Наше дело - разведка.

Полковник Губанов, поговорив с кем-то по телефону, несколько минут задумчиво просидел над картой. - Брагина ко мне, - крикнул он адъютанту. Козырнув, молодой лейтенант, побежал выполнять приказ. Через несколько минут в блиндаж комполка вошёл капитан Брагин, командир разведчиков. - Танки пропали! – сказал Губанов. - Как пропали? Украли что ли? – спросил разведчик. - «Украли!» - передразнил его командир полка, - вчера вечером наш самолёт возвращался с задания, лётчик видел на дороге колонну немецких танков с десантом...

Из воспоминаний Кахно А. А. Июль 1944 года. Красная армия подошла к границе с Польшей, наступление замедлилось, а на некоторых участках совсем остановилось. Немцы хорошо подготовились, траншеи в полный рост, доты, дзоты, пулемётные точки, скрытые посты наблюдения. Главной опасностью для наступающих бойцов были миномётные батареи. Почему? А потому, что сегодня они здесь, а завтра там. Авиаразведка давала координаты, но наши артиллеристы били в пустое место. Ушли, гады, видя, что их позицию обнаружили...

В день начала войны 22 июня 1941 года мне исполнилось шестнадцать лет. Когда по радио прозвучала речь Молотова, мы с ребятами собрали котомки и пошли в военкомат. Идём, смеёмся, как будто радуемся войне, мы ведь были уверены, что война будет короткой, скоро подойдёт основная армии и разгромит врага. Помню, как глядя на нас, старик покачал головой. «Скоро не до смеха будет!» - сказал он. Из военкомата нас выгнали, сказали, что не подходим по возрасту. Через неделю мы с мамой проводили на фронт отца...

Полная луна освещала всё вокруг, лейтенант Морозов уже в какой раз выругался в адрес ночного светила. Надо было бы подождать, но истекали последние сутки отведённые командованием на то, чтобы взять языка. Разведчики под его командованием почти неделю наблюдали за немецкой позицией. Знали распорядок смены часовых, знали, что за завалом у немцев скрытый пост, а особо важной информацией было то, что ночью, ровно в два часа, по траншее проходит офицер. Он доходил до её конца, потом возвращался. До появления немца оставалось чуть больше часа, а разведчикам ещё надо доползти до траншеи...

В конце июля 1942 года никто не сомневался, что Майкоп сдадут немцам. Их самолёты часто пролетали над городом, сбрасывая бомбы. Мы жили на самой окраине, дальше только бурьян. Мама работала в племенном хозяйстве, там выращивали баранов и овечек. В один из дней над нашими головами пролетели два немецких самолёта. Один отбомбился, а второй ни одной бомбы не сбросил. Проводив его взглядами, люди успокоились, но послышались взрывы. Я тут же бросился бежать на их звук, ведь именно там был скотный двор хозяйства. Когда подбежал, увидел, что на заборах висят останки животных. Начальник мамы, заметив меня, придержал: «Подожди, не разобрались ещё тут»...

Пётр Степанович тяжело вздохнул, закончилось лето, наступила осень. Дел в саду не было, а это означало, что придётся в одиночестве сидеть в пустой квартире. Его дочь и сын навещали отца, привозили внуков, но это бывало редко. Налив крепкого чая, Пётр Степанович устроился за большим столом. Этот угол в своей однокомнатной квартире он называл кабинетом. На расстоянии вытянутой руки стояли любимые книги, на полке лежали подшивки журналов, но всё было уже давно прочитано и не раз. Неожиданно он вспомнил, что давно собирался разобрать свой архив, что ж, сейчас самое время. Сняв с верхней полки две картонные коробки, старик открыл одну из них...