Про культуру и происхождение нанайцев читайте предыдущую статью >
Нанайцы и сегодня по традиции обращаются к шаманам. Обычай этого народа гласит, что перед любым делом обязательно иди за помощью к сведущему человеку, чтобы тот воззвал к богам. К нему же спешат и тогда, когда хочется узнать, почему человека преследуют несчастья. Нани верят, что из-за непочтительного отношения к своим близким (живым или умершим) человека наказывают боги, а исправить ситуацию может только шаман.
Интересная традиция нанайцев Приморского края – приносить в дар богам исключительно пресную пищу. В приоритете это рис и простые лепешки. Никаких денег или шкурок пушного зверя шаман не принимает. Угощая обычной пищей небесных покровителей, нани как бы угощают всех обездоленных.
В шаманских традициях мир делится на верхний, средний и нижний.
Верхний мир по созвездиям разделяли на 9 участков, у каждого из которых был свой бог. Раз в год мужчины совершали моления о здоровье, удачи в промысле, благополучии самому главному богу небес Боа Эндури.
Средний мир древние нани делили на царства воды, гор, леса. Покровителем земли и охоты считался На Эндурни. Также особое уважение оказывали хозяину воды Муэ Эндурни. Чтобы он благоприятствовал рыбалке, ему приносили дары: их клали в небольшую плетеную корзиночку в виде рыбы и пускали по воде. У нанайцев Амурской области до сих пор сохранилась интересная традиция чествовать бога этой стихии. После окончания сезона рыбной ловли и заготовки припасов здесь устраивают праздник «День хозяина Амура». Жители съезжаются к реке и пускают по ней миниатюрные кораблики, к которым привязывают записки с пожеланиями и маленькие кусочки еды для духов.
Если мужчины отправлялись в тайгу и горы, они обязательно брали с собой амулет с изображением духа, вырезанный из дерева или кости. Охотники неустанно молились хозяину лесу Подя, чтобы тот не препятствовал добыче зверя. Нани, несмотря на свой профессионализм в промыслах, уважительно относились к обитателям тайги. Были у них определенные табу — нельзя было ставить себя выше зверя. Здесь верили, что если медведь или кабан попался в силки, значит, животное само позволило себя убить. Отмечу, что эта одна из архаичных традиций, распространенная у многих народов Евразии. Туши разделывали особым образом, чтобы «не обидеть» убитое животное, так как его душа бессмертна и может возродиться.
У каждой нанайской семьи имеется Тутга (туйгэ) — священное родовое дерево, являющееся отражением мирового древа. Для туйгэ верховые нанайцы выбирали большой ильм, ясень, дуб или пихту; береза, кедр, лиственница не годились. Под туйгэ нельзя было собирать хворост.
На костюмах нанайских шаманов можно увидеть Священное Древо, которое занимает центральную вертикаль, а духи-помощники находиться по сторонам от него.
Родовое древо, рассматривается, как опора рода, где каждое поколение располагается на ветвях, а отдельные члены представлены листиком или цветком, причем по характеру рисунка можно распознать не только численность рода, но его достаток и историю. Среди ветвей Древа душ также можно видеть множество птиц и их гнезд, в которых и находятся нерожденные души людей и животных.
Шаманские изображения Древа могут содержать образы змей, заменяющих подчас корни, и лягушек, ползущих по стволу и веткам. Все они были участниками первотворения, а потом стали помощниками шамана. Вместо листьев на Древе — круглые зеркала толи, а цветы заменяют колокольчики, как это видно из рисунка 104-летней нанайской шаманки Инки из рода Онинко, сделанном ей в 1926 году.
Шаманы нанайцев делились на три категории:
- Сиуринку лечил людей;
- Нигмантей проводил поминальные обряды;
- Касса хоронил усопших.
Шаманами могли быть как мужчины, так и женщины, и лишь касса должен был быть исключительно мужчиной.
До воплощения в мире людей душа будущего ребенка - омиа отождествлялась с птичкой (часто - уткой) - омиани гаса, обитавшей на Древе душ - Омиамони. П.П. Шимкевич полагал, что души омиа естественным образом перебираются с верхних ветвей на нижние, а потом слетают на землю и попадают в лоно женщин, вызывая соответствующие сны о птичке омиани гаса и беременность. Если младенец по какой-либо причине умирает, то его душа возвращается на Древо и ждет нового воплощения у этой женщины или другой, но в том же роду.
