— Опять эта жужжалка под ногами крутится! Господи, спасу от неё нет, точно специально меня караулит, чтобы с ног сбить! — Валентина Сергеевна с грохотом отодвинула стул и замахнулась полотенцем на круглый плоский пылесос, который методично объезжал ножку кухонного стола.
Елена, помешивая кофе, тяжело вздохнула. Это утро ничем не отличалось от предыдущих тридцати. Ровно месяц назад свекровь переступила порог их с Игорем квартиры с двумя огромными чемоданами и страдальческим выражением лица. В её «двушке» начался капитальный ремонт — меняли трубы, проводку, заливали полы. По крайней мере, такова была официальная версия. Игорь, конечно, как любящий сын, не мог оставить маму в строительной пыли, и Лена, скрепя сердце, согласилась. Кто же знал, что ремонт затянется, а жизнь в их высокотехнологичном гнездышке превратится в партизанскую войну.
— Валентина Сергеевна, это просто робот. Он убирается по расписанию, в девять утра, когда мы обычно уже на работе, — спокойно пояснила Лена, стараясь не повышать голос. — Если он вам мешает, просто скажите: «Отмена уборки».
Свекровь поджала губы, демонстративно отвернувшись к окну. Шторы были плотно задернуты, хотя на улице сияло солнце. Валентина Сергеевна не любила, когда «свет бьет в глаза», а автоматические карнизы, которые сами раздвигали портьеры с рассветом, считала бесовским изобретением. Первую неделю она пыталась тянуть их руками, чуть не оборвав механизм, пока Игорь не отключил автоматику в гостевой комнате.
— Скажите, скажите… — проворчала она. — Не буду я с железками разговаривать. Дожили, с кастрюлей беседуем, с лампочкой здороваемся. Нормальной бабе тряпку в руки взять не зазорно, а у тебя всё само, всё само. Оттого и скука в доме, души нет. Холодно тут у вас, стерильно, как в операционной.
Лена промолчала. Ей нравилась эта «стерильность». Они с мужем оба работали в IT-сфере, часто задерживались допоздна и ценили комфорт. Система «Умный дом» была их детищем, их гордостью. Они настраивали сценарии освещения, климат-контроль, безопасность и мультимедиа несколько лет, доводили всё до совершенства. Пока не приехала мама.
— Лен, ты видела мои синие носки? — на кухню заглянул заспанный Игорь. Вид у него был помятый. В последнее время он часто хмурился, оказавшись меж двух огней.
— В сушильной машине посмотри, я вчера запускала цикл, — ответила Лена.
Валентина Сергеевна тут же оживилась:
— Игорёша, ну что за жена у тебя? Носки мужу подать не может. Сушильная машина… Раньше на балкончик повесишь, морозцем прихватит, свежесть! А от этой вашей сушилки бельё жеваное, мёртвое.
— Мам, перестань, пожалуйста, — поморщился Игорь, наливая себе воды прямо из крана, где стоял встроенный фильтр с индикацией. — Удобно же. Достал и надел.
— Удобно им… Обленели совсем, — буркнула свекровь и принялась греметь посудой, доставая сковороду. — Сейчас я тебе, сынок, оладушек нормальных сделаю. А то от этих мюсли скоро прозрачным станешь.
Лена бросила взгляд на часы. Опаздывать нельзя, сегодня совещание.
— Валентина Сергеевна, плита заблокирована, — напомнила она. — Чтобы включить, нужно приложить палец к сенсору или разблокировать через приложение. Я вам показывала.
Свекровь замерла с чугунной сковородкой в руке, и в её взгляде читалась такая смесь беспомощности и ярости, что Лене на секунду стало её даже жаль. Но только на секунду.
— Издевательство, — процедила Валентина Сергеевна. — Просто издевательство над пожилым человеком. Включи мне эту шарманку, сама я не буду пальцы жечь.
Лена молча достала телефон, нажала пару кнопок. Индикатор на варочной панели приветливо мигнул красным.
— Спасибо, невестка дорогая, — ядовито произнесла женщина. — Иди уж, работай, без тебя разберемся.
Когда дверь за молодыми закрылась, Валентина Сергеевна победно оглядела кухню. Первым делом она подошла к окну и с силой дернула плотную штору, перекрывая доступ солнечному свету. В полумраке ей было уютнее. Потом достала из своего тайника — пакета в нижнем ящике — пачку сливочного масла и щедро, половину брикета, бросила на сковороду.
