Обилие событий вокруг Порт-Артура в первые месяцы войны, дальнейшая осада и последующая героизация обороны на фоне поначалу мелких стычек сухопутных сил невольно подводят к той мысли, что смысл всей войны и заключался в захвате Квантунского полуострова с базой в Порт-Артуре, и именно этой цели были посвящены все действия японцев. Из этого делаются далеко идущие выводы о том, что Российская империя не проиграла войну, что поражение случилось только на море, а с суши Порт-Артур можно было бы легко отбить, если бы не революция и проклятые большевики.
Однако, вопреки подобному взгляду, сам по себе Порт-Артур практически не интересовал японцев, и войну они вели вовсе не за него. Порт-Артур приковывал внимание японского командования исключительно как база русского Тихоокеанского флота. Вернее, даже наоборот, Тихоокеанский флот приковывал всё внимание японцев, независимо от своего местоположения, и пока он базировался на Порт-Артур, то все действия неизбежно направлялись против арендованного Россией полуострова.
Именно это нас подводит к причине того, почему первый серьёзный бой русской и японской армий произошёл лишь спустя 2,5 месяца после начала войны. Причиной являлась чрезвычайная слабость сухопутных коммуникаций Кореи, в которой, начиная с 26 января 1904 года, непрерывно высаживались японские войска. Проблема скудной сети дорог на ТВД в разы усугублялась практически отсутствующим тылом Императорской армии.
Всё это неизбежно приводило к тому, что все операции японцев в Корее, а затем в Маньчжурии, критически зависели от снабжения морем вдоль протяжённого корейского побережья, синхронно с продвижением армии в условиях крайне ограниченного торгового тоннажа. Обеспечить устойчивое снабжение войск из относительно безопасных портов южной Кореи было физически невозможно ввиду отсутствия коммуникаций, а над морскими линиями снабжения постоянно нависал «дамоклов меч» в лице Тихоокеанского флота. Именно поэтому японцами прикладывались столь значительные усилия по его нейтрализации, включая изымание столь дефицитного тоннажа пароходов для затопления в качестве брандеров (всего 55000 тонн). И если бы русский флот сумел покинуть Порт-Артур и уйти во Владивосток, избавившись от тесной блокады и снова развязав себе руки, то и основные усилия японцев автоматически переносились бы против Владивостока, поскольку без русских кораблей Порт-Артур терял для японцев всякое значение, и его судьба решалась бы уже в боях в Маньчжурии.
Японская армия
Непосредственную подготовку к войне против России японцы начали сразу после окончания Японо-китайской войны, а если быть точнее, то после открытого вмешательства Российской империи, Германии и Франции, лишившего Японию плодов победы. С этого момента Россия стала рассматриваться как главное препятствие для достижения целей Японии на континенте, и противник немедленно начал реализацию планов по его устранению. Уже в 1896-м году была принята программа подготовки к войне, ставившая целью привести армию и флот в максимально боеготовое состояние к 1903-1904, опередив Российскую Империю в наращивании сил.
Крайним сроком начала войны было полное окончание строительства Транссибирской магистрали и реализации Россией кораблестроительной программы 1897-го года «Для нужд Дальнего Востока», что в совокупности обеспечило бы решающий перевес над японцами как на море, так и на суше.
В своём стратегическом планировании японцы исходили из соображения, что из-за малой пропускной способности Транссибирской магистрали, Россия сможет сосредоточить на Дальнем Востоке не более 150 тысяч солдат, из числа которых значительная часть будет выделена для защиты Владивостока и Порт-Артура. Следовательно, по японским расчётам, для победы требовалось развернуть 120-тысячную армию в Маньчжурии, 50-тысячную армию против Порт-Артура, 30 тысяч для защиты собственно Японии, а также выделить этапные войска для оккупации Кореи и контроля тыловых районов.
В ходе выполнения программы 1896-го года, к 1903-му году численность перволинейных частей японской армии была доведена до 13 дивизий (156 батальонов). Кавалерия насчитывала 55 эскадронов, артиллерия насчитывала 114 батарей: 78 батарей дивизионной артиллерии (по 6 на дивизию), 36 батарей в двух отдельных артбригадах, и 5 батарей 120-мм гаубиц Круппа в отдельном гаубичном полку. Также в наличии было 14 инженерных, 13 обозных батальонов и 12 жандармских отрядов. Для пополнения убыли были дополнительно сформированы второлинейные части: 52 батальона, 17 эскадронов, 19 батарей, по 13 сапёрных и обозных рот. Общая численность японской армии составила 375 тысяч человек и 1140 орудий.
