Мини-мир книг.

Пламя, охватившее «Ласточку», горело ослепительным, очищающим светом. Андрей и Николай, защищённые от жара и света амулетом и собственным отступлением, наблюдали, как ржавые останки машины рассыпаются в прах. Звук, издаваемый «Ласточкой» в последние мгновения её существования, представлял собой смесь предсмертного хрипа, свиста и тихого, почти умоляющего шёпота, который, казалось, растворялся в гуле пламени. Когда огонь погас, на месте «Ласточки» осталось лишь обугленное пятно на бетонном полу цеха...

Прошедшие дни были для Андрея чередой бессонных ночей и напряжённых размышлений. Он знал, что «Ласточка» не исчезла. Её призрачная сила, питаемая тьмой и болью, лишь на время отступила. Воспоминания о механике, его первой жене, Светлане и самом Андрее переплелись в этой ржавой машине, создав нечто ужасающее. Амулет Света, его единственное утешение, казалось, стал тяжелее, а его свет — тусклее, как будто само зло пыталось его погасить. Николай, хоть и был напуган, не бросил Андрея. Он целыми днями рылся в старых архивах, изучая городские легенды и забытые записи...

Одержимый желанием найти хоть какое-то спасение, Андрей решил вернуться туда, где всё началось, — на заброшенный завод. Николай, несмотря на свои опасения, согласился сопровождать его, вооружившись не только книгами по местной истории, но и старым, видавшим виды фонарём. Они приехали на завод на машине Николая, стареньком, но надёжном «Жигулёнке», который, казалось, излучал спокойствие и уверенность, так отличавшиеся от нервной дрожи автомобиля Андрея. Завод встретил их той же гнетущей тишиной, что и в прошлый раз...

С того дня, как Андрей «победил» призрачную «Ласточку», прошло несколько недель. Он больше не видел ее на дорогах, не слышал ее жуткого скрежета по ночам. Казалось, кошмар закончился. Он снова начал жить нормальной жизнью, отбросив прочь страхи и навязчивые воспоминания. Он даже начал относиться к своему амулету Света, который каким-то чудом остался у него, скорее как к странному сувениру, чем как к реальному артефакту. Но иллюзия спокойствия рухнула так же внезапно, как и появилась. Всё началось с мелких, незначительных происшествий...

Андрей не помнил, как оказался в «Ласточке». Он очнулся от ощущения холода, проникающего сквозь тонкую ткань его одежды, и от запаха сырости, затхлости и чего-то неуловимо знакомого, но в то же время отталкивающего — запаха давно забытой ржавчины, пропитанной страхом. Он сидел на водительском сиденье, том самом, на котором когда-то мечтал о будущем, а теперь, кажется, встретил свой конец. Туманная фигура, сидевшая на пассажирском сиденье, исчезла. Но ощущение её присутствия было осязаемым. Андрей попытался встать, но почувствовал, как его руки и ноги сковала невидимая сила...

Дни после той жуткой ночи слились в один бесконечный серый поток. Андрей пытался жить обычной жизнью: работал, встречался с друзьями, даже заводил новые знакомства. Но каждый раз, когда он видел старую машину, особенно похожую на его «Ласточку», его сердце начинало биться чаще, а тело покрывалось холодным потом. Он стал панически бояться старых машин, особенно тех, что стояли без присмотра. Самым страшным было то, что это чувство не проходило. Наоборот, оно усиливалось. По ночам ему снились кошмары:...

Андрей мчался по ночным улицам, сердце его бешено колотилось. Отражение «Ласточки» в зеркале заднего вида не исчезало. Она неотступно следовала за ним, словно тень, воплотившаяся в металле. Каждая её попытка ускользнуть лишь приближала его к осознанию ужасающей правды: эта машина, его прошлое, его забытая «Ласточка», теперь обладала собственной волей. Он проехал на красный свет, виртуозно обогнув неожиданно появившийся на перекрёстке грузовик. Водитель грузовика, ошеломлённый, высунулся из кабины, но Андрей не обратил на него внимания...

Андрей ненавидел эту дорогу. Ненавидел её мерзкое, маслянистое покрытие, пропитанное запахом бензина и отчаяния. Ненавидел скрип старых деревьев, растущих по обочинам, словно скелеты, тянущие свои костлявые пальцы к небу. Но больше всего он ненавидел её — свою старую «Ласточку». «Ласточка»… когда-то она была его гордостью, его символом свободы. Купленная на последние сбережения, она верой и правдой служила ему несколько лет, став свидетельницей его первых свиданий, бесцельных ночных поездок, попыток найти себя в этом мире...

Картина, представшая перед ними в главном зале, повергла их в ужас. Духи сломили последние барьеры и ворвались внутрь. Выжившие воины Ночного Дозора сражались спина к спине, отчаянно отбиваясь от наседающих со всех сторон призрачных тварей. Зал наполнили хаос и отчаяние, в воздухе витал запах смерти. Аларих, не теряя ни секунды, поднял амулет Силы. Древние символы, выгравированные на камне, вспыхнули ярким светом, разгоняя тьму и даря воинам новую надежду. Он начал читать древнее заклинание, и его голос, усиленный энергией амулета, наполнил весь зал...

В ту ночь лагерь Ночной Стражи превратился в пылающий ад. Духи, ведомые темными магами, атаковали с яростью, какой еще не видел этот мир. Они нападали со всех сторон, прорывая защитные барьеры и сея хаос и разрушение. Эмилия, сжимая в руке меч, выбежала во двор. Картина, представшая перед ее глазами, поражала воображение. Воины отчаянно сражались с духами, лучники посылали в воздух стрелы, пронзающие призрачные тела, маги колдовали, создавая огненные вихри и защитные щиты. Но духов было слишком много...

Когда первые лучи солнца коснулись вершин гор, Эмилия, измученная, но живая, вернулась в лагерь Ночной Стражи. Она шла медленно, с трудом переставляя ноги, но в ее глазах горел огонь победы. Аларих ждал ее у ворот замка. Его лицо оставалось невозмутимым, но Эмилия заметила в его взгляде нотки гордости. “Ты выжила,” - произнес он, его голос звучал немного мягче, чем обычно. “И не просто выжила. Ты победила слугу тьмы. Ты доказала, что достойна быть воином Ночной Стражи.” Он кивнул головой, и воин, стоявший у ворот, открыл их, пропуская Эмилию внутрь...