Копирование текста и его озвучка без разрешения автора запрещены.
Утром я как обычно накормила отца и мужа завтраком и отправила на службу. Через полчаса, выглянув на улицу с балкона, очень удивилась. В гарнизоне объявили боевую готовность, поэтому вокруг царила гробовая тишина. Теперь я стала понимать задание отца и намного серьёзнее относится к нему. Я боялась пропустить звонок. Максимально придвинула кресло к телефону, взяла вязание и стала ждать. Часа через два телефон зазвонил. От неожиданности я вздрогнула, схватилась за трубку, но, не донеся её до уха уже поняла, что это звонит муж.
- Надь, - раздался в трубке голос мужа, - я только что позвонил к Юрке в часть, он ещё не выехал, выезжать будет часа через два. Так что приедет не раньше чем через три.
- Спасибо и на этом, - подумала я и, вздохнув с облегчением, пошла варить обед. Пока варила, мои мысли крутились вокруг телефонного разговора, что - то в нем было не так, но понять не могла что и где, пока не села вновь за вязание возле телефона.
- Блин, точно. Я ещё даже трубку не взяла, а уже знала, кто звонит. Это что-то новенькое в нашем репертуаре. Раньше такого не бывало.
И тут вновь зазвонил телефон. Я бросила нитки и, схватив трубку, начала обуться.
- Да!
- Дежурный по КПП капитан Шимко, прибыл лейтенант Жигалов.
- Спасибо, бегу.
Я выбежала пулей из подъезда, но мне тут же наперерез кинулась знакомая мне особа:
-Командирша, дай денежку на похороны несчастным деткам.
Тётка была в хорошем подпитии и старалась пустить пьяную слезу, пытаясь надавить на мою жалость. Мне было неприятно с ней общаться, да и некогда. Но, ещё я понимала, что эта пьянь может подвести отца и её просто необходимо убрать с улицы, ведь наш двор находился на виду практически у всего гарнизона, и я соврала.
- Ой, извините, деньги с собой не взяла, сейчас возьму и обязательно вам принесу. Вы в какой квартире живёте?
- В тридцать шестой, - гордо произнесла женщина, еле ворочая языком.
- Вот и хорошо, идите домой, а я сейчас сбегаю и принесу, - начала я подталкивать ее к двери подъезда. Та с большим трудом начала двигаться, я, чтобы дело шло побыстрее, взяла её под локоток и почти потянула за собой.
Вдруг, я увидела, как эта женщина находится где-то в квартире с маленькими детьми и дает старшему спички:
-Бери маленький, бери. А смотри, как они красиво горят, - женщина достала спичку из коробка, чиркнула о коробок, спичка зажглась, - вот, смотри какая красота, поиграй пока, а мы с мамой сходим за бутылочкой.
Меня как током пронзило.
- Слышь, так это ты что ли детям спички дала поиграть, когда они сгорели?
- Ну, да. А чего им будет. А нам за бутылкой надо было.
Нервы мои не выдержали, и я швырнула её со всей человеческой силы в подъезд.
- Домой иди, тварь. Я сейчас приду.
И даже не посмотрев, что с ней стало, побежала встречать Юрку. Настроение было испорчено. Но, когда я зашла на КПП и увидела знакомое лицо, я забыла все неприятные моменты.
- Юрка, привет, - кинулась я обниматься, - ты к нам насовсем?
- Ну, да, прибыл в ваше распоряжение.
- Это же замечательно, ладно, давай, забирай свои манатки и пошли. Приказано не отсвечивать, мы тут комиссию ждём.
- А, так они к летунам поехали.
- Когда? - перед нами возник капитан.
- Получается, минут пятнадцать назад я на автобусе их обогнал. Они как раз поворачивали к ним.
Капитан посмотрел на меня:
- Скажите командиру?
- Ой, нет, что Вы. Моя задача не мельтешить и прикинуться ветошью. Лучше вы звоните.
Когда мы выходили с КПП, нам в спину неслось:
- Товарищ полковник, комиссия проследовала...
Мы шли с Юркой по дороге, и я ему объясняла расклад:
-Значит так, мужики у нас хорошие, пожить ты можешь у нас или в общаге, в комнате Макса. Отец сказал, что квартиру вам дадут, с жильём проблем не будет.
- А вы уже квартиру получили? - поинтересовался Юра.
- Не, мы с отцом живём.
- Надь, - Юра остановился, - ты извини, но к вам я жить, точно не пойду. Это неудобно, да кроме того это неправильно. Потом трудно будет выстраивать служебные отношения.
