Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
Вечером, когда Макс пришел со службы, я поинтересовалась у него:
-Макс, а что такое обезьянник?
-Ну, это такой вольер, в котором живут обезьяны, - ответил он, не задумываясь.
-А зачем отцу обезьяны, вы что, на них опыты ставите? А прапорщика туда, зачем отправили? Это как наказание пятнадцать суток в милиции? Он за обезьянами какашки убирать будет, да?
-Максим уставился на меня и потерял дар речи:
-Ну, Надежда…Ну у тебя и фантазия. Так бы сразу и сказала, что про прапорщика спрашиваешь, а то «Что такое обезьянник?», - писклявым голосом передразнил меня муж, - это губа у нас так называется «обезьянник».
-А что такое губа?- я не отставала от него ни на шаг.
-Ууу, да ты у меня совсем тёмная, необразованная. Губа, это гауптвахта, только коротко. Что такое гауптвахта, надеюсь, ты знаешь?
-Знаю, - буркнула я обиженно, - потому что поняла, что из меня сделали дурочку, - так бы сразу и сказал. Так что такое обезьянник?
-Тьфу, - с досады плюнул муж, - я же тебе уже объяснил.
-Ты мне про обезьян объяснял, а теперь объясни про людей.
-Это такая небольшая комнатка, - начал уже раздраженно Макс, - которая находится за дежуркой, кабинетом дежурного по штабу для непонятливых, вместо двери в этой комнате решетка и на окнах решетка, сажают туда сильно провинившихся. Они там отбывают наказание, которое назначает им командир части. Сутки, двое, трое. Смотря сколько набедокурил. Всё понятно?
-Понятно, а им там есть дают?
Макс закатил глаза:
- Нет, не дают, и пить тоже, пусть так сдыхают. Ну, Надя, конечно же, их кормят три раза в день, как положено. Как отец? – внезапно муж переменил тему разговора.
Я пожала плечами:
-Да я откуда знаю, вроде нормально, так быстро - то не поймёшь, - Макс, я вспомнила сегодняшние приключения, - у меня, кажется, новый дар открылся. Я притронулась к этим алкашам и все их мысли прочитала.
-Блин, ты становишься опасной, - муж изобразил на лице гримасу страха, - это же теперь от тебя ничего не скроешь.
-А что, ты что – то собирался скрывать? – удивилась я.
-Да, нет пока, но даже заначку теперь не спрячешь, всё узнаешь.
Я специально притронулась к нему и… Ничего не увидела.
- Можешь спокойно прятать, я тебя прочитать не могу. Кстати, отца я тоже успокаивала, даже чуточку силы своей применила, а что у него в голове, не увидела.
- Надь, должен тебя разочаровать, - Максим сгрёб меня в охапку, и стал гладить по голове, - ты никогда не сможешь этого сделать. Почему – то дар не работает на кровных родственниках. Если бы так всё было просто, то моя бабушка спасла бы отца и жизнь наша была совсем другой, да и сама бы осталась жива, - он тяжело вздохнул.
- Нет, я не согласна, - я барахталась в руках мужа, потому что мне не понравилась эта новость, - я же смогла снять порчу с отца, значит можно что – то сделать.
-Надь, ну подумай хорошенько, тут твой дар совершенно не причем, тут ты просто совершила ритуал, даже я бы его смог сделать, только не так эффективно, как ты, но смог бы. И вообще, я тут подумал маленько, мне всё - таки со стороны было хорошо видно, первый туман, который начал отходить от отца и пошел вверх, был очень похож на твой, можно сказать один в один, только твой был сильнее. Возможно, ты не только с отца приворот сняла, но и себя от чего – то неведанного избавила.
-Ага, а на следующий же день у меня вылез очередной дар…- съязвила я.
-Зря ты так, вполне возможно, что так оно и есть, снялся какой – то блок и раз, появился новый дар. А ты, правда, сегодня отцу по первое число выдала? – Макс опять резко сменил тему и захихикал.
