Успел напоследок сходить в Большой театр без паспорта!
Совсем не являюсь фанатом Алексея Ратманского.
Его «Ромео и Джульетты», честно признаться, боялся.
Три акта. Не самый, мягко скажем, короткий балет. И не самый, скажем еще мягче, неизвестный сюжет, чтобы, в случае чего, спасаться гаданием, что же случится дальше. Да и фотографии с премьеры симпатий не прибавляли.
Но вдруг настигло сильное впечатление.
Слышал, что некоторые ценители классического балета окрестили эту хореографию «простенькой», но мне же она как раз показалась сложной и где-то даже стихийно захватывающей.
Дело в том, что моя личная проблема с сюжетными балетами состоит в одной простой вещи — они заставляют меня мириться с пантомимой, постоянно сопоставлять актерскую и хореографическую стороны существования исполнителей. И часто какая-то одна из них сильно уступает другой.
И ровно это Ратманский исправил. Причем не каким-то удачным подбором труппы, а именно хореографией — отказом от прямого и правдоподобного пересказа событий.
Случился интересный эффект.
Вместо городских сцен, где две знаменитые фамилии Монтекки и Капулетти преисполнены враждебностью друг к другу, пробуждается резкое антагонистичное настроение самой Вероны и ее общества, привыкшего к насилию как к норме. И это лишь за счет конфигураций пар, соскальзываний в стильные, неустойчивые изгибы и перемещений по нисходящим диагоналям.
В легендарной сцене первого взгляда Ромео и Джульетты, из которого во многом выросло само понятие «любви с первого взгляда», вновь нет каких-то дешевых и избитых приемов — влюбленные не застывают, оторопев; окружающий мир не уходит в тень. Столкнувшись с Ромео взглядом, Джульетта отворачивается (!) и бежит в другую сторону, но Ромео продолжает преследовать ее по сцене и вновь возникать перед ее взором. Буквальный и образный пласты смешиваются. Это и тот самый первый взгляд. И одновременно наваждение, когда даже пытаясь отвести взор, Джульетта все равно всюду видит рокового возлюбленного.
Ну и, конечно, этот принцип достигает своего апогея в третьем акте. В сцене изгнания Ромео в Мантую Джульетта кажется Ромео дрожащим белым призраком, но секунды спустя этот призрак становится реальным, и Джульетта уже в Вероне у отцу Лоренцо выпрашивает снадобье. Опять же, нет никакой пантомимы, никакой жестикуляционной иллюстрации, имитирующей беседу. Джульетта просто безжизненно повисает на руках у отца Лоренцо в идеальном полумесяце или вытягивается в струну, обхватывая его со спины. И моментально рисуется образ просьбы о помощи ошеломляющей силы, фактически акта мольбы.
В этой способности дистиллировать эмоции и повествование посредством формы, позиций и движений — главная сила этого балета.
И все это разворачивается на фоне декораций Ричарда Хатсона — огромных по размеру, но минималистичных по содержанию. Монументальность строгой цитадели с гигантскими сводами в конечном счете затмевается воплощенной в движения максималистской любовью убийственной силы. При этом Хатсон лаконично компенсирует эскизность декораций костюмами — землистыми в своей красочности, но подробнейше проработанными и пестрящими витиеватой вышивкой и украшениями.
В результате 400-летняя история, не теряя своей вечности, смотрится очень живо и современно. Никогда бы не сказал подобного, глядя на фотографии со спектакля, но это так.
Время пролетает незаметно.
Про состав особенно говорить бессмысленно.
В случае с Большим театром, никогда до конца не знаешь, кто именно выйдет на сцену. Составы публикуются поздно, а потом еще и меняются по несколько раз. Но, как мне показалось, составы тут не представляют особой ценности. Важна и интересна именно хореография.
Если раздумываете ради чего-то в нынешнем Большом подвергать себя паспортному досмотру на входе, то вот ради этого балета, мне кажется, стоит.
Имейте, пожалуйста, в виду. ;)
___________
Источник материала, обсуждение и комментарии:
https://www.facebook.com/inner.emigrant/posts/461836877598554
Самые свежие обзоры и обсуждения театральных и музыкальных событий всегда первыми в Facebook:
https://www.facebook.com/inner.emigrant