Мы подошли к первому подъезду, и я поняла, что ключа от комнаты Макса у меня нет, и тяжело вздохнула:
- Извини, тебе всё - таки придётся к нам зайти, ключей нет.
Мы зашли в квартиру, и Юра сразу как-то съежился, забился в уголок дивана и уставился в одну точку. Я понимала, что находится ему здесь крайне тяжело и неловко, но выбора не было, хотя...
- Юр, мне тут в соседний подъезд нужно сходить, с алкашами разобраться, давай вместе сходим.
- Давай, - он даже повеселел, - что нужно делать?
-Да сама пока не знаю, хочу посмотреть, что там творится вообще. Ну, а если честно, зуб у меня на тётку одну, я её хочу из гарнизона выселить.
-Надь, - сказал с укором Юра, - ну разве так можно, это же, по крайней мере, неприлично.
-А как бы ты относился к человеку, если бы знал, что она вложила в руки маленькому ребёнку спички, показала, как их зажигать и увела мамашу за бутылкой. А ребёнок, пока взрослых дома не было поджог дом и погиб? Мало того, их там было несколько. Три или четыре, точно не помню.
Юру просто передёрнуло.
-Пошли, - жестко сказал он.
И мы пошли. Поднимаясь на третий этаж, я увидела знакомую фигуру у лестницы. Женщина ползла наверх, цепляясь за перила. Сначала я подумала, что это я её так кинула, что ей стало плохо. Но оказалось, что она настолько пьяна, что уже и идти не может. Я помогать ей не стала, перешагнула через неё и пошла наверх, в её квартиру. Оттуда раздавались звуки пирушки. Прежде чем зайти в квартиру, Юра отодвинул меня от двери и заглянул внутрь. Я не утерпела и выглянула из-за его спины. Напротив двери, в дальнем углу комнаты стоял стол, за ним сидела, а вернее спала, положив голову на стол женщина, напротив неё сидел крупный мужчина и допивал из бутылки мутную жидкость. Мы зашли в квартиру. Когда - то это было чистенькое, уютное гнёздышко с голубенькими обоями, голубыми, в тон обоям, шторами и элегантной мебелью. Сейчас же квартира была полностью забита пустыми бутылками и остатками мебели. Когда - то красивые обои затерлись и стали чёрными от грязи, а шторы превратились в тряпки для грязных, жирных рук.
- О, заходи, - бодро скомандовал мужчина, увидев нас, - пить будешь?
Но окинув взглядом стол, понял, что пить больше нечего, развел руками:
- А нечего. Слышь, летёха, сгоняй за бутылкой.
- Так, с меня достаточно, я уже всё, что мне нужно увидела, - подытожила я, подошла к мужику, прикоснулась к нему и скомандовала:
-Спать.
Подойдя к спящей женщине, я коснулась её и сразу одернула руку.
Это была мать погибших детей, и она была настолько пьяна, что можно было, не беспокоится о её пробуждении. А ещё я увидела, что она не горюет по погибшим детям, она даже рада такому исходу, теперь они не будут мешать ей пить.
- Фу, мразь, - я держала руку и глазами искала, обо что её вытереть, так мне было противно к ней прикасаться, и, не придумав ничего лучше вытерла об свое платье. Приду домой, сразу его постираю. Юра в это время зашёл в следующую комнату:
- Слушай, тут такая вонь, как они тут спят, ужас. Такую квартиру убили. Блин, кому то жить негде, а кто-то с жиру бесится.
- Фу, Юр, пошли отсюда. Не могу больше. Я как бы ожидала это увидеть, но вонь невыносимая, аж глаза режет.
Мы подошли к двери, и тут она распахнулась и в квартиру ввалилась пьяная хозяйка.
- О, командирша, деньги принесла?
- Конечно, принесла, - я брезгливо, двумя пальцами, взяла её за воротник и оттолкнула от себя и усыпила.
Мы вышли из квартиры, аккуратно прикрыв дверь.
- Бе, пошли быстрей домой, я руки помою.
-Слушай, как такое может быть в закрытом гарнизоне? Я думал, что здесь живут только военнослужащие, а это…Я даже не знаю, как это назвать. Что это тут делает?
-Вот и мне интересно.
Зайдя домой, я сразу кинулась в ванну отмывать руки и не заметила, что отец и Макс дома. Когда я тщательно мылила руки, сквозь шум воды вдруг услышала:
-Ну, здравствуй гость заморский, невиданный. Ты, чьих будешь?
Я тут же вылетела с мыльными руками в коридор:
-Пап, - и остановилась, там и без меня всё разрешилась.