-Блин, а ты – то откуда знаешь? - я искренне удивилась такому повороту событий, - не было никакого разноса, просто высказала своё мнение, что все в этом гарнизоне виноваты в гибели детей. Кто разнести такое мог? Мы же на улице были одни.
- Это гарнизон. Можно сказать большая деревня. Вы – то были одни, но стояли возле дома. А сейчас лето, окна, форточки раскрыты, слышимость прекрасная, вот и услышали, кому надо и тут же побежали разносить.
-Уууу, как всё запущено, теперь точно ничего на улице отцу не скажу, даже если очень надо будет. И вообще буду его называть товарищ полковник, назло всем сплетникам.
-Только, пожалуйста, не дома, - парировал отец, который как раз заходил домой и услышал мою последнюю фразу.
- А ты знаешь, что у тебя теперь кличка появилась в гарнизоне?- вдруг ляпнул Макс, - Знаешь какая? Партизан!
- Почему партизан? – удивилась я, - в каком я месте партизан? Какой дурак это придумал? Где я, а где партизаны.
Я ещё долго ворчала по этому поводу…
Мы сидели за столом и ели молча. Сегодняшний день уж слишком был переполнен событиями. Отец что – то порывался сказать, но видно не решался начать разговор. Когда мы уже поели, он предложил:
-Надь, а давай чаепитие устроим в зале.
Накрыв журнальный столик к чаю, мы уселись на диван, но Макс сразу запротестовал. Ему было неудобно. Он придвину кресло к столику, но эффект оставался таким же. Тогда Максим убрал кресло на место, и уселся прямо на пол по - турецки. Отец рассмеялся и продекламировал:
-Вы товарищ, сядьте на пол,
Вам, товарищ, все равно!
Я только утром, за завтраком вспомнила, что вчера должна была приехать комиссия, а я даже и не поинтересовалась что и как.
- Пап, комиссия - то вчера приезжала?
-Нет, пронесло, – с какой – то блаженной улыбкой ответил отец,- ваш дружок нам дал информацию, а мы ей воспользовались. Не успела комиссия ещё кое – что почесать, а я уже с летунами созвонился, отправил им бочку икры и бочку рыбы, те свой вертолётик забили до отказа и свалили.
-Бочка икры, - ахнула я и закрыла от ужаса лицо руками, - это же, сколько денег – то?
-Много, доченька, очень много. А ты думаешь, они сюда прилетают действительно посмотреть, как у нас дела обстоят? Они сюда за икрой и прилетают. Им глубоко плевать на то, что у нас тут творится. Даже если тут бойцы будут ходить с голым жопами, им не видно будет. Они обнимут свою бочку, глаза зажмурят и… полетят себе на материк, жрать её родимую.
-Пап, да разве столько сожрёшь, - ахнула я.
-Ну, нет, конечно. С командующим поделятся, с начальником штаба, с другими официальными лицами, и себе останется и на продажу хватит. Это мы тут сидим, как дойные коровы. Ладно, незачем тебе всего знать, когда твой муж доживет до полковника, сама всё узнаешь. Ты мне лучше скажи, с одеждой нам поможешь?
-С какой?
-Ну, подшить там, перешить. Или мне человека искать?
-Да, конечно помогу, что за разговор, сейчас обед сварю и пойду в казарму.
-Так машинка же ещё не пришла, - вставил Макс.
- На складе возьмете швейное оборудование, сейчас распоряжение дам.
С армейским швейным оборудованием я совершенно не была знакома и если честно, знакомится, не хотела, а вдруг чего – нибудь там сломаю, потом отвечать за него.
-Макс, а где те машинки, что вы брали у девчонок?
- У нас под столом валяются, - отчитался муж.