Л.Я. Штернберг отметил, что шаман летал на небо к дереву душ и сам брал там душу ребенка, но это делал лишь для женщины, у которой умирали предыдущие дети. Обыкновенно же душа-птичка сама слетала к женщине». Для привлечения этого изображение дерева Омиа мони с птичками в ветвях и оленями у корней изображали на свадебных халатах и аналогичный рисунок использовали в обрядовых целях во время родовспоможения.
Древо душ в каждом из родов имело отличия, и шаман должен был найти нужное. Он шел по определенным и знакомым ему ориентирам, выбирая душу для будущего рождения. Его ошибка или преднамеренное действие могли привести к тому, что ребенок рождался с чертами другого народа, о чем есть множество легенд, в том числе приведенных и в данном собрании.
В мифах нанайцев говорится, что когда-то в мире было три солнца, и каждое из них согревало по одному Древу душ. Интересно отметить, что подобный миф существует и у других народов, например у чуваш. На шаманской карте XIX века из собрания П.П. Шимкевича символы трех солнц в виде круга с крестом изображены на стволах Омиа мони у основания крон, окруженных душами-птицами.
Силы неба отражены двумя драконами, земли - тиграми, подземного мира - змеями. В верхней части Среднего мира, находятся три легендарных первопредка - мужчина и две женщины, созданные из камней тремя небесными божествами Сангия Мапой, его женой Сангия Энин и владыкой третьего слоя неба Саньси.
От трех солнц (в виде трех деревьев) исходил сильный жар - «камни кипели, люди и звери умирали». Тогда мужчина — его звали Кадо - решил подстрелить два солнца. Взял лук со стрелами и ночью отправился на восток. Спрятавшись от жара в яме, он выстрелил в одно из солнц - попал, вторая стрела прошла мимо, а следующая сбила третье солнце. Так в мире осталось только одно солнце. Постепенно земля начала остывать и стала благоприятной для жизни людей и животных. Их численность стала увеличиваться, что и показано на рисунке. Подтверждение этого мифа нанайцы видели в древних петроглифах, созданных, как считалось, первыми людьми, когда камни еще были мягкими, и их можно было мять руками. В частности, так говорят о петроглифах близ нанайского села Сикачи-Алян в Хабаровском крае.
Итак, пришедшая в Средний мир душа-птичка омиа в течение нескольких месяцев становилась душой-тенью взрослого человека - панян и переставала «слышать шум ветвей дерева Омиа мони» и видеть духов. Теперь это могло происходить лишь во снах, но у шаманов душа панян во время инициации сливалась с главным духом-помощником — айями (аями) и преобразовывалась в шаманскую душу - нёукта, которой были доступны иные миры не только в сновидениях.
«Душа шамана нёукта могла путешествовать где угодно (как и душа простого человека), но чаще всего она находилась в деревянной фигурке аями, - пишет А. Н. Смоляк, опираясь на слова нанайского шамана Moлo Онинка, духом-путеводителем которого выступала Энин Мама. - Энин Мама постоянно везде бродила, но часто возвращалась к нёукта, рассказывала об увиденном, вот почему шаман так много знал в сравнении с другими сородичами. Нёукта могли похитить злые духи, от этого шаман болел. Он мог сам лечить себя, призывая на помощь духов аями. Те отыскивали нёукта шамана и возвращали ее хозяину. При сильных заболеваниях шаман звал на помощь других шаманов, те отыскивали нёукта больного с помощью своих духов. Иногда в подобных случаях приглашенному шаману приходилось обращаться к верхним (небесным) духам. Только там отыскивалась нёукта заболевшего шамана, ее вызволяли из неволи в обмен на жертву: больной или его родные приносили свинью или петуха»
Дух, схожий по функциям и значению с айями, может быть и у нешаманов и называется эдехэ. Он выбирает человека сам и через сон сообщает важную информацию, например, где находится промысловый зверь или в каком месте много рыбы. Часто он выглядит, как ребенок или маленькая женщина. «Болтунья, во многих местах бывает, все видит, приходит - говорит, рассказывает, что узнала, видела; устанет - всегда спит у меня под мышкой, тепло делается сообщает этнографу А.В. Смоляк шаман Моло Онинка. - Это мое сердечко, первая кровь моей матери перед моим рождением, это дух эдехэ.