Макс и Юра стояли в коридоре и здоровались крепким рукопожатием.
- Пап, я ключи у Макса забыла взять, он не хотел, это я его притащила.
-Да ладно тебе, я же не крокодил какой – нибудь, - начал говорить отец, но увидев мои руки, спросил, - а чего с руками - то? Куда ты их так засунула, что аж по локоть отмываешь?
-Да, было дело под Полтавой, - нехотя сказала я.
-Подралась что ли? – ошарашено, спросил меня отец.
-Пап, ну где я, а где драка, - я покачала головой.
-Так, ладно, в этом доме нам жрать дадут или нет, - нарочито громко спросил отец, - лейтенант, айда с нами за стол, там и поговорим.
Пока обедали, всё внимание было переключено на Юру. Отец расспрашивал о службе и о жизни в части, а Юра в присутствии Максима расслабился и почти перестал стесняться. Оказывается, он не так просто решил переводиться к нам. Часть находилась в непосредственной близости от Южно Сахалинска. Поэтому многие были не против там служить. Город рядом, работа для жен есть. Вот только с жильём были большие проблемы. Раньше Юра с Наташкой жили в двухкомнатной квартире с подселением, одна семья – одна комната, кухня, ванна, туалет - общие, а потом к ним подселили ещё семейную пару.
-Это как так? – я была в шоке и не могла понять, как три семьи могли поместиться в двухкомнатной квартире.
Но, оказывается можно, третья семья жила в кухне. Начались скандалы, дело уже начало доходить до драк. Юрка начал узнавать, куда можно перевестись, потому что не желал такой участи своему сыну. И ему предложили перевод к нам. Он и согласился.
- Ну, я так понимаю, вы готовы сейчас хоть в казарме за ширмочкой жить, - сказал деловито отец, - многого я тебе не обещаю, однокомнатную завтра тебе дам. Она, правда, не очень, и ты там ремонт делать не торопись, найдём мы тебе нормальное жильё чуть попозже. Так что можешь хоть завтра семью перевозить, машину дам.
Когда Максим пошел провожать друга в общагу, а я, недолго думая, нахмурив брови сказала:
- Пап, мне нужно серьёзно с тобой поговорить.
Лицо отца сразу стало серьезным:
-Надежда, - строго сказал он, - я тебе сразу сказал, что никаких поблажек ему не будет, даже если он лучший друг Максима. Даже если его жена единственная твоя подруга. И баста, - отец хлопнул ладошкой по столу, как бы показывая, что разговор на эту тему закончен. Я отмахнулась:
- Я вообще не о том. Пап, я о погибших детях. Подружки мамаши ходят по гарнизону и выпрашивают деньги на похороны, но я так понимаю, они их ещё не скоро наберут, потому что всё, что находят, сразу пропивают. А детей так никто и не похоронил. Ну, неужели целая часть не может скинуться и похоронить этих несчастных. Мать измывалась при жизни, а теперь над мертвыми издевается. Ну, не такие уж и большие это деньги. Если не можете собрать, вот, возьми мои.
Я положила перед ним сто тысяч, которые накануне он отдал мне.
- Надь, ты о чём, о Смирницких что ли? Да мы их похоронили сразу, как разрешили, мамашу так и не нашли, но из-за неё не стали тянуть. На Долинском кладбище они. А вот насчет побирушек я в первый раз слышу. С чего ты взяла?
- Да я сегодня с одной такой разбиралась. Проводила, так сказать, до порога. Дверь входная в хлам разбита. Не дверь, а решето. Дома жуткая вонь, вся мебель сломана, кругом бутылки и друзья - товарищи за столом сидят. Представляешь, каково соседям? Почему они тут вообще живут? Я же точно знаю, что если ты в гарнизоне не служишь, то тебя выселяют. А эти не работают, бухают, а им как с гуся вода, - я эмоционально взмахнула руками.
- Так, - отец резко встал, - пошли.
- Куда? - не поняла я.
- Куда звала, пошли, - отец взял меня за руку.
Мы вышли из подъезда и направились в последний подъезд, где я ни разу не была. Отец протопал на третий этаж и постучал в дверь. С той стороны никто не ответил. На двери не наблюдалось признаков замка, поэтому отец толкнул её носком ботинка, и зашел внутрь. Я даже не стала заходить. Из квартиры пахнуло всеми ароматами гари, перегара и ещё чего - то специфического, что я всегда называла бомжатником. На лицо была ещё одна хата для распития горячительного уже знакомой мне троицы. Отец ходил по комнатам, пинал пустые бутылки, и матерился, не стесняясь в выражениях. Из двери напротив вышла встревоженная женщина в домашнем халате и встала за моей спиной. Я оглянулась, она шепотом поздоровалась со мной и стала напряженно смотреть внутрь квартиры. Из-за угла коридора появился отец, и женщина облегченно вздохнула.