- Валяются, э-эх, - с укором сказала я, - кто же так с техникой обращается. Балбесы. Пап, давай так, я сейчас посмотрю рабочие это машинки или нет, если они шьют, мне пока и такой хватит. Пока с простыней начну, там одной строчкой всё шьётся, а потом глядишь, и контейнер придёт, у меня машинка хорошая с зигзагом, вот тогда можно и за форму браться.
-Ну, значит на этом рабочее заседание швейной мастерской, и закончим, - пошутил отец, чмокнул меня в нос и пошел собираться на службу.
Я только доварила обед, как зазвонил телефон.
-Надюха, привет, это Юра. Мне квартиру дали, не хочешь со мной сходить посмотреть?
Конечно же, я хотела. Со скоростью ветра я оделась и выбежала на улицу. Возле подъезда, меня уже встречал наш друг.
-Надь, прикинь, нам дали квартиру прямо напротив вашего дома, здорово, да? Пошли.
Он потянул меня к трёхэтажке напротив. Возле первого подъезда нас ждала женщина.
-Вы будете квартиру смотреть?
Мы дружно ответили:
-Мы.
Нас проводили на третий этаж. В этот раз мне уже было не так страшно подниматься по деревянной лестнице, да и женщина, которая сопровождала нас, отвлекала разговорами.
- Дом хороший, тёплый, крышу в прошлом году сделали, так что не волнуйтесь, дома будет тепло.
Женщина открыла ключом свежеокрашенную дверь, шагнула за порог и включила в коридоре свет. Коридорчик был так себе, длинный и узкий. Максимум, что можно было себе позволить, это навесную вешалку с крючками, но поразили высокие потолки.
- Слушай, тут такую антресоль можно забабахать, - я показала Юре место над входной дверью.
-Да она тут раньше и была, отозвалась женщина, просто какой – то умник решил, что она ему не нужна и снёс. Пойдёмте, комнату покажу.
Мы пошли прямо по коридору и уперлись в закрытую дверь.
-Вот, пожалуйста, ваша комната, всё чистенькое, даже ремонта делать не нужно.
Комната тоже не воодушевила, длинная и узкая как коридор. Но, тут, по крайней мере, можно было развернуться, и шкаф поставить и диван и детскую кроватку, для всего места хватит. Мы вышли из комнаты, и пошли в обратную сторону. Рядом с комнатой на левой стороне была дверь, над которой находилось небольшое окно.
-О, а это ванна, - сообразила я.
-Санузел совместный, - прокомментировала женщина, и мы заглянули туда.
Обычная ванная, унитаз, раковина, ванна, а над ванной круглая железная штуковина.
-А это что такое, - поинтересовалась я.
-Это дровяной титан, для горячей воды. Если сами не разберётесь, что да как, соседи вам помогут. У нас с этим проблем нет. Ну, а теперь кухня.
У кухни с ванной была общая стена, и она была ближе всех к выходу, но только когда открылась дверь в кухню, я поняла, почему её показали последней. Войдя в кухню, я встала посередине и начала оборачиваться кругом.
-Нифига себе,- присвистнул Юра.
-Я не поняла, в чём прикол, - растерянно сказала я.
Кухня была просто огромной, раза в три больше, чем комната.
-Раньше здесь было печное отопление, каждый грел свою квартиру сам и вот тут, - она показала на стену смежную с соседями, - стояла огромная печка. Её снесли, и получилось вот такое помещение.
-Берём, - торжественно заявил мой спутник, - с такой однокомнатной и двухкомнатную стыдно просить.
- Ну и замечательно, - сказала женщина, протягивая ключи хозяину, - что делать дальше вы поняли? - Юрка кивнул, - значит, жду Вас у себя через час.
Она взялась за ручку входной двери и остановилась.
-Скажите, - а вы давно друг друга знаете? – вопрос, был явно с каким – то подвохом.
И я, опережая Юрку, ответила почти мгновенно:
- Вчера, когда по просьбе отца встречала его на КПП. А дружба наша закалилась в боях с местной алкашнёй, - и мы рассмеялись.
