Заброшенный участок встречает меня скрипом калитки, которая вот-вот отвалится от ржавых петель. Надо бы починить, да всё руки не доходили. Забор — одно слово, какие-то косые-кривые доски. Дом стоит, слегка накренясь, словно пьяный, с потемневшими от времени стенами и ставнями, которые давно не закрываются.
Но хоть электричество есть. Не зря я все эти годы исправно платила за свой клочок земли — на всякий случай. Глядите-ка. Пригодилось.
Лампочка загорается не сразу, несколько раз мигает. Но всё же заливает веранду тусклым светом.
Здесь нет центральной канализации и горячей воды. Подъездная дорожка давно заросла травой по пояс. Я редко ездила сюда в последние годы. Всё как-то не было необходимости.
Идеальное место, чтобы спрятаться от мира, который внезапно оказался фальшивкой.
Я закидываю сумку на древнюю кровать и глубоко вдыхаю. Пахнет пылью, прошлым и… почему-то свободой.
Включаю электрический обогреватель, который тут же начинает потрескивать. Надо бы разжиться дровами и растопить печь. Одним обогревателем сыт не будешь. Но это завтра.
Переодеваюсь в вещи, которые нашла тут же. Сажусь на кровать, укутываюсь в плед и пытаюсь ни о чем не думать.
Но мысли настойчиво лезут в голову. Что дальше? Развод? Судебные тяжбы?
Горло сжимает ком. Комнатушка наполняется медленным, ленивым теплом.
Телефон надрывается. Виктор. Мама. Снова Виктор. Пропущенные вызовы горят красными значками, будто предупреждающие сигналы.
Потом звонит Света. Ей я отвечаю.
— Алис, что случилось? Мне твои названивают и спрашивают, где ты ходишь?! — ее голос звучит возмущенно.
Светка — единственная моя подруга. Не скажу, что лучшая. Но единственная, да. Других у меня нет. А с ней мы знакомы со школы. Многое пережили вместе, например, её трех мужей. Нет-нет, вы не подумайте, мужья эти живы-здоровы. Просто давно уже бывшие.
— Витя изменяет мне, — выдыхаю я и тут же чувствую, как с плеч падает груз.
Света точно не осудит. Её второй муж периодически ходил налево — и был изгнан из дома без какого-либо сожаления. Вещи он долго собирал по всему двору, потому что Светка выбрасывала их из окна.
— Да ты что?! — Подруга присвистывает. — Ну и негодяй! С кем? Медсестричкой какой-нибудь?
— Бери выше. С моей племянницей. Верой.
— Ничего себе! — в трубке раздается грохот, будто Света вскочила так резко, что опрокинула стул. — Да я ему… да я ей… да они оба… — она бубнит что-то невнятное, но от этого становится легче.
Мне не хватает такой вот эмоциональности. Реакции какой-то. Одобрения.
Мы говорим еще час. Света клянется, что Витя — гад, а Вера — предательница, и что я заслуживаю лучшего. Я слушаю, киваю и потихоньку оттаиваю.
— Знаешь что? — фонтанирует идеями Света. — Сожги его вещи. Или машину. Или всё сразу. А лучше давай я приеду. Посидим, поболтаем? Ты где сейчас?
— Не надо. Свет, у тебя дети дома, куда тебе срываться. Я всё равно на даче. Ты сюда не доедешь без машины.
— Эх, твоя правда. Но если что — звони.
После в доме становится ужасно тихо. Проходит ещё час или два. Я готовлюсь ко сну: застилаю кровать, кипячу чай, проверяю замки на дверях. Даже поставила греться воду, чтобы помыться. В спальне перебрала старое бельё, по-быстрому протерла пыль. В голове уже начинает выстраиваться план: сначала — подам на развод, потом — разбор документов, потом…
За окном доносятся звуки. Шуршание гравия под колесами. Шум тормозов у подъездной дорожки.
Я застываю на месте.
Кто-то приехал.
Сердце колотится так громко, что кажется, его слышно на улице. Подхожу к окну, чуть раздвигаю занавеску. Смотрю в темноту.
Горло пересыхает.
Кто-то приехал.
К дому.
Сюда. В глухомань.
Мне становится не по себе.
***
Я прижимаюсь к оконному стеклу, затаив дыхание. Темнота снаружи густая, но свет фар выхватывает из мрака знакомый силуэт.
Виктор.
Он выходит из машины, в руках – букет пионов, который выглядит нелепо в этом заброшенном месте. Его дорогой костюм мгновенно промокает, волосы слиплись от дождя. Он идет к дому с видом человека, который готов на всё.
Как он догадался, что я поеду сюда?!
