Оперный певец Эльчин Азизов дебютировал в Большом театре в качестве режиссера. «Иоланта» Чайковского в его постановке получилась классической сказкой, происходящей в замке невероятной красоты.
Едва открылся занавес, в зале раздались дружные «ах!» и аплодисменты. На сцене Большого – средневековый замок: с лесенками, переходами, увитой цветами беседкой…
«Меня очень радует, что вы назвали мою постановку классической, – говорит Эльчин Азизов. – Я бы назвал ее стремящейся к классике, потому что и в костюмах, и в действиях есть элементы фантазийности. Я постарался сделать спектакль максимально в пластике сегодняшнего дня, без картинных жестов, чтобы герои реагировали, как наши современники, но при этом все же отправил их в некое параллельное пространство, в XV–XVI века. Зачем? Сейчас люди живут в бешеном темпе, и мы в театре стараемся дать им возможность замедлиться и насладиться сказкой. Послание Чайковского будущим режиссерам – не пытаться выяснить, почему героиня ослепла. Петр Ильич считал, что причина слепоты Иоланты не важна. Суть драмы не в физическом недуге, а в психологическом и духовном состоянии героини, ее неведении и последующем прозрении – физическом через духовное».
Эльчин Азизов пришел в театр 17 лет назад, после учебы в Центре оперного пения Галины Вишневской. Он был много старше других дебютантов – ему исполнилось 33. Хотя его жизнь всегда была так или иначе связана с музыкой, об оперной карьере он не задумывался очень долго.
В детстве Эльчин пел в хоре ансамбля «Джуджалярим» во Дворце пионеров имени Юрия Гагарина (сегодня – Республиканский дворец детско-юношеского творчества имени Тофига Исмаилова). Но когда у подростка сломался голос, от пения пришлось отказаться. На помощь пришел кинематограф: он увлекал, создавал новые миры, показывал, как выдающиеся мастера изобретают собственную реальность.
«По первому образованию я режиссер кино, – рассказывает Эльчин. – Это была моя влюбленность еще в школе. В Союзе кинематографистов Азербайджана были закрытые показы фильмов – так я пересмотрел всего Феллини, Бунюэля, Бертолуччи, Бергмана, Антониони. После окончания института снимал короткометражные фильмы, заказные документальные, рекламные ролики. А потом все же посвятил себя опере – я уже 18-й сезон в Большом театре. И у меня никогда не было сомнений, что я соединю свою первую страсть к режиссуре с любовью к пению. Я просто не знал когда». В 16 лет Эльчина позвали в знаменитую команду КВН «Парни из Баку», которая славилась яркими музыкальными номерами. Когда Азизову исполнилось 25, «Парни» выиграли суперкубок и получили звание «лучшей команды ХХ века». В КВН Эльчин был очень заметен, его пародия на Лучано Паваротти стала легендарной. Именно тогда он подружился с пианистом Мурадом Адыгезалзаде, и тот позвал его участвовать в презентации диска в филармонии, впервые спеть без микрофона, на академической сцене. «И вдруг я понял, что мне хорошо на сцене в таком формате, когда все звуки вокруг живые, натуральные, – говорит Эльчин. – Я чувствовал, как это безумно ответственно, даже страшно, но при этом очень хорошо».
2005 год стал переломным. Однажды Эльчин и его жена Гамида Меликова сели за стол друг против друга и стали говорить о том, чем каждый хочет заниматься. Гамида, выросшая в семье врачей и сама врач, всегда тянулась к живописи. Эльчин задумывался о карьере оперного певца. И оба решили, что надо попробовать: даже если не получится, потом не придется жалеть, что не попытались. Он на три года уехал учиться: сначала в Зальцбург, потом в Москву. Она осталась с сыном в Баку и начала писать картины. Сегодня Гама Меликова – известная художница, чьи работы есть в частных коллекциях по всему миру. Эльчин поет в разных странах (одним из самых впечатляющих был его дебют в Метрополитен-опере в Нью-Йорке) и всегда с благодарностью вспоминает своих педагогов – Ричарда Миллера, Азада Алиева, Бадри Майсурадзе, Галину Вишневскую.
В Центре оперного пения Эльчина вспоминают до сих пор: «О, его было невозможно выгнать с занятий». Он занимался с утра до вечера. «У меня не было времени на «сейчас я полгодика это, потом еще полгодика то, потом два годика вот это», – объясняет Азизов. – Мне надо было делать все быстро, и я благодарен, что мои педагоги понимали: перед ними не 20-летний студент, а взрослый, семейный человек, который ради учебы оставил работу. Преподаватели давали мне все, что я мог взять. Через три года я стал солистом Большого театра».
***
Азизов – артист открытый и улыбчивый, всегда готовый выслушать и дать совет. В своей работе над «Иолантой» он выступает как режиссер с ясной творческой концепцией, который, тем не менее, внимательно прислушивается к идеям своих коллег. В других спектаклях театра – в «Царской невесте» и «Кармен», в «Травиате» и «Князе Игоре» – он так же, как все, подчиняется воле режиссера. Если у него есть идеи, как можно улучшить роль или мизансцену, он обязательно скажет, но только один на один. Такие идеи не раз принимались постановщиками. Эльчин-режиссер считает, что очень важно объяснять, почему персонаж поступает так-то и так-то. «Если артист на сцене задает себе вопрос: почему я сейчас повернулся налево? – такой же вопрос возникает у зрителей», – уверен он.
