Вы знаете, какая самая дурацкая мысль пришла мне в голову, когда я всё понял? «Интересно, она хоть простыни потом постирала?»
Не знаю, почему мозг выкидывает такое. Но именно эти идиотские вопросы теперь роятся в голове, вместо тех, что были раньше: «Что приготовить на ужин?» или «Когда отвезти машину на ТО?»
Началось с пыли. Я разбирал антресоли, чихая, и наткнулся на старую коробку. В ней — убитый внешний диск жены, Лены. Мы пытались его оживить лет пять назад, потом забили. И вот, от нечего делать, я полез в интернет, скачал какую-то программу RecoveryPro. Смысл был не в том, чтобы что-то найти, а просто победить эту железяку. Из принципа.
Через три часа программа выплюнула папки. Куча всего. Наши первые фото, какой-то её курсовой, смешные гифки с котами. Я улыбался, листая. А потом увидел директорию с названием «Tax-2012». Открыл. И там, между сканами каких-то квитанций, были они.
Не сразу. Сначала — наша с ней постель. Наши фото. Я даже покраснел, один в комнате. Подумал: «Надо будет ей сказать, что восстановил, пусть удалит, если захочет». Пролистал дальше. И уперся в чужой пододеяльник. Полосатый. У нас таких никогда не было.
Я приблизил лицо к монитору. Как дурак.
Потом был кадр — тумбочка. На ней очки в черной оправе (я ношу только титановые), пустая бутылка из-под пива «Балтика 9» (я терпеть не могу крепкое) и две коробки от презервативов. Конкретно две. Одна пустая, рядом — вскрытая.
Тишины не было. В ушах зашумело. Гулко, как в ракушке.
Я не стал ничего удалять. Я пошел на кухню, налил себе воды, посмотрел в окно. Потом вернулся, нашел ее старый планшет, который «не работал». Долго колупался, нашел способ включить его. И в его памяти, в папке загрузок, нашел тот же набор фото. Только там была еще одна. Ее платье, висящее на спинке стула. Красное. Я подарил его ей на годовщину знакомства.
Тогда я просто закрыл всё и поехал за ней на работу. Как будто ничего не произошло.
В машине она болтала о какой-то глупой клиентке. Я смотрел на дорогу и думал: «Красное платье. Она его надела специально?»
Дома, пока она раздевалась, я сказал:
— Кстати, я тот диск твой оживил.
— О, правда? — она оживилась искренне. — А там моя дипломная работа? Я думала, она пропала навсегда!
— Там много чего, — ответил я. — Пойдем, посмотришь.
Я не вёл её к фото нашего отпуска. Я открыл сразу папку «Tax-2012». Просто молча листал. Дошёл до фото с постелью. Она засмеялась, смущённо.
— Ой, боже, забыла про них совсем! Удали, конечно.
Я кивнул. Листал дальше. И вывел на экран полосатый пододеяльник.
Она замолчала. Я не смотрел на неё. Смотрел на экран.
— А это что? — спросил я. Спокойно. Как будто спрашиваю, где её носки.
— Не знаю, — голос стал тонким. — Это не моё. Может, вирус...
Я перешёл к фото тумбочки с очками и презервативами.
— И это тоже вирус? Очень избирательный вирус. Пиво, кстати, «Балтика 9». Крепкое.
Она ничего не сказала. Я слышал, как она перестала дышать.
Потом я открыл фото с красным платьем. Приблизил так, что было видно каждую складочку на ткани.
— А это твоё платье. Моё, можно сказать, подарок. Оно в гостях у вируса побывало?
Тут она изладела звук, нечто среднее между стоном и всхлипом.
— Я... это было один раз. Ты тогда в командировку уехал, помнишь? В ноябре. Мне было одиноко, я напилась с подругами... Это её друг... Я ничего не помню!
Я наконец посмотрел на неё. Глаза бегали, пальцы теребили край кофты.
— Ты напилась так, что надела мое подаренное платье? На встречу с подругами? — моё спокойствие было стеклянным, я чувствовал, как оно трещит.