Аналогично предстает внутреннему взору шамана и айями, становясь во время инициации (во время тяжелой болезни) его экстатической женой, путеводителем по иным мирам и подательницей других духов-помощников. Л.Я. Штернберг приводит рассказ одного нанайского (гольдского) шамана о его становлении и последующих взаимоотношениях с айями, записанный с его слов:
«До двадцатого года жизни я чувствовал себя прекрасно; потом заболел, все мое тело ныло, у меня были страшные головные боли... Однажды я спал на моем ложе страданий, когда ко мне приблизился дух. Это была очень красивая женщина, совсем маленькая, ростом не выше пол-аршина. Ее лицо и наряд напомнили мне в точности одну из наших гольдских женщин. Волосы спадали на ее плечи маленькими черными косичками... Она сказала мне: «Я айями твоих предков-шаманов. Я обучила их шаманскому искусству; теперь я обучу тебя. Старшие шаманы умерли один за другим, и уже не осталось никого, кто лечил бы больных. Ты станешь шаманом». Затем она добавила: «Люблю тебя. Ты будешь моим мужем, так как у меня сейчас нет мужа, а я буду твоей женой. Я дам тебе духов, которые будут помогать тебе в искусстве исцеления; я обучу тебя этому искусству и сама буду с тобой. Люди будут приносить нам еду». Испугавшись, я хотел ей воспротивиться. «Если ты не хочешь быть послушным, - сказала она, - то тем хуже для тебя. Я тебя убью».
С тех пор она не переставала приходить ко мне; я сплю с ней как с собственной женой, но детей у нас нет. Она живет совершенно одна, без родственников, в доме на горе. Но она часто меняет жилье. Иногда она появляется в облике старухи или волчицы, поэтому на нее невозможно смотреть без страха. В другой раз, принимая форму крылатого тигра, она уносит меня смотреть разные страны. Я видел горы, в которых живут только старики, а также деревни, где живут только молодые мужчины и женщины: они похожи на гольдов и разговаривают на нашем языке, иногда они превращаются в тигров»
Главной обязанностью касаты-шамана были проводы души в загробный мир - буни. По представлениям народов Нижнего Амура, не только нанайцев, душа после смерти физического тела блуждает по знакомым ей местам и только во время похоронного обряда понимает, что произошло. Обессиленная она медленно идет (или ползет, если смерти предшествовала тяжелая болезнь) по направлению к буни, но без сопровождения останавливается в промежуточном пространстве - алдан буни (улчск. алдан були), где поселяется в ветхом шалаше, страдая от голода и холода. После похорон шаман отыскивал душу в ином мире по определенным признакам, хватал ее ртом и вдувал в приготовленную заранее деревянную фигурку - панё. Чтобы «почистить» душу шаман призывал девять птиц - буни гада ', что живут на ветвях Мирового Древа и которых нужно отличать от омиани гаса, обитающих на Древе душ. Оживленной и очищенной душе, находящейся в фигурке, предлагали еду, чтобы она не обозлилась на родных и не принесла беды.
Примерно через год устраивались большие многодневные поминки - каса, целью которых были проводы души непосредственно в буни. Для этого строился специальный чум, схожий по значению с эвенкийским нымгандяком. У западного входа вертикально устанавливали срубленное дерево с прибитыми к нему дощечками, по которым взбирался шаман, чтобы обозреть окрестности и найти дорогу в загробный мир.
В этих декорациях и проходило основное действие. В отличие от эвенков, нанайский шамав отвозил душу не на лодке, а на нартах, запряженных оленями, лошадьми, медведями, собаками или другими животными, согласно родовой традиции. Путь лежал через земные ландшафты, пока процессия не достигала отверстия в земле, после чего дорога разветвлялась,» шаман выбирал, какая из них ведет в буни именно этого рода. У входа в буни шаман останавливался и пропускал душу вперед. Там ее встречали умершие родственники, которые жили той же жизнью, что и на земле: охотились, рыбачили, занимались хозяйством. Скрывая лицо, чтобы не быть узнанным и не остаться в этом мире, шаман садился на железную птицу Коори и уставший после длительного путешествия возвращался на землю.
Таким образом, касаты-шаман у нанайцев и других народов поддерживал космический круговорот душ. Душа, находясь в виде птички на Древе в мистическом хранилище (эвенк. Омирук), хоть и принадлежала к тому или иному роду, была еще окончательно не определена. Если она не могла по тем или иным причинам попасть во чрево женщины, шаман помогал ей спуститься, закреплял в теле младенца и «очеловечивал», превращая в панян. Далее он брал ее на хранение, иногда - пожизненное, чтобы душа была здоровой и крепкой, для чего проводились постоянные обрядовые действия. После смерти тела, шаман провожал душу в определенное место загробного мира, где уже находились души умерших родственников, и оттуда, через какое-то время она восходила на Древо, ожидая нового воплощения.
Читайте также:
