Мстислав Ростропович и Галина Вишневская были редкой парой. Великих личностей на свете до обидного мало. А подобных супружеских союзов и вовсе единицы. Ростропович и Вишневская так по-музыкальному гармонично дополняли друг друга, что применительно к ним удачнее звучало бы слово «дуэт». Когда они приезжали в Баку, казалось, что в этот дуэт вплетался и «голос» города. Интересное получалось трио…
К 95-летию со дня рождения Мстислава Ростроповича мы публикуем архивное интервью с Галиной Вишневской, вышедшее в журнале «Баку» в 2008 году.
Он родился в Баку, провел здесь первые четыре года, которые, конечно же, совсем не запомнил, и уехал с родителями в Москву. А потом была большая жизнь, сложная и гениальная – как симфония его любимого Шостаковича. И был огромный мир. И выступления на самых престижных концертных площадках мира. Но тот, самый первый в жизни город почему-то не забывался, согревал его изнутри и наполнял силой, как некая чудесная вечная батарейка.
Она появилась на свет в противоположном конце страны – в Ленинграде, на севере. И детство ее было холодным и жестоким – без родителей, а потом и вовсе без родных. Она пережила блокаду Ленинграда – чудом. Пережила и много других бед. Она долго и упорно боролась – с обстоятельствами, со своими слабостями, болезнями, даже со смертью. Поэтому стала очень сильной. И жесткой. Но когда она встретила его, все пошло по-другому. Стало тепло и нежно. А потом, через много лет, он отвез ее в тот самый родной город…
БАКУ: Галина Павловна, вы приехали вместе с Мстиславом Леопольдовичем в Баку после возвращения из эмиграции, в 1997 году. Тогда вы впервые попали в этот город. Что вас поразило прежде всего?
ГАЛИНА ВИШНЕВСКАЯ:Самое большое впечатление у меня было даже не от города (кстати, он сейчас выглядит гораздо лучше, чем раньше), а от встречи с Гейдаром Алиевым. Он был большой личностью и политическим деятелем. Очень большой человек!
БАКУ: Вам везет на встречи с большими людьми! Большие величины притягиваются?
Г.В.: Профессия такая: нас всегда принимали в самом высшем обществе – и политическом, и светском. Впрочем, высшее общество совсем не обязательно богато большими величинами и умными людьми. Там всякие есть…
БАКУ: А чем нынешний Баку кажется вам лучше прежнего?
Г.В.: Я такого строительного бума не видела нигде в мире! Возводятся целые кварталы домов. Над ними высятся огромные краны… Впечатляет. Люди должны жить комфортно. В Баку отличный, недавно отремонтированный концертный зал, прекрасный оперный театр. Все содержится в наилучшем виде. Это очень приятно.
БАКУ: В декабре в Баку прошел первый Международный фестиваль имени Ростроповича. Его проводила ваша дочь Ольга. Это был ее дебют как организатора?
Г.В.: Да, это был первый ее фестиваль, и получился он, на мой взгляд, великолепным. И организация, и программа, и артисты – все было на высшем уровне. Это было достойно отца. Ольга и дальше будет заниматься фестивалем. Она уже ведет переговоры, ведь теперь фестиваль в Баку будет проходить каждый год. Думаю, в тот же период, в декабре. Это хорошее время.
БАКУ: А вы раньше бывали в квартире Ростроповичей, где сейчас открыт музей?
Г.В.: Да, мы заходили туда, когда приехали в Баку после эмиграции. Это была коммуналка. Сегодня, конечно, нет ничего общего с тем, что было в этом доме прежде. Там все расчистили, освободили... Мне понравилось. Очень уютный получился музей. Он сделан со вкусом и любовью. И экспозиция хорошая.
БАКУ: Как вы относитесь к тому, что в Баку музей Ростроповича (точнее, Ростроповичей – Леопольда и Мстислава) есть? И открыт он был еще при жизни Мстислава Леопольдовича. А в Москве – нет?
Г.В.: Ну, рано еще музеи устраивать. Придет время…
БАКУ: Баку – очень теплое место. Даже название у города уютное, мягкое, как бархат. Скажите, этот город дал вам то тепло, которого вы не получили в детстве?