Перволинейные пехотные батальоны было полностью вооружены новейшими винтовками системы «Арисака», артиллерия (за исключением частей, формировавшихся на острове Формоза) имела на вооружении современные стальные орудия: полевые Круппа и горные Шнейдера. Второлинейные части вооружались устаревшими винтовками системы Мурата и совершенно неэффективными бронзовыми орудиями.
Общие приготовления японцев к войне были жёстко привязаны к двум ключевым событиям: завершению Россией большой судостроительной программы «Для нужд Дальнего Востока» и к сроку окончания последнего участка Транссибирской магистрали – обходного пути вокруг озера Байкал. Первое могло подорвать господство японского флота на море, а второе значительно повысить возможности русских по наращиванию сил и снабжению войск.
Таким образом, русская армия в Маньчжурии должна была быть разбита до того, как Россия сможет перебросить значительные подкрепления в лице кадровых корпусов из Западных округов, а главная база русского флота Порт-Артур захвачена до прибытия второй Тихоокеанской эскадры с Балтики.
Для выполнения намеченного плана предполагалось начать развёртывание 1-й японской армии высадкой на северо-западном побережье Кореи с дальнейшим продвижением к реке Ялу и обеспечением высадки 2-й армии, которая, в свою очередь, должна была прервать сообщение Порт-Артура с Маньчжурией, и совместно с 1-й армией разбить русскую полевую армию. Захват Порт-Артура должна была обеспечивать 3-я армия, в стратегическом резерве находилась 4-я армия.
Русская армия
Если японцы чётко понимали, когда они собираются воевать, с кем, какими силами и по какому плану, то на развёртывании Российской империей сухопутных войск сильнее всего сказалось отсутствие внятной стратегии по Дальнему Востоку у высшего командования, лучше всего характеризующееся выражением «Лебедь, рак и щука».
Как уже говорилось ранее, экономические интересы, лоббируемые министром финансов С.Ю. Витте, подталкивали к дальнейшему проникновению в Маньчжурию и Корею, для обеспечения безопасности которого флот оборудовал базу в Порт-Артуре, а морское ведомство принимало кораблестроительные программы на сотни миллионов рублей.
Но при этом сухопутное командование, представленное военным министром А.Н. Куропаткиным, считало Дальний Восток обузой и даже помехой своим планам стратегического развёртывания армии на западных границах, всячески ограничивая как выделение войск на восточные границы Империи, так и финансов. Так, из чрезвычайных ассигнований на 1904-1908гг в 130 миллионов рублей, запрошенных Куропаткиным, 123 шли на Запад, и лишь 7 на Восток.
В таких же метаниях по вопросу Западного развёртывания находился сам Николай Второй и его окружение, движимые старыми идеями большой европейской войны, но в то же время увлекаемые рисующимися перспективами обладания богатствами Маньчжурии и Кореи. Так, оборудуя новую базу русского флота в Порт-Артуре, высшее руководство старательно зажимало каждую копейку, но в то же время колоссальные деньги выделялись на строительство на Балтике, в Либаве, порта Александра III.
Вообще, в 1903-м году в дальневосточных делах сложилась слегка абсурдная ситуация: в предвоенное время придворный авантюрист А.М. Безобразов проводил более осмысленную политику в интересах государства, чем военный министр Куропаткин. Последний всеми силами стремился повесить оборону Дальнего Востока на местные силы, что было физически невозможно ввиду малой заселённости и, до завершения строительства Транссибирской магистрали, низкой транспортной связанности региона. Переброска же из Западных округов даже одной бригады воспринималась Куропаткиным сродни преступлению.
В свою очередь, Безобразов, инициатор корейской авантюры, стремился укрепить оборону Дальнего Востока за счёт ресурсов, изымаемых из Западных округов. В статусе члена Особого комитета по делам Дальнего Востока, во время инспекционной поездки Безобразову было дано право запрашивать справки в Главном штабе, на основе которых он готовил приказы, которые затем подписывал император Николай Второй.
Именно таким образом летом 1903-го года Безобразов добился выделения для обороны Дальнего Востока сразу двух армейских корпусов: 10-го и 17-го, причём кредиты под их переброску изымались из программы манёвров Варшавского военного округа. Куропаткин сопротивлялся всеми силами, воюя буквально за каждый батальон. Так, на последовавшем в Порт-Артуре совещании, военному ведомству удалось урезать требования по наращиванию войск на Дальнем Востоке на 4 батальона, обосновывая это тем, что даже запрошенные 18 батальонов усиления потребуют затрат в 33 миллиона рублей за пять лет, которые необходимо вычесть из программы Западного развёртывания.
