Где-то во времени.

За боковыми стёклами будто чиркнули гигантской спичкой, озарив всё вокруг синеватым свечением и оглушительным свистом. Боливара в бок ударила волна раскалённого воздуха, ворвавшаяся в салон через распахнутую дверцу. В тот же миг в нескольких десятках метров впереди буханки в ночную тьму взмыли пласты вывороченного асфальта, сопровождаемые ослепительной вспышкой пламени. Завизжали покрышки. Нат резко вывернула руль, и по крыше уазика забарабанил град мелких дымящихся осколков. К запаху разлитой лапши...

Незнакомец резко приблизился к дёргающемуся в конвульсиях сержанту и своей свободной рукой вцепился тому в горло. Мне на мгновение показалось, что он намерен его задушить, однако на деле он лишь быстро извлёк из-под одежды вояки болтавшийся на шее медальон. Подержав побрякушку на раскрытой ладони несколько секунд, он с явным пренебрежением отбросил её назад и сделал отмашку кровохлёбу. Лицо сержанта исказила обречённая усмешка, и, судя по беззвучному движению губ, он покрыл незнакомца отборным матом...

Я даже не успел как следует осознать, какое множество вопросов обрушилось на мой мозг, как снова прозвучал оглушительный грохот. Однако на сей раз он не был столь ужасающим, зато раздался значительно ближе. Мысли и всё видимое вокруг словно застыли, будто кто-то нажал на паузу. Кабину водителя озарила ослепительная вспышка, и в тот же миг с пронзительным скрежетом рвущегося металла броневик резко дёрнуло в сторону. Волна раскалённого воздуха ударила мне в лицо, а в отсек ворвались клубы едкого густого дыма...

– Три минуты до детонации закрывашки… – слова давались капитану с огромным трудом, и было заметно, что вояка находится в очень плохом состоянии, несмотря на введённый препарат. «Может, при подобном ранении лекарство бессильно? – промелькнуло у меня в голове. – Или, возможно, прошло слишком мало времени… Чёрт, ему же полбедра вырвало, как он вообще способен передвигаться?!» – Кровохлёб не отображается на сканере… – продолжил капитан, дрожащими руками присоединяя магазин. – Их переработка как-то хитрно создаёт этих тварей… И он отлично маскируется… Короче, конец нам, кадеты...

– А… очень неотчётливо, – чистосердечно сознался Гарик. – Вот и оставайся на месте, никудышный прикрывальщик. Позже во всём разберёмся… Пробормотав это, капитан поправил линзу на глазу и, подняв автомат, неспешно направился по направлению к переходу. – Потрясающий план, Гарик… – протянул я, продолжая ощупывать своё лицо. – Сильно ударил? – Всё в порядке. – Извини… – Да ты-то здесь ни при чём… – проворчал я, выглядывая вслед вояке. Осветительные ракеты опустились значительно ниже, и освещённость стала ещё хуже...

– Вырубай, говорю, живо! – резко повторил сержант. – Тохан, не тормози, – Мезенцев толкнул меня локтем, отключив свой фонарь. Я провёл пальцами по влажному пластику цевья и нажал на кнопку. Темнота мгновенно поглотила нас, и я ощутил себя будто подвешенным в некоем запредельном пространстве. – В машину! Давай-давай! Сержант грубо пихнул меня в плечо, отчего я едва не провернулся вокруг себя и не стукнулся лицом о борт «Тигра». В следующий миг на меня налетел Мезенцев, видимо, слишком рьяно устремившийся выполнять приказ сержанта...

– Ага. Продвигаются вперёд параллельно дороге, – доложил Вишняков. С противоположной стороны броневика донёсся голос Мезенцева, но я не сумел разобрать отдельных слов. – Вообще всё прекрасно видно, Гарик! – продолжил Бабах. – Они ярко светятся на фоне темноты… Ёптить, ребята, а там дальше по дороге переход! Да, я его отлично вижу. Прямо над дорогой висит. Всё вокруг мерцает! – Почему же тогда нас туда медальоны не тянут?! – громко выкрикнул я, больше чтобы заглушить собственный страх, чем в надежде получить ответ...

– Десять минут, – откликнулся капитан. – Копыто, заряд твоя ответственность. – Вот чёрт… – Будут возражения? – Никак нет. Просто в надёжности прикрытия не уверен… Сержант перевёл мрачный взгляд с позванивающих на рифлёном полу просыпавшихся патронов на меня. Я совершенно не обратил на это внимания, поскольку мои мысли были заняты лишь одной идеей: «Неужели в самом деле существует настоящая карта, пользуясь которой можно предпринять попытку возвращения домой? И сейчас мы находимся от этой карты буквально в одном шаге!» Впрочем, следом в голову полезла сотня других неприятных вопросов...

Я почти закончил вскрывать первый цинк, твёрдо решив лишний раз помалкивать. Вишняков в это время распутывал брошенную ему амуницию. Это оказались своеобразные разгрузочные жилеты, которые по большей части состояли из нескольких лямок и закреплённых на них подсумков различного размера. Учитывая, что я вскрывал патроны, а Гарик уже разложил собранные магазины, дальнейший план действий представлялся совершенно ясным. – Так, этот тебе, а этот тебе… Копыто резко поднялся и протянул нам с Гариком по усовершенствованному калашу...

– Кадеты, смирно! – прозвучал позади нас голос Седого. Из нас выходили совершенно никчёмные вояки, поэтому мы просто неловко шагнули вперёд, глупо поглядывая друг на друга, в тщетной попытке изобразить нечто похожее на строй. За всей этой суматохой я совершенно упустил из виду капитана. Казалось, он направлялся в сторону «особняка». Теперь же он нёс крупный предмет цилиндрической формы, величиной примерно в половину бытового газового баллона, крепко прижимая его к себе обеими руками. Автомат болтался на теле, отчётливо постукивая по ноге при ходьбе...

– Это название тебе о чём-нибудь говорит? – поинтересовался Седой, оставаясь в стороне и беспокойно переступая с ноги на ногу. Было заметно, что он определённо спешит по своим делам, однако стремится сначала во всём как следует разобраться. – Ничего не знаю! – ответил Копыто. – Какая-то хрень, – сердито проворчал военный. – Впрочем, альтернативы у нас теперь нет… Он наклонил голову и бросил взгляд на своё запястье. Из-за сгустившейся темноты и лучей фонаря мне по-прежнему не удавалось рассмотреть его лицо...

Я и вправду не понимал, как правильно поступить. Звать ребят на подмогу представлялось совершенно нелепой затеей, ведь их взглядом всё это наверняка виделось совсем не столь необычным. Сделать шаг назад или отпихнуть от себя девушку — эти варианты тоже не казались сколь-нибудь разумными. Более того, какая-то потаённая часть моей души с затаённым дыханием вдруг пожелала, чтобы эта диковинная ситуация обернулась чём-то ещё более сумасшедшим… И в этот самый миг медальон проявил признаки жизни, принявшись источать навязчивые, тревожные вибрации...