Г.В.: Конечно! Там живут очень тактичные и воспитанные люди. В Баку особые человеческие отношения. Например, там невозможно сказать, что тебе что-то понравилось. Мы, русские, привыкли так: повосхищались – и все. А там: «О, вам нравится?» – и эта вещь уже у тебя в гостиничном номере! Это поражает, потрясает просто. С одной стороны, неловко себя чувствуешь, а с другой – они это настолько естественно делают, с таким чистым сердцем! Видно, что им приятно делать приятное. Я в Баку уже просто боюсь на что-то смотреть и стараюсь ходить одна. Но даже когда я выхожу купить какие-нибудь мелочи, так ведь и продавец тоже: «Это вам подарок!» Даже если рядом со мной никого из местных нет. Эти жесты… Невероятные!
В 1955 году блистательная солистка Большого театра Галина Вишневская встретила на одном из приемов молодого и очень талантливого виолончелиста с труднопроизносимой фамилией Ростропович. Он тут же стал ухаживать за ней – настойчиво и артистично. Осыпал ее ландышами, падал на колени, укрывал своим плащом грязь, чтобы она не запачкала туфелек, и посвящал ей музыку. Устоять было невозможно. Вишневская тогда была замужем, но к этому времени и она, и ее муж, Марк Рубин, уже понимали, что их разрыв неминуем.
И вот Ростропович и Вишневская оказываются в Чехословакии, на фестивале «Пражская весна». Тут их чувства вспыхивают таким неистовым огнем, что обоим становится ясно: теперь они будут только вместе. Четырех дней в Праге было достаточно, чтобы они решили пожениться.
В одну из тех безумных пражских ночей они гуляли по городу. Вишневская увидела в витрине магазина соленые огурцы: «Слава, огурцы! Обожаю! Жалко, магазин закрыт». Когда она пришла к себе в комнату и открыла шкаф, там стояла огромная хрустальная ваза, полная соленых огурцов и ландышей…
Через 50 лет, накануне их золотой свадьбы, у Ростроповича спросили, не жалеет ли он, что женился на Вишневской буквально через четыре дня после начала их романа. И он ответил: «Жалею. Потому что эти четыре дня я потерял».
БАКУ: Галина Павловна, Ростропович за вами так красиво ухаживал! Может быть, «корни» этого его умения эффектно завоевать женщину – из Баку?
Г.В.: Не думаю. Ведь он уехал оттуда совсем маленьким и не помнил, как жил там с родителями. Но он всегда с большой теплотой говорил об Азербайджане, как будто при рождении каким-то образом впитал национальные черты. Хотя был русским. У него всегда была ностальгия по Баку. Этот город согревал его душу даже на расстоянии. И ему очень нравилось туда приезжать. В последние годы, когда мы стали часто туда ездить, это была дружба с Гейдаром Алиевым. А потом и с его сыном, новым Президентом, Ильхамом Алиевым. Его жена Мехрибан очаровательна. Прелестная женщина. Воспитанная, интеллигентная, умная! И у них такая хорошая семья…
БАКУ: Мстиславу Леопольдовичу нравилась азербайджанская кухня?
Г.В.: Да! Мы всей семьей ее любим. Но это просто беда какая-то – потому что, когда приезжаешь в Баку, от еды невозможно удержаться. А застолья – по два раза в день! Смотришь на это изобилие – и страх наполняет душу. Не есть нельзя, потому что все безумно вкусно. А тебя угощают – ведь в Баку очень гостеприимный народ! Я вот все никак не могла попробовать плов, потому что в азербайджанском застолье порядок такой: сначала несут и несут закуски. Потом – рыбу! Потом – мясо! Шашлык такой, шашлык другой. Шашлык из осетрины!!! И только в самом конце обеда появляется знаменитый азербайджанский плов. Но уже невозможно съесть ни кусочка – сил нет. И тут только слезы на глазах… Так я уже просила: ради бога, я хочу наконец попробовать ваш плов! Но дайте мне его в начале, а не в конце застолья!
БАКУ: А Ростропович что больше всего любил?
Г.В.: Все любил. Ему вообще нравилось поесть. И в Баку он был благодарным гостем. Не стонал за столом, что больше не может.
