Где-то во времени.

– Это название тебе о чём-нибудь говорит? – поинтересовался Седой, оставаясь в стороне и беспокойно переступая с ноги на ногу. Было заметно, что он определённо спешит по своим делам, однако стремится сначала во всём как следует разобраться. – Ничего не знаю! – ответил Копыто. – Какая-то хрень, – сердито проворчал военный. – Впрочем, альтернативы у нас теперь нет… Он наклонил голову и бросил взгляд на своё запястье. Из-за сгустившейся темноты и лучей фонаря мне по-прежнему не удавалось рассмотреть его лицо...

Я и вправду не понимал, как правильно поступить. Звать ребят на подмогу представлялось совершенно нелепой затеей, ведь их взглядом всё это наверняка виделось совсем не столь необычным. Сделать шаг назад или отпихнуть от себя девушку — эти варианты тоже не казались сколь-нибудь разумными. Более того, какая-то потаённая часть моей души с затаённым дыханием вдруг пожелала, чтобы эта диковинная ситуация обернулась чём-то ещё более сумасшедшим… И в этот самый миг медальон проявил признаки жизни, принявшись источать навязчивые, тревожные вибрации...

– Ага, – отмахнулся я рукой. – А ну-ка, проверим твою память, – Вишняков скрылся в салоне и тут же вынырнул обратно, держа в руках футляр от кассеты. – Давай, в каком порядке композиции тогда шли? – На первой стороне: «Анфогивен», «Фейд ту блэк», «Ван», – не задумываясь ответил я. – На второй: «Носин элз маттерс», «Велком хоум» и «Ту лив из ту дай». Вишняков согласно кивал, видимо, сверяя названия со списком на обложке. Я посмотрел на девушку. Похоже, мой идеальный английский с нотками уральского произношения ее нисколечко не смущал...

– Ага… – с нарочито небрежной интонацией ответил Гарик, будто не придавая сказанному особого значения. – Приобретали в одном магазине, просто на моём рисунок другой. «А вот эта деталь явно была излишней, – промелькнуло у меня в голове, пока я изучал содержимое шкафчика. – К чему упоминать о покупке? Ведь всё так хорошо закрутил. А если Нат теперь поинтересуется, в каком именно месте покупали, что тогда будем говорить? Как продолжать сочинять?» – И что же на нём изображено? – Змея как змея, – Мезенцев...

– Я сяду впереди, – раздался голос девушки, а в следующее мгновение скрипнула подножка Боливара. – О чём беседа? – Да так, размышляем о жизни… – протянул Гарик, обходя буханку. – Тогда заводи двигатель, а я по ходу движения в салоне всё разложу по своим местам. Мезенцев одобрительно кивнул и показал поднятый вверх большой палец. Брюнетка устроилась на переднем сидении, и я впрыгнул в салон, стараясь прикрыть дверцу потише, чтобы лишний раз не потревожить Вишнякова. Вован лежал на неповреждённом боку, подложив под голову свёрток из одежды и заботливо укрытый одной из спальных курток...

– Ага, – продолжил Мезенцев оживлённым тоном, доставая из кармана пачку «Мальборо». – У него тогда были просто замечательные джинсы… Зелёного цвета. Рубашка в клетку, а сверху тёмный пиджачок. К тому же причёска такая… – Довольно, Гарик. Полагаю, это вот совершенно не относится к обсуждаемому вопросу. Я невольно поморщился от неприятных воспоминаний. «Парнишка из шестидесятых» было одним из наиболее безобидных прозвищ, а вспоминать остальные и вовсе не имело смысла. К тому же я был абсолютно не виноват в том, что кроме отцовского пиджака мне попросту нечего было надеть поверх рубашки...

Глава 11. Костерок Я занимался разведением костра. Совершенно не отдавая себе отчёта в целях этого занятия. Когда темноволосая девушка начала обрабатывать рану Вовки, я, дабы не мешать им, вышел из машины, предварительно захватив с собой несколько тонких дощечек, немного сухой бумаги и коробок спичек. Мезенцев остался внутри выполнять обязанности помощника, поддерживая незнакомку. Вот и в данный момент он снова обошёл Боливар, неся наполненный кипятком чайник. А я в это время подкидывал в огонь небольшие,...

Я неловко огляделся по сторонам, испытывая явную неловкость от сложившейся ситуации. Надо было признать, что максимально расслабленным в присутствии черноволосой красавицы себя чувствовал только Мезенцев, так как, несмотря на свои девятнадцать, уже имел определённый опыт общения с противоположным полом. Причём весьма близкий и богатый, чем вызывал у нас с Владимиром уважительную зависть. Впрочем, думать об этом именно сейчас, было не самым подходящим временем. – А мне показалась, что это голова льва с высунутым языком, – хмыкнула девушка, откидывая верхний клапан рюкзака...

– Я о том, что мы ко всему привыкли относиться по-старому. А попадаем в разные миры, где многое может быть устроено иначе. И в целом, скажешь что-нибудь лишнее, и вот что может случиться… Уточнять, что именно я имею в виду, не пришлось. Я был уверен, что всех угнетает не менее тяжёлое чувство от всего случившегося в прошлом мире. Просто никто не желает об этом говорить. К тому же сначала нужно разобраться с раной Вовки, а уж потом предаваться самобичеванию за все совершённые ошибки… – Согласен, – отозвался Гарик...

Глава 10. Первая помощь Потускневший пасмурный день постепенно сменился яркими жёлто-красными красками, озаряя золотистым сиянием парящие повсюду пузыри. Лёгкие наполнялись воздухом, похожим на густую тёплую жидкость. Сквозь заложенные уши пробивался гул работающего двигателя, смешанный со свистом встречного воздушного потока. Зрительное восприятие одного мира медленно накладывалось на очертания другого, и вот за боковыми стёклами Боливара возникла высокая каменная гряда, покрытая невысокими деревьями...

– Сможешь машину завести?! – крикнул я. Вишняков кивнул, кривясь от боли. – Хорошо, тогда давай! Я оставил Вовку у Боливара и рванул к входу, чувствуя, как по рёбрам стучит бесполезная «Перфекта», всё ещё лежащая во внутреннем кармане куртки. Не успел я пробежать и десяти метров, как одно из окон первого этажа с грохотом разлетелось, и из него вылетел стул. Изнутри здания грянул выстрел, и мгновением позже на подоконнике возник Мезенцев. Я раньше никогда не видел, чтобы человек с такой скоростью выскакивал из окна...

– А вдруг возникнет необходимость проявить смекалку или срочно передать обрез, что будем делать? – Развяжу верёвку. – А если потребуется немедленно? – А кто будет нуждаться? – Ну, не могу знать. Допустим, я. – Нет, тебе не передам. – Это с чего вдруг? – А ты ведь его снова кому-нибудь подаришь, – с добродушной усмешкой поддразнил Вишняков. – Понятно… В это время мы начали взбираться на дорожную возвышенность, из туманной пелены постепенно проступали контуры серых плит ограждения. Я невольно подумал о Людмиле...