Запах оливье разносился по квартире, смешиваясь с ароматом запечённой утки. Юля стояла у плиты и в последний раз проверяла гарнир — картошка с розмарином должна была получиться идеальной. Три дня она готовилась к этому вечеру. Первый Новый год в статусе жены, первый праздник с родителями мужа.
Максим помогал накрывать на стол — расставлял тарелки, раскладывал приборы. Иногда подходил сзади, обнимал за плечи.
— Вкусно пахнет. Мама будет в восторге.
— Надеюсь, — Юля улыбнулась, но внутри всё сжималось от волнения.
Со свекровью Ниной Георгиевной она виделась всего три раза — на знакомстве, на свадьбе и на каком-то семейном обеде. Каждая встреча оставляла странное послевкусие. Свекровь была вежливой, но холодной. Смотрела оценивающе, говорила мало, улыбалась редко.
— Она просто такая, — объяснял Максим. — Сдержанная. Это не значит, что ты ей не нравишься.
Юля хотела верить. Старалась понравиться — спрашивала совета, интересовалась семейными историями, комплиментировала свекровь при каждой возможности. Без толку. Нина Георгиевна оставалась непроницаемой.
Этот Новый год должен был всё изменить. Юля решила: приготовит такой праздничный стол, что свекровь просто не сможет не оттаять. Пересмотрела десятки рецептов, составила меню, закупила продукты. Оливье — по классическому рецепту, без экспериментов. Селёдка под шубой — слой за слоем, как положено. Утка с яблоками — коронное блюдо её мамы. Картошка с розмарином, овощная нарезка, домашний торт «Наполеон».
— Ты с ума сошла, — смеялся Максим. — Это же на армию хватит.
— Хочу, чтобы всё было идеально.
И вот теперь стол был накрыт, блюда расставлены, свечи зажжены. Юля переоделась в новое платье — тёмно-зелёное, под цвет ёлки. Подкрасила губы, уложила волосы. Готова.
Звонок в дверь раздался ровно в восемь. Нина Георгиевна славилась пунктуальностью.
— Здравствуйте, проходите! — Юля распахнула дверь с улыбкой.
Свекровь вошла, следом — свёкор Геннадий Павлович, тихий и незаметный, как тень жены. Нина Георгиевна оглядела прихожую, сняла пальто, поправила причёску у зеркала.
— Мам, пап, с наступающим! — Максим обнял родителей. — Проходите в гостиную, Юля такой стол накрыла!
Они прошли. Юля шла следом, наблюдая за реакцией свекрови. Та остановилась у стола, медленно обвела взглядом блюда.
— Это что? — она указала на утку.
— Утка с яблоками. Мамин рецепт, очень вкусно получается.
— Утка? На Новый год?
— Ну да. У нас в семье всегда готовили утку...
— В нашей семье Новый год встречают иначе, — перебила Нина Георгиевна. — Традиционно. Курица, холодец, заливное. А утка — это какой-то эксперимент.
Юля почувствовала, как улыбка застывает на лице.
— Я не знала... Могу разогреть курицу, если хотите. У нас есть в морозилке...
— Не надо. Что уже сделано, то сделано.
Они сели за стол. Юля разложила по тарелкам оливье, предложила селёдку под шубой. Нина Георгиевна попробовала — и отодвинула тарелку.
— Много майонеза. Я делаю по-другому.
— Извините, я старалась по классическому рецепту...
— Классический рецепт у каждой хозяйки свой. В нашей семье оливье делают с меньшим количеством заправки.
Максим переглянулся с женой, но промолчал. Геннадий Павлович сосредоточенно жевал, стараясь не встревать.
Утка тоже не угодила — слишком пряная. Картошка — недосолена. Торт — слишком сладкий. На каждое блюдо у свекрови находилось замечание.
— Юля, не обижайся, — говорила она, — но я привыкла к другому. Максим с детства ел мою еду, и ему нравилось. Правда, сынок?
— Мам, у Юли тоже вкусно...
— Я не говорю, что невкусно. Просто — иначе. Непривычно.
К полуночи Юля чувствовала себя выжатой. Она улыбалась, произносила тосты, поднимала бокал с шампанским. Но внутри всё горело от обиды. Три дня готовки — и всё забраковано. Каждое блюдо, каждый рецепт.
После боя курантов свекровь вышла на балкон — посмотреть фейерверки. Юля осталась на кухне, складывая посуду в раковину.
Максим подошёл сзади, обнял.
— Эй, ты чего? Расстроилась?
— Нет, всё нормально.
— Юль, я же вижу.
Она развернулась, посмотрела ему в глаза.
— Макс, я три дня готовила. Три дня! Выбирала рецепты, стояла у плиты, старалась. А твоя мама... Она даже не попробовала нормально. Сразу — «у нас иначе», «я делаю по-другому».
— Она такая. Не со зла.
— Я понимаю. Но мне обидно.
Максим вздохнул.
— Давай я с ней поговорю?
— Не надо. Будет только хуже.
Они вернулись к гостям. Праздник продолжался — если это можно было назвать праздником. К двум ночи свёкор задремал на диване, Нина Георгиевна разглядывала семейные фотографии на стене.
— А это кто? — она указала на снимок.
— Мои родители. На их свадьбе.
— Красивые. Где они сейчас живут?
— В Краснодаре. Переехали несколько лет назад.
— Далеко. Наверное, редко видитесь?