Женщина с досады хмыкнула, попрощалась с нами и вышла.
- Это ты правильно сказала, - шепотом мне на ушко сказал Юра, - подозреваю, что она сейчас стоит под дверью и подслушивает, что же мы будем делать дальше.
Я хихикнула и очень громко произнесла:
- Ну, что ж, я рада за тебя. Давай, привози быстрей семью, мне хоть будет с кем дружить.
И потом прошептала:
-Только Наташку не забудь предупредить.
Мы шли в казарму и уже понимали, что десятки глаз очень внимательно за нами наблюдают и десятки ушей вытянулись в трубочку, дабы не пропустить ни единого звука произнесенного нами, поэтому темы были нейтральными. Мы затеяли спор о смысле переселения алкашей в другую квартиру.
- Я не вижу смысла, - говорила я, - в этом переселении. Какая разница, где они бухают, всё равно люди вокруг мучаются.
- Нет, ты не права, - отвечал мне Юра, - освободили две квартиры, две!!! Их ведь кто-то ждёт, кому-то жить негде.
- Ага, вот радость - то великая две убитые хаты, а главное теперь в восемнадцатом доме люди - то, как рады, они же теперь весело будут жить, с огоньком, так сказать, на пороховой бочке. По мне, так если их нельзя выгнать из гарнизона, то поселить в какой – нибудь сарай и пусть там сидят до суда.
В общем, спорили мы бы ещё долго, да к казарме пришли и Юра подытожил наш разговор:
-Надь, что ты все решения отца в штыки принимаешь, ты не партизанка, ты диверсантка какая - то. Хорошо, что мы уже пришли, а то бы точно поругались.
Мы зашли с Юркой в казарму, и я удивилась точному повторению входа в штаб. С одной стороны в маленьком кабинете за огромным стеклом сидел лейтенант Генка, с которым я познакомилась в общаге, а с другой стоял боец.
- Юра, а чего они ту стоят, - тихонько спросила я у своего спутника.
Юра посмотрел на бойца и не понял:
-Кто, они?
- Ну, вот этот боец тут, а другой боец в штабе, но на том же месте.
- Ааа, - улыбнулся Юрка,- так это дневальный, ему тут положено стоять, чтобы чужие не проходили внутрь, а свои не выносили наружу. Ну, это коротко так...
Что такое казарма, я знала с детства. Отец мне часто рассказывал истории происходившие там. Знать - то знала, но никогда не старалась этого представить, понять, что это такое. Казарму в живом виде я видела впервые. Грубо говоря, казарма это один сплошной коридор, в котором спят бойцы. Только коридор этот, чистый, светлый из - за огромного количества окон, и заставлен двумя рядами кроватей. Один ряд возле одной стены, другой напротив. Кровати все, как под копирку аккуратно застелены синими одинаковыми одеялами. Юра взял меня за руку и потянул в конец казармы. Я, проходя мимо кроватей, со смехом комментировала однообразность и тут, заметила, что на одной из них лежит человек, с головой укрытый одеялом.
- Юр, чего это он, - громко спросила я.
- Человек с наряда пришёл, спит.
Я тихонько ойкнула и пошла на цыпочках, чтобы не стучать своими каблучищами по полу.
В конце коридора оказалась огромная бытовая комната с большим количеством шкафчиков. У окна стоял хороший самодельный стол, крепко стоящим на своих четырёх ножках, шесть стульев. У стены одиноко притулилась гладильная доска с парой утюгов. По крайней мере, всё, что мне нужно было для работы, я увидела.
- Макс, - крикнул Юра и из-за перегородки, которую я изначально приняла за стену, вышел мой муж, - принимай гостей. Слушай, ну тетки у вас ещё любопытнее, чем наши.
На лице Макса застыл немой вопрос.
- Надя, всё расскажет, а я пошел.
- Ну, показывай машинки, - рванула я с места в карьер.
Муж открыл один из шкафчиков и вытащил машинку.
- Вот.
- Ставь на стол, - скомандовала я.
Макс поставил машинку на стол и замер.
- Отойди, что ты встал как истукан, - уже рассердилась я.
Когда я подошла к столу поближе, то поняла, что он просто боялся получить по шее за такое обращение с инструментом.
- Кошмар, - возмущалась я, крутанув пару раз ручку машинки, - ты почему технику до края довёл. Да ей цены нет, а ты её почти угробил. Мне нужно машинное масло, тоненькая кисточка и кусочек плотной ткани.
Машинка мне очень понравилась, ей было тридцать лет, не меньше. В некоторых местах деревянный короб, в котором находилась сама машинка, был покрыт мелкими трещинами. Нужно найти человека, который понимает в столярном деле, и заказать ему либо ремонт короба, либо новый сделать. Весь механизм был забит пылью и поеден ржавчиной. Пришлось всё, что можно, разобрать, почистить и смазать маслом. Я закончила работу к обеду, машинку я настроила и, в общем-то на ней можно было работать, но только не сегодня. Я лила масло не жалея, так что теперь нужно было подождать пока лишнее масло стечет на тряпку, подложенную под машинку, потом её ещё раз хорошенько протереть и можно за работу. А за это время, можно заняться другими делами. Распороть боковые швы на нуждающихся в ремонте простынях, например. Когда мы с мужем шли обратно, в кроватях спало уже четверо, я разулась, прижала босоножки к себе и пошлепала босыми ногами по полу.
- Надь, ты чего? - удивился муж.
- Тш, - зашипела я, показывая босоножкой в сторону одного из спящих.
Макс набрал в грудь побольше воздуха и шумно выдохнул, я зло зыркнула на него. Он мне ничего не сказал, но топать стал тише. Когда мы вышли из казармы, и я обувалась Максим начал возмущаться:
-Надь, ты чего? Это же армия, где упал, там и заснул, все через это проходили.
- И ты тоже? – хитро спросила я.
- Конечно.
- Но тогда кому как не тебе знать те чувства, когда тебе очень хочется спать, ты уже лежишь в своей кровати, а спать не дают. Ходят тут всякие туда-сюда, не знамо, зачем и не дают уснуть. Им даже шторки не закрыть, солнце прямо в лицо бьёт.
Мы как раз подошли к штабу, где нас ждал отец.
- О чем спор, молодёжь? Что не поделили?
- Да вот, Надежда приказала на цыпочках по казарме ходить, пока бойцы спят, - в шутку пожаловался Макс, - скоро будет требовать, чтоб мы им задницу вытирали.
Отец покосился на меня, но ничего не сказал.
За обедом отец спросил:
-Ну, как деда с машинкой?
- Нормально, работает. Представляешь, они ее так запустили, что она заржавела. Не смазали, не почистили, ещё шить на ней пытались, хорошо хоть не угробили.
Отец усмехнулся и сказал Максу:
-И вот после того, как вы поступили с машинкой вы ещё и хотели топать по казарме?
Муж застыл в недоумении с ложкой у рта, а отец уже еле сдерживался. На лице Макса было написано, что он лихорадочно соображает, что не так, но понять что именно так и не смог. В итоге он сдался и спросил:
-Чего?
Отец не выдержал и расхохотался, а Макс сидел и растерянно смотрел на нас. Когда отец успокоился, я всё – таки задала вопрос, который меня просто выводил из себя:
- Пап, а зачем ты алкашей в новую квартиру поселил? Тебе людей не жалко, которые будут с ними по соседству жить?
Отец нахмурил брови, лицо его стало серьёзным, даже чуточку злым.