А еще Азизов отлично знает, какой драйв певцы чувствуют на сцене. В день премьеры «Иоланты» исполнители ролей герцога Роберта и графа Водемона буквально устроили соревнование на сцене. В опере есть момент, когда герои по очереди поют свои коронные арии – «Кто может сравниться с Матильдой моей?» (Роберт) и «Чары ласк красы мятежной» (Водемон). Игорь Головатенко и Бехзод Давронов превратили эти арии почти в концертные номера. Они терпеливо и с видимым удовольствием пережидали овации друг друга. «Мы гордимся, что у нас в театре есть певцы, которых одаривают, купают в таком количестве аплодисментов, – говорит Азизов. – Я видел в этот момент лица Игоря и Бехзода, и на них было стеснение из-за удовольствия от происходящего».
Сказочный средневековый Прованс обаятелен и достоверен, будто режиссер взял каждого зрителя за руку и привел в тайный замок, где счастливо живет девушка, не ведающая о своей слепоте, и один из двух случайно попавших в замок рыцарей ненароком открывает ей истину, заодно влюбляясь в нее. Публика восхищается, но после спектакля не забывает сделать в чатах несколько ехидных замечаний о замковом фонтане, в котором нет воды. Я не успеваю сказать Азизову, какая единственная претензия есть у зрителей, как он моментально угадывает: «Фонтан?»
«Ну в какой опере вы видели работающий фонтан? – улыбается Эльчин. – Если его включить, журчание будет мешать и певцу, и оркестру, и зрителю. Хотя фонтан не бьет, вода в нем есть, и в одной из сцен Роберт брызгает ею на Водемона. На нескольких спектаклях он зачерпывал слишком много и обливал Водемона по-настоящему – это было очень зрелищно. Как раз поэтому для меня фонтан был важен: я представлял себе, как Роберт брызгает в Водемона, как подруги Иоланты балуются водой, она разливается по двору, и когда Иоланта идет к себе, остаются ее следы. Мне всегда важно сперва объяснить себе, а потом уже это увидит и почувствует зритель».
Следы эти – одна из загадок оперы. Согласно либретто, когда два рыцаря попадают в замок, еще не зная, кому он принадлежит, и осматриваются во дворе, Водемон замечает «следы прелестной ножки». Но двор замка – камень или утоптанная земля. Не ходит же девушка так, чтобы ее продавить? И Азизов предложил изящное решение – мокрые следы. Только фонтан не включил, потому что музыка превыше всего.
«Меня часто спрашивают: с чего начинать слушать оперу? на какую пойти в первый раз? – рассказывает Эльчин. – Это очень важно, ведь есть сложная музыка, для которой нужно созреть, и есть та, что как мед в уши. «Иоланта» для меня – как раз из таких. Недаром Петр Ильич после всех написанных им трагедий создал «Иоланту». Это его последнее послание – светлая, божественная и, к сожалению, короткая опера».
***
«Иоланта» – первый пункт в режиссерской карьере Азизова, но, несомненно, не последний. «Для меня эта опера – путеводная звезда, – говорит артист. – Я, конечно, подозревал, что именно она станет моей первой режиссерской работой, но не был на сто процентов уверен. У меня были задумки по разным операм – по «Аиде», «Риголетто», «Пиковой даме», «Евгению Онегину», а вот про «Иоланту» даже боялся думать. Но когда Валерий Гергиев позволил показать, что я хочу сделать, все родилось буквально за два-три дня – и пространство, и костюмы (Эльчин сам придумал наряды всех персонажей. – БАКУ). Всё, вплоть до движений артистов на сцене, родилось сразу и было цельным.
Я благодарен команде, которая работала со мной над этим проектом, – продолжает постановщик. – Это мой ассистент и режиссер по пластике Мария Соколова, создательница замечательных декораций Альона Пикалова, художник по свету Андрей Абрамов, наши технологи Ольга Смирнова, Татьяна Артамонова и Ирина Дерябина. Все мобилизовались, и дело пошло.
И конечно, мне очень помогало то, что я в родных стенах, что рядом коллеги, с которыми много лет выхожу на сцену, чей потенциал, возможности и характеры мне известны. Мне не надо было тратить время на то, чтобы подобрать ключ к каждому, потому что у нас давно есть ключи друг от друга. Думаю, благодаря этому у нас получился красивый спектакль – такой, какой, на мой взгляд, и должна быть «Иоланта» в Большом театре. Было непросто и безумно увлекательно. Могу с полной уверенностью – по крайней мере, для себя – сказать: останавливаться на этом не собираюсь».
Свой юбилейный год Эльчин Азизов начал с дебюта в роли режиссера в Большом театре, а дальше сольный концерт в Кремле «Песне моей поверь» и «Опера без бабочки. Наш Чайковский» на Новой сцене. Пожелаем ему удачи!
Читайте еще:
Поговорим: оперный певец Эльчин Азизов – о новых сольных программах
От Таганки до Бакиханова: интервью с актером Тимуром Бадалбейли
Текст: Анна Гордеева