— Я не знаю! Я была не в себе! Это ужасная ошибка, я ненавижу себя за это!
Я встал и вышел из комнаты. Мне нужно было курить. Я бросил восемь лет назад.
Она ходила за мной по пятам весь вечер. Говорила, говорила, говорила. Слова сливались в кашу: «ошибка», «одиночество», «ты был далеко», «больше никогда». Я молчал. В голове крутился один вопрос: «А простыни-то она постирала?»
Перед сном я спросил:
— А как его зовут?
Она замерла.
— Зачем тебе? Это неважно. Его больше нет в моей жизни.
— Мне интересно. Хочу знать имя человека, который спал в моей постели в моём подаренном платье.
Она выдохнула:
— Слава. Но это ничего не значит!
Я кивнул. Пошел спать на диван. Ночью встал, взял её старый телефон. Долго копался в архивах СМС. И нашёл. Не от Славы. От «С». Сообщение от мая прошлого года: «Ты уверена, что он ничего не заподозрит?» И её ответ, стёртый, но восстановленный из черновиков: «Он слишком занят своей работой. Не заметит.»
Это было не в ноябре. Это было в мае. И я не был в командировке. Я был дома. Просто засиживался допоздна над проектом.
Утром я был другим человеком. Во мне проснулся бухгалтер, которому нужно свести дебет с кредитом.
Я сел напротив неё за кухонным столом.
— Ты сказала, это было в ноябре, когда я был в командировке. Я проверил — в ноябре я был здесь. В мае я тоже был здесь. И в апреле. Переписка у тебя с ним была в мае. Объясни.
Она открыла рот, потом закрыла. Покраснела.
— Я... перепутала месяцы. Это было весной.
— Почему ты сказала, что не помнишь из-за пьянки, если переписывалась с ним трезво и подробно?
Молчание.
— Ты спишь со мной в одной кровати, — сказал я, и голос мой впервые дрогнул. — Ты целуешь меня. И в это же время пишешь ему «скучаю»?
Она заплакала. Но теперь эти слёзы были для меня просто водой.
— Я не знаю, что со мной было! Он был первым, понимаешь? Первая любовь. Это наваждение! Но я выбрала тебя! Я с тобой!
Я посмотрел на неё и вдруг очень чётко всё понял.
— Ты выбрала не меня. Ты выбрала стабильность. Квартиру, машину, мою зарплату. Он, видимо, такого предложить не мог. Я — план Б, который сработал.
— Нет! — она почти закричала. — Я люблю тебя!
— Перестань, — я устало махнул рукой. — Не надо. Любовь не пахнет чужим потом на моём подаренном платье.
Сейчас мы живём в странном режиме тихого отчуждения. Она пытается. Готовит мои любимые оладьи, включает тот сериал, который я люблю. Но каждый её жест — как будто из инструкции «Как вернуть доверие». Искусственно.
Я не искал его, этого Славу. Зачем? Чтобы спросить, понравилось ли ему платье? Я просто купил новые простыни. Шёлковые. Очень дорогие. И сплю на них один.
Вчера она спросила, не хочу ли я сходить в тот ресторан, где мы отмечали помолвку.
Я посмотрел на неё и честно ответил:
— Знаешь, нет. Потому что я буду смотреть на тебя и думать не о том, как ты тогда красиво улыбалась, а о том, сколько раз ты проверяла телефон в тот вечер, ожидая сообщения от него.
Она расплакалась. А я просто вышел погулять. Без курения. Просто дышать.
Вот и вся история. Не про страсть и не про громкий скандал. А про тихое, методичное уничтожение мира, который ты считал своим. Кирпичик за кирпичиком. И самое противное — ты сам помогал его строить.
А у вас бывало такое — ловить себя на абсолютно идиотской, нелепой мысли в самый серьёзный момент жизни? Вот, например, во время ссоры или тяжелого разговора? И главное: простить можно, наверное, многое. Но как заставить себя забыть ту самую, одну, мелкую, мерзкую деталь, которая врезается в память навсегда?