-Надежда, ты мне очень помогла, вскрыла гнойник, так сказать, но на этом давай и завершим. Если хочешь узнать зачем, сходи по адресу и посмотри в чём дело, а меня больше по этому поводу не дёргай. И да, не нужно лезть со своими советами к мужу, если он находится на службе и особенно, если он не один. И чтобы не было опять лишних вопросов, сразу скажу, ты этим подрываешь его авторитет, который он год до тебя зарабатывал.
Я обиделась и надула губы, и отец это сразу заметил.
- И не надо обижаться. Ты перешла черту и тебе об этом сказали. Вежливо, заметь!
Максим ел молча, глядя в тарелку.
-А ты, - сказал отец Максу, - дома можешь, как хочешь себя вести, хоть половичком у порога становись, но на службе авторитет свой не опускай. Ты не только офицер, ты в первую очередь педагог, а бойцы это дети, которые не должны за твоей спиной давать тебе смешные клички, потому что твоя жена пришла в казарму и начала давать распоряжения.
- Батя, ты не прав. Она не позорила меня, и не выставляла дураком, - стал защищать меня муж, - просто по казарме на цыпочках ходит, да ещё и босиком, чтоб не разбудить бойцов.
-Ну, значит, сам виноват, - сделал вывод отец, - получил за то, что неправильно преподнёс информацию.
Отец поел и ушел в зал, я ковырялась вилкой в тарелке, а Максим остался со мной за компанию.
-Ничто не предвещало беды….А потом раз…И попали, блин, под раздачу, -пробурчала я.
- Ну, бывает, - сочувственно произнёс муж, - зато теперь нет никаких сомнений, в кого у тебя такой взрывной характер.
Мужчины ушли пораньше, на развод. А я решила посмотреть на дом, куда же это переселили алкашей. Нужный мне дом, я нашла на окраине гарнизона, если можно так сказать. Он стоял чуть поодаль от всех домов, рядом с бетонным забором, огораживающим гарнизон. Старый, двухэтажный, никому не нужный, построенный сразу после войны, он тихо доживал своё. Невооруженным взглядом было видно, что переселённые сюда алкаши были единственными жителями этого дома. Я зашла в подъезд и по запаху сразу поняла, в какой квартире живут переселенцы. Постучав в дверь, и не дождавшись ответа, я дернула ручку входной двери…
Это была странная квартира, очень маленький коридор, очень маленькая кухня, где можно было развернуться только одному человеку, и очень маленький туалет, с унитазом, установленным в наклон. Там невозможно было сидеть даже трезвому, а уж пьяный точно вывалится из туалета прямо в комнату. Комната была большая и вся завалена остатками мебели, мешками с тряпьём и бутылками. Жильцов я обнаружить не смогла, но мне было совершенно всё равно где они. Главное, что условия жизни у них теперь были по заслугам.
Я уже забыла, что обиделась на отца. Он был прав, я лезу, куда ни попадя. Мне бы лучше подумать о том, что за сетка была на отце, когда я с него снимала приворот, уж очень она была похожа на ту, что защищала дом бабушки. Только дом был зелёной сеткой покрыт, а отец черной опутан. Но плетение! Его нельзя перепутать ни с каким другим. Как бы мне позвонить, да спросить, но так, чтобы об этом никто не узнал, ну или, по крайней мере, надо спросить так, чтобы Афанасий понял, а другие нет. На нашей почте этого точно делать не нужно. Мне бабушка рассказывала, что когда разговариваешь по междугороднему телефону, то оператор должна слушать разговор, чтобы знать, когда он заканчивается. А это значит только одно, что все телефонные разговоры тут тупо прослушивается. Значит нужно ехать в Долинск на переговорный пункт и разговаривать так, чтобы никто кроме нас этого не понял.
С такими мыслями я подошла к казарме и увидела Ольгу.
-Привет, а ты чего здесь, - удивилась я.
-Тебе пришла помогать.
- Вот интересно, у меня одной сложилось такое мнение, что она берётся за любую работу, лишь бы дома не сидеть? - подумала я.