Место, где пахнет горячим хлебом

Виктория Петровна проснулась на рассвете, когда город ещё не ожил окончательно, и первое, что ощутила, — не радость, а странную пустоту. Сегодня её дочери Марии исполнялось тридцать два, и сегодня же Маша выходила замуж. Свадьбу Виктория представляла себе иначе много лет: с хлопотами, слезами счастья, суетой родственников на кухне и долгими разговорами до полуночи. Но всё вышло по-другому. — Мам, я очень прошу: не вмешивайтесь. Мы с Игорем сами всё организуем. Это наш день, — сказала Маша три месяца назад...

Валентина Ивановна Погодина проснулась в шесть утра, как обычно. Ей было семьдесят три года, и уже десять лет она жила одна в своей двухкомнатной квартире на третьем этаже. Пенсию получала по расписанию — двенадцатого числа, а сегодня было как раз тринадцатое мая. Деньги лежали в старом конверте под стопкой газет, но Валентина Ивановна знала: к концу месяца в кошельке останется только мелочь. Она наливала себе чай с кусочком лимона и смотрела через занавеску на двор. Соседка снизу, Марина Сергеевна, недавно похоронила мужа...

Татьяна шла домой, кутаясь в шарф. Весна в этом году задержалась — март уже подходил к концу, но асфальт покрывала невесёлая слякоть, а ветер с пустыря, где когда-то был сад, пробирал до костей. В руках у неё был тяжёлый пакет с продуктами: молоко, хлеб, немного овощей и пачка кофе, купленного по акции. Рабочий день растянулся дольше обычного — бухгалтерский отдел сверял отчёты для налоговой. Татьяна работала старшим бухгалтером в той же управляющей компании, что обслуживала их дом; зарплату платили вовремя, экономить приходилось не из-за задержек, а из-за привычки...

В кухне было тепло, пахло жареным луком и сладкой выпечкой — Марина уже поставила в духовку шарлотку. Никаких гостей на сорок человек, как прежде, когда бабушки собирались за столом и спорили о том, кто как солил огурцы. Теперь всё проще: всего трое — Марина, её дочь Оля и муж Пётр. Петру шёл пятьдесят седьмой год; он вышел на пенсию в прошлом году из депо, но подрабатывал сторожем на стройке у знакомого. По вечерам возвращался домой усталым, но старался не жаловаться. Оле тридцать четыре; она бухгалтер...

В подъезде на втором этаже, прямо между щитком и почтовыми ящиками, кто-то прикрепил новый листок бумаги — крупный шрифт, аккуратный, с оборванной полоской скотча. Алевтина Ивановна заметила его утром, когда выносила мусор. В очках — всё чётко: «Уважаемые соседи! В эту субботу приглашаем на общий субботник. Собираемся в 10:00 у входа. Перчатки, тряпки — приветствуются. Чай и печенье после уборки!» Она вздохнула. Невольно вспомнила, как лет десять назад такие записки писала сама — тогда ещё работала...