В попытках обойти сопротивление Куропаткина, под предлогом проверки провозоспособности Сибирской железной дороги была предпринята отправка на Дальний Восток двух бригад из корпусов, по одной из 31-й и 35-й дивизий.
Но даже за отправку всего двух бригад из состава корпусов, и так уже предназначенных для переброски на восточные рубежи Российской империи, развернулась нешуточная борьба. Генеральный штаб в лице генерала В.В. Сахарова опасался того, что, получив в своё распоряжение полностью укомплектованные бригады, местное командование откажется возвращать их обратно на Запад, и направил их со следующей формулировкой: «На эту командировку следует смотреть как на отправление для лагерных занятий, притом только на лето текущего года».
В результате, бригады были переброшены в сокращённом составе, без мобилизационных запасов, без имущества, всего с 4 устаревшими орудиями в батареях. Но даже такому усилению на Дальнем Востоке были рады, и отказались возвращать бригады назад, несмотря на соответствующее распоряжение Сахарова.
Смирившись с тем, что 10-й и 17-й корпуса потеряны для Западного развёртывания, армейское командование решило «отыграться» на них, будто нарочно стараясь подвести к войне в минимально боеготовом состоянии. Оба корпуса перевели на содержание в минимальном кадровом составе и использовали, по сути, как доноры кадров для новых формирований вплоть до февраля 1904 года. Артиллерия корпусов была представлена самыми устаревшими клиновыми орудиями обр.1877 года, и даже в ходе начавшегося перевооружения армии на новые скорострельные орудия обр.1900 года, в 10-й и 17-й корпуса направлялись орудия обр.1895 года, высвобождаемые в результате перевооружения «западной» 43-й артиллерийской бригады. Современную артиллерию они получили только в марте 1904-го года, на третьем месяце войны, перед самой отправкой на Дальний Восток.
После эпопеи с 10-м и 17-м армейскими корпусами, Безобразов продолжал попытки усилить Дальний Восток. В ноябре 1903 года он сумел добиться выделения кредита в 12 миллионов рублей, который требовался на формирование 7-й и 8-й Восточно-Сибирских стрелковых бригад, но и этот кредит был рассрочен на 3 года, причём половина кредита относилась на 1906-й год, оставив на 1903-1904-й годы всего по 3 миллиона.
Помимо двух корпусов, определявшихся к переброске (что удалось выполнить лишь отчасти), на случай войны Дальнему Востоку определялись подкрепления в лице 4 резервных дивизий Казанского, 2 дивизии Московского и 3 Сибирского военного округа. Решение использовать резервные дивизии вместо кадровых, в попытках уберечь войска Западных округов, как это обычно в Российской империи случалось, вышло боком.
Дело в том, что резервным дивизиям полагались всего 32 орудия вместо 56, Казанские дивизии имели всего по 16 устаревших орудий, а 1-я Сибирская резервная дивизия совсем не имелаартиллерии. В результате, с началом войны резервные части пришлось в пожарном порядке усиливать батареями современных скорострельных пушек путём… изымания оных из кадровых дивизий Западных округов! Всего в 1904-м году было изъято 48 батарей в составе 8 артиллерийских бригад, и 25 отдельных артиллерийских батарей. В итоге этих мероприятий по «экономии» ресурсов только в 1904-м году 12 дивизий Западных округов остались полностью без артиллерии, а всего в ходе войны из 2400 новых скорострельных орудий, имевшихся на Западе, на войну было изъято 2100(!). Такой вот типично российский «тришкин кафтан».
Лишь 31 декабря 1904 года Куропаткину, ввиду обозначившегося провала попыток избежать войны путём дипломатических уступок, пришлось смириться с необходимостью серьёзного увеличения численности войск на Дальнем Востоке, и приступить к лихорадочной деятельности по исправлению всего того, что он столь упорно саботировал все предшествующие годы.
