Но всё же сдержалась Серафима: не девчонка же она, чтоб расспрашивать про понравившегося ей парня!
Красивого этого матроса жалела, – за безысходную печаль в глазах. Скуповатая улыбка чуть заметно тронула её губы:
- Сбудется любовь твоя, – в предназначенный срок сбудется. Сам поймёшь, кому ты люб. И её полюбишь. А о том, что про приворот мысли были, – забудь. То счастье недолгим бывает, какого приворотом добиваются.
Павел ушёл. А Серафима смотрела ему вслед, видела его поникшие плечи. Продолжала грустно улыбаться: у матросика всё сбудется… А Сергей не приходит.
И вдруг впервые её обожгло: а если бы и пришёл…Ну, пришёл бы, – раз, другой… Только что Павлу объясняла про пару-не пару. Ладно, когда не пара – синие и карие глаза. А разве она сама – пара шахтному начальнику, что приехал из Петербурга!.. Он – учёный. В красивой шинели и форменной фуражке. Ему такая и нужна, – чтоб тоже учёная, в красивом городском платье, да чтоб – лицо холёное, руки… Волосы причёсаны, – как там у них положено. В Петербурге много таких, – решила Серафима. Взглянула на свои погрубевшие за зиму ладони, на обветренные пальцы: самой же всё приходится, – и с дровами, и с углём… Горько усмехнулась: хороша же я буду с ним рядом! А если на люди придётся, – куда он со мною!.. Я и читаю-то с трудом: Фёдор уже после свадьбы буквы показал да научил, как их складывать. Нешто ему такая-то нужна!
И, как только Серафима убедила себя, что не надо его ждать, Сергей пришёл. Шаги его расслышала – сердце забилось. С деланым равнодушием взглянула на него, будто не ждала его столько дней, не прислушивалась, в окно не выглядывала… А у него не получилось быть насмешливо-уверенным, каким он всегда бывал. Улыбнулся, – виновато, даже чуть беспомощно. Объяснил:
- Вот… Соскучился, Серафимушка. Соскучился я по тебе.
- Серафима Игнатьевна, – негромко поправила его Серафима.
- А мне нравится Серафимушкой тебя звать. В городе был, в Управлении рудником. Задержаться пришлось: дел много. Думал о тебе – каждый день.
Серафима надвинула платок на самые брови:
- Обо мне тебе нечего думать, Сергей Степанович.
А он застенчиво достал из-за пазухи кулёк с леденцами и пряниками:
- Тебе это, Серафимушка.
Серафиме и рассмеяться захотелось… И слёзы вдруг на глаза набежали. А рассмеяться – вовсе не над ним, не над его неожиданной застенчивостью, а от какой-то светлой радости. Серафима уж и не помнила, когда ей так радостно бывало… А сказала ему сухо:
- Девка я, что ли, – для пряников твоих.
Сергей растерялся: уже перед возвращением на шахту зашёл в кондитерскую лавку. Долго и счастливо выбирал леденцы и пряники, – чтоб самые красивые… Для неё.
- Возьми, Серафимушка… Масленица подходит. Гостинец это, – тебе от меня.
Серафима взяла кулёк, сдержанно поклонилась:
- Лучше бы чьим ребятам.
-И для ребят шахтёрских гостинцы будут, – обрадовался Сергей Степанович. – Думаем на Масленицу гулянье устроить, – с катанием на санях, ярмарку свою сделаем, чтоб с блинами, как положено. Я вот и пришёл… чтоб тебя пригласить.
Уж как хотелось Серафиме на праздник Масленицы! Как хотелось в санях прокатиться!.. А если с ним…
- Не охотница я до гуляний. Да и будет там…с кем прокатиться.
- А я с тобою хочу, Серафимушка. А ты – неужто не хочешь?.. – Сергей с надеждой заглянул ей в глаза. – Со мною – не хочешь?..
Серафима опустила глаза:
- Не зови меня Серафимушкой. Не Серафимушка я тебе. И… иди, Сергей Степанович. Дел в избе у меня много. Некогда разговорами-то заниматься.
А от него не укрылось, как вздрагивают её губы. Подошёл к ней, руки её взял в свои:
- Неправду говоришь, я же вижу.
От голоса его, от бережной и ласковой силы у Серафимы ноги подкосились в коленях. И всё равно, – ответила сурово:
- Не тебе судить – про мою правду-неправду. И видеть ты ничего не можешь.
Он отпустил её ладони:
- Да что ж ты колючая-то такая, Серафимушка. – Признался: – А я так рвался к тебе. Среди дел, бывало, прикрою глаза… и тебя вижу. Запах трав твоих вспоминал, – которыми лечила ты меня. И руки твои ласковые… чувствовал.
- Ни к чему это… Ни к чему тебе вспоминать меня. Занеможешь если… или, не приведи Господи, рана какая, – в шахте-то… Приходи, – помогу. А теперь иди.
- Так уже неможется мне, Серафимушка. Без тебя неможется мне.
- Иди…
- Ну, скажи хоть, – на Масленицу-то увидимся?
- Сказала уж.
Он всё же оглянулся, – уже в двери. Не успела Серафима взгляду своему придать холодное и сухое равнодушие. И Сергей застыл, – в глазах её безмолвную мольбу увидел: не уходи!..
- Серафима!..
- Показалось тебе.
Он ушёл, а Серафима дотемна просидела на лавке. И лучину не зажгла. Слушала, как затихают звонкие капли, что целый день срывались с сосулек: к вечеру снова подморозило…
…Ты, Павлуха, никак, к Серафиме ходил? – догадался Андрей.
- Откуда это видно? – хмуро взглянул Павел.
- Больно задумчивый ты… Невесёлый. В гадания Серафимины поверил?
- Не гадала она мне.
- Ты лучше к тому прислушайся, что я тебе говорю: на Масленицу не упусти случая объясниться с Анюткой. Не то, смотри, кто-нибудь… посмелее да поразговорчивее, чем ты, опередит тебя. У неё, у Анютки, глаза вон какие: будто два озера тёмных, бездонных. Посмотришь в них – и утонешь.
- А ты уж разглядел, – глаза её, – недовольно бросил Павел.
- Такие разве не разглядишь! – Андрей не замечал, как не нравятся Павлу его беспечные слова. – И потом, – для тебя же стараюсь! Чтоб ты подумал.
- О чём думать мне?
- Да вот хоть о том, чтоб пряников купить Анютке, – на гостинец. Я завтра в город собираюсь, – хочешь, куплю? Самых лучших!
- Сам куплю.
А Масленица разрумянилась, зазвенела бубенцами на нарядной лошадиной упряжи, – с самой зорьки светлой обещала: сбудется!.. И счастье, и радость, и любовь…
Продолжение следует…
Начало Часть 2 Часть 3 Часть 4 Часть 5
Часть 6 Часть 7 Часть 8 Часть 9 Часть 10
Часть 11 Часть 13 Часть 14 Часть 15 Часть 16
Часть 17 Часть 18 Часть 19 Часть 20 Часть 21
Навигация по каналу «Полевые цветы»