Наше дело - разведка.

В день начала войны 22 июня 1941 года мне исполнилось шестнадцать лет. Когда по радио прозвучала речь Молотова, мы с ребятами собрали котомки и пошли в военкомат. Идём, смеёмся, как будто радуемся войне, мы ведь были уверены, что война будет короткой, скоро подойдёт основная армии и разгромит врага. Помню, как глядя на нас, старик покачал головой. «Скоро не до смеха будет!» - сказал он. Из военкомата нас выгнали, сказали, что не подходим по возрасту. Через неделю мы с мамой проводили на фронт отца...

Полная луна освещала всё вокруг, лейтенант Морозов уже в какой раз выругался в адрес ночного светила. Надо было бы подождать, но истекали последние сутки отведённые командованием на то, чтобы взять языка. Разведчики под его командованием почти неделю наблюдали за немецкой позицией. Знали распорядок смены часовых, знали, что за завалом у немцев скрытый пост, а особо важной информацией было то, что ночью, ровно в два часа, по траншее проходит офицер. Он доходил до её конца, потом возвращался. До появления немца оставалось чуть больше часа, а разведчикам ещё надо доползти до траншеи...

В конце июля 1942 года никто не сомневался, что Майкоп сдадут немцам. Их самолёты часто пролетали над городом, сбрасывая бомбы. Мы жили на самой окраине, дальше только бурьян. Мама работала в племенном хозяйстве, там выращивали баранов и овечек. В один из дней над нашими головами пролетели два немецких самолёта. Один отбомбился, а второй ни одной бомбы не сбросил. Проводив его взглядами, люди успокоились, но послышались взрывы. Я тут же бросился бежать на их звук, ведь именно там был скотный двор хозяйства. Когда подбежал, увидел, что на заборах висят останки животных. Начальник мамы, заметив меня, придержал: «Подожди, не разобрались ещё тут»...

Пётр Степанович тяжело вздохнул, закончилось лето, наступила осень. Дел в саду не было, а это означало, что придётся в одиночестве сидеть в пустой квартире. Его дочь и сын навещали отца, привозили внуков, но это бывало редко. Налив крепкого чая, Пётр Степанович устроился за большим столом. Этот угол в своей однокомнатной квартире он называл кабинетом. На расстоянии вытянутой руки стояли любимые книги, на полке лежали подшивки журналов, но всё было уже давно прочитано и не раз. Неожиданно он вспомнил, что давно собирался разобрать свой архив, что ж, сейчас самое время. Сняв с верхней полки две картонные коробки, старик открыл одну из них...

В 1939 году я оканчивал Киевский государственный университет, к моменту выпускных экзаменов, к его названию прибавили фамилию национального писателя. Родители хотели чтобы их сын выучился на инженера, но я очень любил историю, поэтому выбрал соответствующий факультет. Изучение истории территории, которая находилась на западных рубежах страны, было почти невозможным без знания польского языка. На четвёртом курсе, забрав из библиотеки все имеющиеся учебники, я принялся изучать язык. Помню, как Ольга Павловна, университетский библиотекарь, удивлённо на меня посмотрела. У молодого студента даже мысли не возникло, что мои действия могут вызвать непонимание...

Получив назначение на новую должность – не обрадовался, слышал, что разведкой там командовал мой давний знакомый. «Убит, ранен? Почему его отстранили?». Прибыв на новое место службы, выслушал приказ: «Принять командование подразделением, готовиться к важной операции, подробности позже!». Ни сроков, ни направления, ни задачи! Но видно, что всё серьёзно. Принять командование дело нехитрое, только вот общий язык с подчинёнными надо найти, а то ведь без доверия никакой слаженности в бою не будет. Так...