, то и Вань на Руси рождалось немеряно. Каждый месяц были именины у Марий. Так что хрестоматийные Иван да Марья имели под собой весомую почву.
Революция внесла свои коррективы во все и в имена, конечно, тоже. Во-первых — называй ребенка, как хочешь. Во-вторых, в помощь тем, у кого с фантазией плохо, выпускали «советские святцы» - календари с рекомендательным списком имен. Конечно, рекомендованные имена ни к каким патриархальным святым и именинам отношения не имели, а наоборот, вовсю славили новые времена. Лев Успенский вспоминал: «Советовали девочек называть: Электрификация, Химизация, мальчиков — Днепрогэс, Магнитострой, Донбасс или как-нибудь ещё в таком же роде». В день открытия Военно-медицинской академии в Санкт-Петербурге родителям предлагалось женское имя Академа. А день стачки английских железнодорожников послужил поводом для создания Желдоры. Пролетарскую полиграфическую отрасль предлагалось прославить Полиграфом и Полиграфой — так что Булгаков со своим Полиграфом Полиграфовичем, оказывается, вовсе не сатирик, а натуральный реалист.
Хлынул поток иностранных имен — по дням рождения (и без них) коммунистов разных стран. Новорожденные именовались в честь Розы Люксембург, Эрнста Тельмана, Луиджи Лонго, Джона Рида и даже не успевшей примкнуть к коммунистическому движению Жанны д'Арк. Под советскую действительность приспосабливались и получали новые смыслы Гертруды (героиня труда), Эльмиры (электрификация мира), Ренаты (революция, наука, труд) и Заремы (за революцию мира). Во всех вариантах, разумеется, варьировались Маркс, Энгельс и Ленин (Вилены, Марлены, Вилы, Марксаны), а одну девочку назвали Эдил - «Эта девочка имени Ленина». В январе 1927 года «Красная газета» сообщала, что для родителей, желающих сменить имя ребенка на революционное, НКВД выпустило циркуляр — разрешалось это делать до трех лет.
Комментируя громоздкие «революционные» имена, Успенский писал: «Язык — умный лентяй; он не любит лишней работы там, где можно обойтись малым усилием. Так неужели же кто-либо согласится прицепить себе навек имя, точно собранное из неуклюжих деталей какого-то словесного конструктора? «Как вас зовут?» — «Меня? Электрификация Магнитостроевна…» Хотели бы вы представляться так знакомым?».
И действительно, многие имена, данные родителями в пылу энтузиазма, их владельцы позже сменили на обычные — по политическим мотивам или просто для удобства жизни. Драздраперма (Да здравствует первое мая) стала Дашей, Лентрозина (Ленин, Троцкий, Зиновьев) Леной, а Аир, названный в честь позднее расстрелянного Алексея Ивановича Рыкова, так и остался Аиром, но всем объяснял, что его мама с папой имели в виду просто растение.