— Раз в год, на лето.
Свекровь кивнула. Что-то изменилось в её лице — проскользнула тень мягкости.
— Знаешь, Юля, — вдруг сказала она, — я тоже когда-то была невесткой. Моя свекровь... Строгая была женщина. Придиралась к каждой мелочи. Я плакала по ночам, думала — никогда не угожу.
Юля удивлённо посмотрела на неё.
— Правда?
— Правда. Готовила, старалась — а ей всё не так. Борщ жидкий, пироги сухие. Потом поняла — она не меня критиковала. Она свой страх проецировала. Боялась потерять сына.
— И что вы сделали?
Нина Георгиевна усмехнулась.
— Перестала стараться угодить. Начала готовить так, как умею. И знаешь что? Она привыкла. Через год уже сама просила мои рецепты.
Юля молчала, переваривая услышанное.
— Я не хочу, чтобы ты думала, что я плохо к тебе отношусь, — продолжала свекровь. — Просто... сложно отпускать. Максим — единственный сын. Всю жизнь я готовила для него, заботилась. А теперь это делаешь ты. И я чувствую себя... ненужной.
— Нина Георгиевна...
— Подожди, дай договорю. Я сегодня придиралась — понимаю. Но твоя утка на самом деле была вкусной. И оливье — нормальный. Просто я не могла признать, что ты справляешься. Что Максиму хорошо без меня.
Юля почувствовала, как что-то оттаивает внутри.
— Вы ему нужны. И мне тоже. Я хочу, чтобы мы были семьёй. Настоящей, без соревнований.
— Я тоже хочу, — тихо сказала свекровь. — Просто не умею по-другому. Привыкла всё контролировать.
— Может, научимся вместе?
Нина Георгиевна посмотрела на неё долгим взглядом. Потом улыбнулась — впервые за весь вечер, искренне.
— Может быть.
Максим вышел из кухни с чайником в руках.
— О чём секретничаете?
— О женском, — ответила мать. — Не твоё дело.
— Ого! Вы уже заговорщицы?
— Начинаем, — Юля подмигнула свекрови.
Они пили чай с тем самым тортом, который «слишком сладкий». Нина Георгиевна съела два куска и попросила рецепт.
— Крем на масле? Я всегда на заварном делала.
— На масле нежнее получается. Хотите, покажу?
— Покажи. А я тебя научу холодец варить. Настоящий, на свиных ножках. Чтобы застывал без желатина.
— С удовольствием.
Геннадий Павлович проснулся, потянулся.
— Что, девочки, помирились?
— Мы не ссорились, — сказала Нина Георгиевна. — Просто... притирались.
Он хмыкнул и снова задремал.
Гости уехали под утро. Юля провожала их у двери, обнималась на прощание. Свекровь задержала её руку.
— Спасибо за вечер. Было... по-новому.
— Вам спасибо. За честность.
— В следующий раз приезжайте к нам. Покажу, как у нас принято встречать праздники.
— Обязательно приедем.
Дверь закрылась. Юля прислонилась к стене, выдохнула.
— Устала? — Максим обнял её.
— Очень. Но знаешь... мне кажется, что-то изменилось.
— Я заметил. Вы с мамой о чём-то говорили, и она стала другой.
— Она рассказала про свою свекровь. Про то, как сама была на моём месте.
— Серьёзно? Она никогда не рассказывала.
— Видимо, время пришло.
Они сидели на кухне среди грязной посуды и остатков праздника. За окном светало — первое утро нового года. Ёлка мигала гирляндой, кот Барсик спал под столом.
— Знаешь, что я поняла? — сказала Юля.
— Что?
— Что традиции — это не про еду. Не про то, утка на столе или курица. Это про людей. Про то, как мы относимся друг к другу.
— Философ ты мой, — Максим поцеловал её в макушку.
— Я серьёзно. Твоя мама боялась, что я её заменю. А я боялась, что никогда не угожу. И мы обе так старались — она критиковать, я угождать — что чуть не испортили праздник.
— Но не испортили же.
— Не испортили. Потому что поговорили. По-настоящему.
Через год они встречали Новый год у свекрови. Юля привезла свою утку — специально по просьбе Нины Георгиевны. А свекровь приготовила холодец по фирменному рецепту и научила невестку его варить.
— Главный секрет — терпение, — объясняла она. — Нельзя торопиться. Бульон должен томиться всю ночь.
— Как отношения, — улыбнулась Юля.
— Что?
— Как отношения между людьми. Нужно время, чтобы они... застыли правильно.
Нина Георгиевна рассмеялась.
— Философ ты у нас. Максим так же говорит.
— Мы друг на друга влияем.
— Это хорошо. Значит, настоящая семья.
Они накрывали на стол вместе — свекровь и невестка. Больше не было «вашей семьи» и «нашей семьи». Была одна — общая.
Иногда нужен конфликт, чтобы сблизиться. Нужны слова, сказанные сгоряча, чтобы потом прозвучали слова настоящие. Юля думала, что Новый год испорчен, когда свекровь забраковала её блюда. А оказалось — это было началом. Началом честного разговора, который они откладывали слишком долго. Традиции можно создавать заново. Главное — чтобы за столом сидели люди, готовые слышать друг друга. Остальное приложится.
🔔 Чтобы не пропустить новые рассказы, просто подпишитесь на канал 💖
Рекомендую к прочтению самые горячие рассказы с моего второго канала: