В середине прошлого века, пока весь мир сходил с ума по рок-н-роллу и учился извлекать прибыль из развлечений, серьезные дяди в кабинетах решили, что звук должен быть качественным. Так на Западе и в Японии родилась индустрия Hi-Fi. Появились бренды-легенды, золотые разъемы и акустика размером с платяной шкаф.
Индустрия процветает уже лет семьдесят. Там это бизнес, уважаемое хобби и маркер статуса. Заиметь дома стойку с аппаратурой McInosh или Audio Note — это как повесить подлинник Дали в прихожей. Дорого, богато, соседи уважительно кивают.
А что у нас? У нас, как водится, свой особый путь. Пока «там» инженеры бились за доли процента искажений ради продаж, у нас лучшие умы ковали оборонный щит родины.
Но гены пальцем не раздавишь!
Сегодня в любой цивилизованной стране, если ты хочешь хороший звук, ты идешь в салон, платишь сумму с шестью нулями и получаешь коробку, обернутую в бархат. Есть целые форумы, где люди обсуждают, как правильно прогревать провода за десять тысяч долларов (я не шучу) и под каким углом ставить колонки к магнитному полюсу Земли.
Доходы аудио-корпораций исчисляются миллиардами. А их топовые инженеры молятся на старые технологии.
А как дела в России?
Формально купить можно всё. Были бы деньги. Но есть у нас каста людей, которые смотрят на ценники в аудио-салонах с легкой усмешкой, граничащей с жалостью. Это наши «кулибины», повелители канифоли и адепты «теплого лампового звука».
Как вы представляете типичного российского радиолюбителя? Всклокоченный дед в очках с изолентой на дужке, паяющий утюг на кухне? Или школьник, разбирающий бабушкину радиолу?
Насчет радиолы — тепло. Насчет всего остального — мимо кассы!
Давайте я опишу вам человека, который занимается этим полуподпольным (в смысле — скрытым от глаз широкой публики) искусством. Человека, чьи изделия заставляют седеть именитых западных конструкторов.
Этот человек (я лично знаком с парой таких персонажей) живет в просторной квартире или загородном коттедже. Он может быть владельцем IT-компании, главным инженером крупного холдинга или успешным стоматологом. Ездит на свежем «немце» или «японце». Для окружающих он образец успеха и стабильности. Но по ночам или в законные выходные он исчезает в своем кабинете...
А там... Там царит магия, от которой у любого физика случился бы экстаз. Вместо самогонных аппаратов там стоят осциллографы, генераторы частот и паяльные станции, которые стоят дороже, чем почка на черном рынке.
На столах разложены они — Лампы. И не просто лампы, а советское военное наследие. ГУ-50, ГМ-70, 6С33С — названия, которые ничего не скажут обывателю, но заставляют трепетать сердце аудиофила. Это детали, которые вытащили со складов хранения, сняли с законсервированных истребителей МиГ или систем радиолокации.
Трансформаторы он мотает сам, используя медь определенного года выпуска (говорят, до 1945 года медь «звучит» иначе). Конденсаторы — смесь винтажного Siemens и советских масляных гигантов, способных пережить ядерный удар. На создание одной аудиосистемы уходит до 3-4 миллионов рублей.
Современный «ламповый маньяк» специализируется на звуке, который невозможно купить в магазине. Часть аппаратуры он делает для себя, чтобы слушать джаз с винила под бокал коньяка. Часть — под заказ для таких же одержимых друзей.
Продает он свои шедевры? Иногда. Но это не бизнес в чистом виде. Это, скорее, клуб избранных. Очередь на усилитель, собранный вручную на базе ламп от советского танка, может растягиваться на год. Ценник? Скажем так: по цене новой Лады Весты, и это только за «голову», без колонок.
Иногда, ради эксперимента, он приглашает послушать музыку владельцев фирменной аппаратуры за сотни тысяч евро. Однажды, послушав Pink Floyd на самодельной системе моего знакомого, владелец дорогущего британского комплекта молча встал, вышел на балкон и долго курил. А потом выставил свою систему на продажу.
Потому что себестоимость звука у наших мастеров может быть высокой, но результат... Это как сравнивать домашний борщ от бабушки и суп из пакетика, даже если пакетик очень дорогой.
Пару лет назад к моему знакомому «Самоделкину» занесло настоящих ценителей из Японии. Японцы, надо сказать, помешаны на ламповом звуке и советских лампах. Увидев, что стоит у нашего героя на полке, они потеряли дар речи и чуть не сделали харакири от восторга.
Первый казус случился, когда они узнали, на чем собран усилитель:
— Это же лампа из стабилизатора напряжения для военной рации! Она не для звука! — кричал переводчик.
— Садись, слушай, — спокойно ответил хозяин.
Включили музыку. Японец сидел с закрытыми глазами минут сорок. Потом открыл их, и в них стояли слезы. Он спросил через переводчика:
— Вы, наверное, очень богатый человек, если можете позволить себе уничтожать такие запасы ради хобби?
— Да не особо, — пожал плечами наш умелец. — У нас на барахолках этого добра еще навалом. Деды выносят с гаражей.
— Это невозможно! В Токио такая лампа стоит 500 долларов за штуку. А у вас их ящик под столом.
— У нас это считается хламом.
— Продайте мне всё!
Все, абсолютно все иностранные аудиофилы впадают в ступор от того, как мы распоряжаемся своим наследием. В 2021 году, когда тот самый японец всё-таки уговорил продать ему один усилитель и увез его на родину, он написал письмо:
«Хорошо, что русские не умеют делать маркетинг».
— Почему? — спросил я у своего знакомого.
— Потому что если бы мы начали выпускать это серийно, в красивых корпусах и с правильной рекламой, их Accuphase и Luxman можно было бы закрывать на следующий день.
Таких мастеров с паяльниками в России — сотни, если не тысячи. Это совсем не те кустари, что чинят утюги. Это инженеры от Бога, которые используют военную мощь погибшей империи, чтобы извлекать из неё музыку, а не войну.
Если бы им дали волю, налоговые льготы и доступ к мировому рынку, они бы давно перевернули индустрию Hi-End. Как сказал мне тот самый знакомый, поглаживая теплую лампу размером с баклажан:
— Если бы я занялся этим всерьез, я бы заставил мир слушать Чайковского так, как его слышал сам Чайковский.