- Твою мать, где эта свинья? - сердился отец. Но увидев женщину, осекся, - здравствуй Машенька, помешал, да? Извини, мы уже уходим.
- Товарищ полковник, вот видите, до чего эта красотка квартиру довела. Ну, может, хоть сейчас вы позволите нам взять её.
- Кого её? - не понял отец.
- Квартиру, вот эту квартиру, - женщина показала рукой на бомжатник.
- Ну, честное слово, сил уже нет. Мы уже по головам друг у друга ходим. Мы её отремонтируем, в порядок приведем, и свою отремонтируем, только дайте квартиру побольше.
- Маша, а ты не боишься? Тут же дети погибли.
Женщина отмахнулась:
-В каждом доме, когда - то кто - то умирал, так что же нам теперь на деревьях гнезда вить. Ничего я не боюсь. Страшно сейчас, когда муж в наряд уходит, а я одна с детьми. Тут по ночам такой гвалт стоит, что спать невозможно. Как пила, так и пьёт, что с детьми, что без детей, ей ничего не мешало.
-Так почему же я этого не знал?
-Я мужу говорила, скажи командиру, а он неудобно, неудобно, сами справимся.
Отец крякнул от досады:
-Эх, ну что же ты Маша, ну сама бы пришла. Ну, так же нельзя. А чего молчали, когда разбор пожара был. Я же был здесь.
-Да чего уж говорить. Товарищ полковник, отдайте нам эту квартиру, пожалуйста, пока её совсем не убили. Итак, ремонт в копеечку влетит.
Отец окинул квартиру ещё раз и принял решение:
-Хорошо, дай мне три дня на бюрократию и можешь переезжать. Не знаешь где эта звезда сейчас?
- Я знаю, - подала голос я, - собственно это я и хотела тебе показать.
Когда мы спускались, отец спросил:
- Чего в квартиру - то не зашла, разве не интересно посмотреть? У нас тут целое паломничество было, всем не терпелось посмотреть, где дети сгорели.
- Чего там может быть интересного? Бомжатник вонючий, - я действительно не понимала, что может быть интересного в трагедии, - странно, что квартира не выглядит сгоревшей, я бы подумала, что ее соседи залили.
- Да там выгорело - то всего пол комнаты угловой, матрацы сгорели, на которых дети играли, да окно. После пожара уже всю комнату ободрали, почистили, там только запах гари остался, но это нужно проветривать и красить. И то, наверное, ещё долго вонять гарью будет.
- Если она такая вонючая, зачем тогда женщина просила именно эту квартиру?
- Да она не именно эту хочет, она хочет большую, четырёхкомнатную, их шестеро, а живут в двухкомнатной. У нас однокомнатных много, с двух уже проблемы, а четырёх комнатные раньше брать никто не хотел, а года три назад все разобрали в раз, как горячие пирожки. А тут, как на грех, у ребят тройня родилась. Хватились, а больших квартир нет.
Мне хотелось сказать, что отцу можно было бы и свою отдать, чтоб люди не мучились, но промолчала. Мало ли какие тут порядки...
-Ну, веди Сусанин, - сказал отец, когда мы вышли во двор. Я повела его во второй подъезд.
-Надя, ты хочешь сказать, что у меня в одном доме две убитые квартиры?
-Я не знаю, сколько их на самом деле, но две это точно.
-Позволь тебе не поверить,- начал затевать со мной спор отец, но тут мы поднялись на четвёртый этаж и он не сдержался, -мать твою…Да что ж это такое.
Он подошел к квартире и пальцем ткнул дверь. Та, заскрипев, распахнулась и перед нами возникла нелицеприятная картина. В общем, для меня сей пейзаж был не нов, так как это я сотворила его, но отец был просто в шоке. В коридоре, не дойдя до комнаты, прямо на полу спала женщина – попрошайка и по совместительству хозяйка квартиры. За столом, всё также спала мать погибших детей, а напротив обнявшись с пустой бутылкой, спал мужик.
-О, так вот ты где, - зло прошипел отец, - прапорщик Коваленко, встать.