БАКУ: Хочу спросить вас об азербайджанской музыке мугам. Я убеждена, что для выражения чувств слова плохо подходят – это очень грубый инструмент. Словами хорошо излагать факты. А для того чтобы передать эмоции, более уместны движение или музыка. Вы открыли для себя что-то новое с этой стороны в мугаме?
Г.В.: Я люблю слушать эту музыку. Это очень самобытно, очень естественно. Как природа… У нас в школе (Центр оперного пения Галины Вишневской. – Прим. ред.) был один тенор – Самир Джафаров. Раньше он жил в Азербайджане и пел мугамы. У него потрясающий голос! И вот лет пять назад Гейдар Алиев услышал его на каком-то концерте, а потом вызвал Джафарова к себе и сказал: «Ты должен ехать к Вишневской учиться!» И Самир Джафаров два года проучился у нас. Он совершенно переродился, стал другим человеком. Он приготовил у нас партию Герцога из «Риголетто» Верди и партию Альфреда из «Травиаты». А сейчас он солист Бакинского оперного театра.
БАКУ: В вашем Центре оперного пения учились еще несколько студентов из Азербайджана. Скажите, чем они отличаются от других учеников?
Г.В.: Ответственностью. Они приезжают учиться с очень серьезными намерениями и понимают, что за короткий срок должны сделать многое. Сегодня у нас занимается бакинец, великолепный баритон Азизов. А русские – люди более… мятежные. Легко поддаются настроению, не сопротивляются лени. Впрочем, очень скоро приходят в себя…
БАКУ: Скажите, а по старому Баку вам удалось погулять? Появилось ли у вас любимое место?
Г.В.: Еще до фестиваля памяти Ростроповича, осенью, я была в Азербайджане и Закавказье по делам фонда (Медицинский фонд Вишневской–Ростроповича занимается вакцинацией детей против вирусных заболеваний. – Прим. ред.). Недалеко от Баку видела лагерь переселенцев. Зрелище очень тяжелое: эти люди годами живут в хижинах, сделанных неизвестно из чего, из какого-то картона. Но говорят, что остальных уже расселили, это последние. Их скоро тоже переселят в нормальные дома, а страшные хижины будут снесены. Полмиллиона детей мы привили на Кавказе – от краснухи, кори, гепатита, желудочных паразитов… А в России уже два с половиной миллиона детей нами привиты…
Что же касается прогулок по Баку… Не случалось. Мы всегда были в машине, всегда куда-то ехали: на концерт, на прием, на обед, в отель. Это то, что мы обычно видим в другой стране или городе. Когда приезжаешь с визитом, все расписано по часам и минутам. Погулять, помечтать, посмотреть можно в том случае, когда приезжаешь туда, где тебя никто не знает и не ждет. А в Баку нас всегда ждали…
Галина Павловна крутит на пальце оригинальное кольцо в форме лягушки, инкрустированное бриллиантами. Лягушки стоят у нее в кабинете в Центре оперного пения, и на подмосковной даче, и во всех ее квартирах, виллах, домах и ранчо, разбросанных по миру. Вишневская и директор Эрмитажа Михаил Пиотровский считаются самыми серьезными в стране коллекционерами изображений лягушек.
Может быть, поэтому Ростропович ласково называл ее, одну из самых красивых и талантливых женщин страны, Жабой. А она звала его, величайшего музыканта современности, Буратино. И это солидные люди, водившие дружбу с королями и президентами... Такая была игра в их дуэте.
Это была самая настоящая любовь, красивая, огромная, безусловная и безоглядная – та, которая достается далеко не всем. И, видимо, исключительно за особые заслуги перед Богом.
27 апреля 2007 года Ростроповича не стало. Но остался его фестиваль. И его фонд. И его большая семья: две дочери, шестеро внуков – пять мальчиков и девочка. Старшему, Ивану, уже 24 года. Он будет врачом. Младшему – только 12. И кем он будет, неведомо никому. Но то, что он талантлив, ясно как день. А зовут его Мстислав Ростропович.
Благодарим Галину Вишневскую, Ольгу и Елену Ростропович, а также организаторов фотовыставки, посвященной М.Ростроповичу, за предоставленные фотоматериалы.
Текст: Елена Аверина
Журнал "Баку"
