От Дона Маккаллина до Алека Сота и Джой Грегори фотографы выбирают фото, которое очаровывает их и заставляет пересмотреть свой собственный подход к вещам.
Алекс Прагер выбирает фото «Без названия» Неши Парипович.
«Я только начал экспериментировать с идеей создания сцен, балансирующих между реальностью и вымыслом, когда обнаружил эту фотографию. Вот идеальный баланс тщательно срежиссированного сценария в сочетании с грубостью и дикостью. Ставки высоки, но комедия жизни по-прежнему торжествует».
Эйлин Перрье выбирает портрет Армета Фрэнсиса (около 1985 г.).
«Я увидел портрет красивой африканки с пристальным взглядом на обложке книги Армета Фрэнсиса «Черный треугольник: люди африканской диаспоры», которая была для меня очень важна. Это был один из первых случаев, когда я увидел фотокнигу, посвященную личности чернокожих людей по всему миру. Я случайно встретил Армета Фрэнсиса в Камдене, Лондон, вскоре после этого… Должно быть, это было судьбой, поскольку эта встреча привела к прочной дружбе — мы друзья по сей день».
Дон Маккалин выбирает свою собственную фотографию «Хозяева, банда Финсбери-парка» (1958).
«Выбор собственной фотографии может показаться самодовольством, но на самом деле речь идет о том, как одно изображение может изменить жизнь. Этот кадр положил начало моей карьере и дал мне страсть – и мою жизнь. Оглядываясь назад, я могу сказать, что если бы не один этот снимок, моя жизнь была бы совсем другой, полной преступлений и воровства».
Алек Сот выбирает «Портрет неизвестного мужчины».
«В этом мужчине есть элемент силы и уязвимости. Он одет, волосы причесаны, на нем красивый пиджак и жилет, но есть что-то очень неудобное [на фото] — он косоглазый. Он держит что-то в правой руке. Портрет навязчивый — для меня он напоминает картины Фрэнсиса Бэкона с изображением Папы. Я знал, что этот человек в этой книге был для меня подходящим портретом».
Саймон Норфолк выбирает британских солдат в Афганистане (1878 и 1880) Джона Берка.
«Часы разглядывания этой и следующей фотографии, наконец, расшифровали код: это одни и те же люди до и после того, как они сражались в Афганистане. В первом это нарядно одетые солдаты со всем развязным видом Британской империи. Во втором они выглядят так, будто Афганистан их уничтожил».
Нион МакЭвой выбирает "Резиденцию сеньоры Луизы Факсас, Мирамар № 1, Гавана, Куба (1997)" Роберта Полидори.
«Около 20 лет назад я забрел на художественную ярмарку в Сан-Франциско и увидел на стене большой цветной рисунок Роберта Полидори. Я был потрясен. Потрепанная элегантность, ощущение истории большого главного зала, изношенного и изможденного временем и водой, и загадки двух меньших, обжитых боковых комнат были неотразимы… Именно в этот момент я начал серьезно заниматься коллекционированием».
Ричард Гир выбирает «Мой дедушка», Альберт Гир, Бруклин, Пенсильвания (фотограф неизвестен).
«Это всегда было для меня чем-то особенным и загадочным: мой дед на своей молочной ферме в Бруклине, штат Пенсильвания, держит в руках зрелую пшеницу, которую он посадил. Это его жизненная кровь. Его значение. Его тело тоже укоренено и совершенно аутентично. Ничего не добавить. Просто и честно. Всеобъемлюще. И красиво".
Джой Грегори выбирает "Джин Мьюир с тремя моделями (1975)" Деборы Турбевилль.
«Как и многие подростки, я проводил большую часть времени, рассматривая картинки; в моем случае это прежде всего модная фотография… Просматривая книжки того времени, я увидел, что на меня сильно повлияли работы Деборы Турбевилль. Кажется, это было движущей силой моей фотографии. Оглядываясь назад на этот снимок сейчас, я вижу, что он пронизывает множество фотографий, которые я сделал впоследствии: контроль над пространством, светом, экспериментированием и огорчением фото-материалов, а также нарушение правил».
Такаши Араи выбирает свой макет для Множественного памятника Наручным часам, Найденным в Уэно-мати, Музей атомной бомбы Нагасаки (2014)
"[Первая] фотография, которую я выбираю, принадлежит Семею Томацу, а другая - мой дагерротип тех же наручных часов, найденных в Нагасаки после атомной бомбардировки. Внимательно наблюдая за поверхностью через микроскоп, я обнаружил, что стрелки на часах нарисованы тонкой кистью. Кто-то, кто пожертвовал эти наручные часы музею, подумал, что часы должны иметь правильную форму 11:02, точное время взрыва "Толстяка", чтобы доказать историческое событие."