Я отскакиваю от окна, сердце колотится где-то в горле.
Стук в дверь. Такой настойчивый.
— Алиса, я знаю, ты там! У тебя горит свет! Открой, пожалуйста!
Я не двигаюсь.
— Я не уеду, пока ты не поговоришь со мной!
Медленно подхожу, отворяю дверь ровно настолько, чтобы он видел мое лицо, но не мог войти.
— Уходи, Виктор. По-человечески тебя прошу.
— Я не отдам тебя просто так, — он протягивает пионы. — Я готов извиняться. Исправляться. Всё, что угодно. Скажи, что тебе надо?
— Мне уже ничего от тебя не надо, — отвечаю глухо.
— Тогда я останусь спать в машине, — заявляет он. — Хотя у меня завтра важная операция. Но ради тебя я готов отказаться от работы. Ты важнее всего.
— Спи хоть на крыше, — хлопаю дверью.
Он глушит двигатель, но не уезжает.
Забросив уборку, я ложусь в постель. Сон не идет. В голове – кадры из прошлого. Слишком много воспоминаний, и они не дают уснуть. Я лежу, уставившись в потолок, и думаю о нас. О нём. О себе.
Мы познакомились десять лет назад. Меня направили на плановую операцию, но я забоялась идти в обычную больницу и решила сделать её платно. А там он. Мужчина как из другой реальности.
Высокий, красивый, статный, с этим своим обволакивающим голосом и длинными пальцами, которые спасают людей. С полной уверенностью в каждом своем слове. Умеющий поддержать.
Я сначала решила, что Витя флиртует со всеми. Потом — что он просто вежлив. А потом он пришёл в палату с яблоками и книжкой, хотя смена у него давно закончилась.
Вообще-то встречаться с клиентками правилами запрещалось. Но он сказал, что скорее бы потерял работу, чем меня.
Мы быстро съехались. Быстро поженились.
До меня у Виктора была девушка. Но он бросил её сразу же, как мы познакомились. Тогда это казалось жестом любви, доказательством, что я особенная. Я летала на крыльях.
Он смотрел на меня — и всё остальное исчезало.
Мне было тридцать пять. Мы переехали в новую квартиру, просторную, светлую, ближе к центру города. Поменяли машину сначала Вите, затем — мне. Жили как в сказке. Я чувствовала себя молодой, желанной, особенной.
А потом началась череда тестов, анализов, клиник. Я никак не могла забеременеть. Всякий раз смотрела на тест, надеясь увидеть заветные две полоски. Но там была одна. И опять. И опять. И опять.
Свекровь — та ещё карга — не упускала шанса напомнить мне, что «женщина обязана дать потомство». Что «пустоцветы не нужны нашему славному роду».
Виктор огрызался, защищал наш брак. Он любил свою мать. Но не позволял ей нападать на меня. Одно дело — ругать за суп. Другое — за бездетность.
Бесплодие угнетало меня. Больше всего на свете я мечтала познать радость материнства.
Всё же, даже несмотря на все проблемы, мы были счастливы. До недавнего времени.
Я поворачиваюсь на бок. Часы тикают. Я ворочаюсь, прислушиваюсь – кажется, его машина всё ещё во дворе.
Обогреватель гудит, сверчки за окном болтают о чем-то своем.
Я встаю. Иду к двери. Переобуваюсь в галоши. Подхожу к машине моего мужа и стучу в окно.
Витя просыпается, моргает, выглядывает наружу — в мятой рубашке, с глазами красными, как у брошенного пса.
— Иди спать в дом, — вздыхаю я. — Раз уж не собираешься уезжать.
Он смотрит на меня с немым обожанием.
— Спасибо. Алис, ты у меня самая лучшая.
Разворачиваюсь и ухожу обратно. Даже не оглядываясь.
— Кто сдал меня? — спрашиваю чуть позже, когда мы укладываемся на разные кровати, благо спальных мест в доме много. — Не верю, что ты сам догадался, что я приеду сюда.
— Кто-кто, — усмехается Витя. — Светка твоя. Кто ж ещё. У кого ещё язык без костей.
Я почувствовала себя в этот момент вновь обманутой и преданной. Она-то куда лезет?! Уверяла, что изменщиков терпеть не может — и что в итоге?
Даже звонить ей не хочу.
К счастью, Виктор больше не лезет с извинениями, а почти сразу отрубается.
И я тоже засыпаю дерганным, беспокойным сном.
Продолжение следует. Все части внизу 👇
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
"Развод в 45. Я не прощу", Алина Давыдова ❤️
Я читала до утра! Всех Ц.
***
Что почитать еще:
***
Все части:
Часть 4 - продолжение