Уже 1-го января 1904-го года было принято решение о доведении ранее переброшенных бригад 31-й и 35-й дивизий до боеспособного состояния (до 84 стрелков в рядах и 8 орудий в батареях), для чего потребовались дополнительные 15 эшелонов. Также было начато экстренное формирование 9-й Восточно-Сибирской стрелковой бригады путём изымания по одной роте из каждого Восточно-Сибирского полка, причём возмещать направленные на формирование роты пришлось всё тем же злополучным 10-му и 17-му корпусам. По сути, это был ещё один «тришкин кафтан», — вместо того, чтобы ещё в 1903-м году перебросить два армейских корпуса, предназначенных для Дальнего Востока, военное командование довело ситуацию до того, что пришлось экстренно перебрасывать тот же самый наряд сил, но по частям и в серьёзном некомплекте, раздёргивая сколоченные подразделения для новых формирований.
Вскоре последовало очередное усиление — 23 января 1904 года было принято решение срочно перебросить на Дальний Восток 28 батальонов (в составе мирного времени) для Восточно-Сибирских стрелковых полков, и 11 артиллерийских батарей. После начала войны было отправлено ещё 12 батарей.
Но все эти меры уже безнадёжно запоздали, и вместо столь ожидаемого летом 1903-го года усиления, повлекли за собой грандиозные проблемы.
Транспортный коллапс мобилизации
Причиной было то, что, как и в случае с флотом, за три месяца до войны были уволены в запас старослужащие, которых можно было задержать на службе до 13 июля 1904 года. Для восполнения убыли требовалось перевезти на Дальний Восток по 50 человек новобранцев на роту, большая их часть которых должна была прибыть только по мобилизации. Для доставки новобранцев из Сибирского военного округа и доведения до штатной численности уже имевшихся в распоряжении войск требовалось перевезти по Транссибирской магистрали 69 эшелонов. Помимо новобранцев, из Сибирского военного округа требовалось перевезти 42 тысячи запасных.
Однако попытки срочно усилить войска на Дальнем Востоке, предпринятые Куропаткиным, требовали для переброски только означенных выше частей (без основных сил 10-го и 17-го корпусов) целых 136 эшелонов при пропускной способности Транссиба не более 3 пар поездов в сутки. В результате, эти судорожные меры вместо ожидавшегося результата привели к запаздыванию мобилизации и перевозки войск Сибирского военного округа на целых 27 дней, несмотря на значительные усилия персонала железных дорог.
Результатом стало то, что Восточно-Сибирские части вступили в войну в состоянии, близком к хаосу. Новобранцы, прибывавшие взамен уволенных старослужащих, не успевали пройти и минимальной подготовки. Часть рот выделялась на формирование 9-й бригады, взамен прибывали роты из 10-го и 17-го корпусов и по батальону из числа 28-ми, перебрасывавшихся по приказу Куропаткина, собранных из разных округов. Сами дивизии корпусов были перемешаны ввиду развертывания двух корпусов в три, прибывавшие артиллерийские батареи также распределялись по дивизиям в произвольном порядке.
Всего к началу войны на Дальнем Востоке удалось сосредоточить 98 тыс. человек при 272 орудияхи 24 тысячи охранной стражи (из 1,1 млн. действующей армии), разбросанные на обширном пространстве, в стадии серьёзной реорганизации, и не могли в ближайшее время вступить в бой. Непосредственно в Маньчжурии находились только 27 батальонов при 44 орудиях и 22 сотни казаков.
Ситуацию спасло только то, что первое серьёзное столкновение русской и японской армий состоялось только на 3-й месяц войны.
Учитывая малую пропускную способность Транссибирской магистрали и явную недостаточность сил, план русского командования предусматривал оборонительные бои, с переходом в наступление не ранее чем через полгода. Предполагалось сдерживать японцев на естественных оборонительных рубежах реки Ялу, Феншуйлинского хребта и рек Тайцзыхэ и Хуньхэ. Основные же силы должны были накапливаться в районе Ляоян-Мукден.
Именно у Ялу и состоялось первое сухопутное сражение Русско-Японской войны.
__________________
Источники:
1) А.А. Свечин — Стратегия ХХ века на первом этапе. Планирование войны и операций на суше и на море в 1904-1905гг
2) А.А. Свечин — Японская армия в прошлом и будущем
3) Н.А. Левицкий — Русско-японская война 1904-1905гг
4) В.А. Апушкин — Русско-японская война 1904-1905гг
5) А.Б. Широкорад — Падение Порт-Артура
6) А.В. Шишов — Неизвестные страницы Русско-японской войны 1904-1905гг
7) Русско-японская война 1904-1905 гг.: Работа военно-исторической комисиии по описанию Русско-Японской войны (том 1)
