Однажды я задала вопрос своим одноклассницам, имеющим взрослых дочерей: «Как ты чувствуешь себя в статусе мамы взрослой дочери? Есть ли какие-то сожаления о собственном возрасте, глядя на молодость и красоту дочери как отражение себя 20-25 лет назад?»
Ответы были разными, но суть всех в конечном итоге сводилась к тому, что быть мамой взрослой дочери – это уж точно не сожалеть о собственном возрасте. «Из-за дочери ощущения возраста точно нет! – Восклицает мне в ответ одна из одноклассниц. – Возраст мой мне очень нравится. И очень хорошо, что сейчас у меня нет несовершеннолетних детей – своеобразная свобода. Правда, скоро она закончится – дочка подарит нам внучку, но это другое. Какой у нас возраст! Мы еще такие молодые, просто с жизненным опытом. Предложи мне сейчас вернуть время, стать моложе, ни за что бы не согласилась».
Крутится в голове одна дурацкая заезженная фраза: «В 45 – баба ягодка опять»… В том-то и дело – баба, может, и ягодка. А думающую, умную женщину даже не надо сравнивать ни с ягодкой, ни с цветочком. Она вообще не поддается сравнению, потому что самодостаточна и индивидуальна.
К 45-ти и старше мы приобретаем бесценный опыт, мы многое пережили, осознали, прочувствовали. И при этом нас рано записывать в старухи. Немного жаль только, что весь пережитый опыт отражается на лице.
Иногда смотришь на себя в зеркало и читаешь свою жизнь, как открытую книгу: вот эти гусиные лапки у глаз от того, что часто улыбаюсь и смеюсь над шутками любимого мужа; а эти опущенные вниз уголки губ – грусть от пережитых потерь; эти глубокие морщины на лбу – от того, что много думаю прежде чем сделать, потому что мой принцип жизни – семь раз отмерь, один отрежь.
Губы становятся похожи на куриную жопку, а виски почти полностью поседели. Но зато это я. Это отражение МОЕГО опыта, МОЕЙ жизни – без прикрас, без украшательств и маскировок.
Роксана Гульд – одна из самых успешных международных супермоделей возраста 50+ однажды сказала, что не желает больше находиться в рабстве у салонов красоты и перестала закрашивать седину. «В тот момент я переживала тяжелый период в жизни – было чувство, что я подделываю себя настоящую. Но какая я на самом деле – я больше не знала. Старость еще не наступила, а молодость прошла».
Конечно, до 60-ти, а именно столько цитируемой мною Роксане Гульд, мне еще далеко. Но и в свои 46 сегодня я испытываю похожие чувства. Волосы седеют, мой мастер-парикмахер советует окрашивать их в темные цвета, убеждая меня, что это сделает мой образ выразительнее. Я долго сопротивлялась этому, потому что мой родной цвет волос светло-русый. Но однажды я сдалась и покрасилась в темно-каштановый.
Действительно это придало мне некой уверенности и даже жесткости, что вполне соответствовало моему существованию как руководителя. Но это и поставило меня в зависимость от нового образа: каждые три-четыре недели я вынуждена была лить на голову химикаты, чтобы закрашивать проступающую седину и мои русые волосы. А кроме того, мне постоянно приходилось соответствовать этой темноволосой начальнице: руководить, принимать решения, отвечать за других.
И однажды я устала от этого. Потому что это не я. Я – мягче, светлее, чем то отображение в зеркале. А потому очень хочу уйти от навязанного мне образа. Мне нравится моя седина и мой русый цвет волос. И теперь я снова возвращаюсь к себе.
Что же касается лица, то это отдельная история. Конечно, я ухаживаю за ним, сегодня на полках в доме у меня масса кремов, масок и разных других косметических средств, которые помогают мне хотя бы чуть-чуть замаскировать проступающие морщины. Но они предательски лезут наружу и напоминают о том, что четыре с половиной десятка лет уже прожиты.
Индустрия красоты, а иже с ней медийные лица буквально диктуют мне, что совершенно неприлично ходить с таким лицом, когда придуманы пластическая хирургия, аппаратная косметология, инновационные крема и маски. Да и окружающие нет-нет да и заведут разговор на эту тему. То в салоне красоты парикмахер между делом заговорит о пластике, то мастер-бровист расскажет о чудесных мезонитях. И даже на тренировках по бодифлексу периодически включаются упражнения для коррекции овала лица.
Нет, я не против всего этого. Наоборот, я за индустрию красоты. Но позвольте мне самой решать, что именно мне делать или не делать с моим лицом. Ведь это МОЕ лицо, МОЕ тело и МОИ волосы. И только я должна решать – нужна мне пластика или нет, хочу я красить волосы в темный или остаться со своей сединой. Что плохого в стареющей женщине, если она не пускает свое старение на самотек, но и не стремится насильно вернуть ушедшую молодость?
Все эти дамы с лицом пионерки и телом пенсионерки выглядят нелепо. Я так не хочу. Однажды сделав укол молодости, женщина попадает в зависимость от этой процедуры и чем дальше, тем больше денег это требует. Для кого-то в этом нет ничего плохого, я же считаю, что эти средства гораздо интереснее потратить на путешествие, например, на познание чего-то нового.
Кстати, американские звезды уже за естественность. Так, Виктория Бэкхем отказалась от искусственной груди. Камерон Диас не стесняется морщин вокруг глаз. Николь Кидман отказалась от ботокса. Джессика Симпсон и Кайли Дженнер перестали колоть гиалуронку в губы.
Еще раз повторюсь: я не за распущенность и махание на себя рукой, я – за индивидуальность и естественность. Не настаиваю на том, что моя точка зрения правильная. Но это МОЙ взгляд на МЕНЯ САМУ.
Важно одно – не стоит меняться в угоду кому-то. Лучше прислушиваться к себе и жить в гармонии с собой, со своей душой и телом. Будьте красивы и счастливы!
P.S.: Еще одна цитата от 60-летней Роксаны Гульд: «Хотите красить волосы – красьте, но не из страха, не под давлением окружающих. Мне повезло, я встречала только поддержку. Я бы хотела призвать женщин не бояться попробовать восстановить свой природный цвет. На фоне седины наши морщины выглядят не так резко, она смягчает текстуру кожи. Пора отбросить этот стереотип, что, если у вас седые волосы, значит, непременно 14 внуков и вы проводите дни в кресле-качалке. Общество постепенно осознает, что в 50+ можно быть ярким, живым и вести активную жизнь».
Подписывайтесь на канал «Вечерний чай», поболтаем о нашем, о женском.