Я не знала, как мне поступить в данной ситуации, сказать отцу, что я их усыпили или промолчать? В любом случае их нужно разбудить. Я уставилась на прапорщика и, сосредоточившись на его голове, дала команду:
-Проснись.
Тот заворочался и тут же упал со стула. Приподняв голову, мужчина глядя на отца, расплылся в улыбке:
- О, товарищ полковник, пить будете?
-А нету, - язвительно закончила уже знакомую фразу я.
-Встать, - рявкнул отец.
Таким отца я никогда не видела, он посерел от злости, набычился, взгляд его изменился, нижняя губа тряслась от гнева.
-Я тебя посажу, урод. Сколько ты мне нервы будешь мотать, - мне на секунду показалось, что отец сейчас сорвётся и просто убьёт этого мужика голыми руками.
Я прикоснулась к отцу:
-Пап, спокойно. Давай я тебе всё покажу и расскажу, а дальше ты уж сам будешь решать. Вот смотри, - я прикоснулась к тетке, лежащей на полу и тихонько дала команду, - Проснись. Вот эту бабу я видела два раза, оба раза она была пьяная и оба раза она у меня настойчиво клянчила, нет, требовала деньги на похороны несчастных детей.
Тетка начала подниматься с пола, но градус выпитого не мог её позволить такой роскоши, поэтому после двух попыток она просто поползла в нужном направление по стенке.
-Кроме того, сегодня, когда она ещё была в состоянии говорить, она мне лично призналась, что это именно она дала ребёнку в руки спички и научила мальчишку ими пользоваться.
-Ну, а это, - я указала на горе мамашу, искомая звезда, как ты сам понимаешь. Ей вообще по барабану, что с её детьми, ей безразлично на том она свете или на этом.
-Убил бы мрази, да сидеть из – за вас неохота, - процедил сквозь сжатые зубы отец и, развернувшись, вышел в подъезд, секунду постоял у соседней двери и тихонько постучал в неё. Я вышла из квартиры и встала рядом с отцом. Дверь быстро открыла пожилая женщина.
-Здравствуйте Валентина Петровна, дайте мне телефон. Женщина жестом предложила ему войти, но отец отказался, тогда она вынесла телефонный аппарат к двери и отец, сняв трубку резкими движениями, набрал четырёхзначный номер.
-Дежурный, быстро наряд в тридцать шестую квартиру, - и положил трубку.
-Спасибо,- сказал он женщине, возвращая телефон, - Валентина Петровна, скажите мне, как так получилось, что на этаже у Вас бордель, а я не в курсе. Почему Вы молчали?
Женщина опустила глаза и тихонько попятилась назад.
-С вами всё ясно, - сказал устало отец, - пошли доча, кроме тебя тут некому доверять.
Мы вернулись в квартиру, жители притона начали потихоньку оживать. Прапорщик даже умудрился встать на ноги и пытался отдать воинское приветствие отцу. Мадам уже почти доползла до спального места. Внизу раздался стук закрываемой двери и топот ног.
-Ого, они у тебя с крыльями что ли? – удивилась я.
-Да чего тут идти – то, два шага от штаба, - пожал плечами отец.
На лестничную площадку взбежал старший лейтенант и, козырнув, доложил:
-По Вашему приказанию прибыл.
Отец сразу преобразился, он был спокоен и сосредоточен, в нем сразу заработал командир.
- Первое - прапорщика Коваленко арестовать и сопроводить в обезьянник.
Второе – сейчас дам распоряжение, вам дадут человек пять бойцов, возьмёте мешки, перчатки и соберёте всё в этой квартире и унесёте всё в восемнадцатый дом, в четвертую квартиру. Вот эти два тела, - отец показал на горе мамашу и её подругу, - переместить туда же. Всё, полностью вынести из этой квартиры в четвёртую. Эту квартиру забьёте досками. Я распоряжусь, чтоб старшина выдал. Старший лейтенант, приказ понятен?
-Так точно, - отчеканил офицер.
- На вечерней поверке доложить об исполнении. И, Николай, я тебя прошу, ничего не берите здесь руками, только в перчатках, ещё не хватало, чтоб бойцы какую – нибудь заразу тут подхватили.
Когда мы вышли из подъезда, я спросила отца:
-Пап, а почему ты просто не выкинул их из гарнизона? Из гуманных соображений?
-Надь, какая тут может быть гуманность, просто они на подписке о невыезде. Меня следователь попросил присмотреть за ними, чтоб не сбежали об ответственности.
-Так значит, их будут судить? Знаешь, пап, вас всех тут нужно судить, вы все тут в той или иной степени виноваты в гибели детей, и ты тоже.