Квартира жила своей жизнью. Где-то тихо работала вентиляция, датчики влажности сигнализировали увлажнителю, что воздух стал суше из-за раскаленной сковороды. Валентина Сергеевна ненавидела эти звуки. Ей казалось, что дом следит за ней. И в каком-то смысле она была права.
Вечером Лена вернулась домой первой. Уже в прихожей она почувствовала тяжелый запах горелого масла, который не могла победить даже мощная вытяжка. В гостиной царил полумрак, а на диване, поджав ноги, сидела свекровь и смотрела какой-то сериал на планшете, громкость которого была выкручена на максимум.
— Добрый вечер, — Лена включила свет. Вернее, попыталась. Голосовая команда «Я дома» не сработала. Свет не зажегся.
— А, пришла, — не оборачиваясь, бросила Валентина Сергеевна. — Что-то сломалось у вас там. Я хотела новости посмотреть, пульт этот дурацкий взяла, нажала куда-то, и всё погасло. И телевизор ваш большой не включается.
Лена почувствовала, как внутри поднимается раздражение. Она подошла к настенной панели управления. Экран был темным. Система не отвечала.
— Валентина Сергеевна, что именно вы нажимали? Тут нельзя просто так «нажать и сломать», здесь защита от случайных нажатий.
— Ты на что намекаешь? — свекровь наконец соизволила повернуть голову. — Я говорю: хотела включить телевизор. А оно как запищит, как давай мигать! Я испугалась, выдернула шнур из розетки там, за тумбой. Может, успокоилось теперь.
Лена похолодела. За тумбой находился серверный блок и хаб управления всем домом. Если она просто выдернула питание, не завершив процессы…
Лена бросилась к тумбе, отодвинула её. Провода были не просто выдернуты — один из сетевых кабелей был грубо вырван вместе с разъёмом.
— Вы что, дергали за провод?!
— Ну а как я достану? Там узко! — возмутилась Валентина Сергеевна. — Подумаешь, провод. Изолентой перемотать — и делов-то. Отец Игоря всегда так делал.
Лена медленно выпрямилась. Усталость навалилась тяжестью.
— Это оптоволокно и витая пара, Валентина Сергеевна. Их нельзя изолентой. Вы обесточили «мозги» квартиры.
— Ой, да какие там мозги! — отмахнулась женщина. — Зато тихо стало. Ничего не гудит, не щелкает. Отдохнуть хоть можно по-человечески. Кстати, я там суп сварила, жирненький, на косточке. Будешь?
Лена не ответила. Она пыталась оценить ущерб. Восстановление займет весь вечер, если не больше. Когда пришел Игорь, его встретила мрачная жена с мотком кабеля в руках и мать, которая с невинным видом пила чай с баранками при свечах (которые она, к слову, зажгла, поставив прямо на лакированный комод).
— Мам, ну как так? — устало спросил Игорь, разглядывая поврежденный разъем. — Я же просил туда не лазить.
— Да что вы на меня накинулись?! — вдруг перешла в наступление Валентина Сергеевна, и голос её задрожал, а в глазах блеснули слезы. — Я старая женщина, я не понимаю в этих ваших компьютерах! Я испугалась! Оно гудело, как будто взорваться хотело! Я жизнь спасала, может быть! А вы… провод какой-то жалеете, а мать родную готовы со свету сжить! У меня давление, между прочим!
Она театрально схватилась за сердце и опустилась на диван. Игорь тут же бросился за тонометром и водой, бросая на жену укоризненные взгляды. Лена стиснула зубы. Сценарий был отработан годами: сначала агрессия, потом порча имущества, потом позиция жертвы.
— Игорь, нам надо поговорить, — тихо сказала Лена, когда свекровь, приняв капли и получив порцию утешений, удалилась в свою комнату.
— Лен, не начинай, а? Ей и так плохо. Ну, старый человек, не привыкла она. Починим мы этот кабель.
— Дело не в кабеле, Игорь. Дело в том, что она это делает специально. Она ненавидит наш уклад, мой порядок, меня, в конце концов. Ремонт у неё должен был закончиться две недели назад. Ты звонил прорабу?
Игорь отвел взгляд.
— Звонил. Там… проблемы с материалами. Задерживают поставку плитки.
— Плитки? Игорь, она говорила, что меняют трубы.
— Ну… и плитку тоже решили обновить, раз уж такой разгром. Лен, потерпи. Куда я её выгоню? На вокзал?
Лена поняла, что спорить бесполезно. Муж чувствовал вину перед матерью и не хотел видеть очевидного. Но внутри у неё созрел план. Она не зря была специалистом по системам безопасности. Если Валентина Сергеевна воюет с домом, пусть дом ответит ей тем же. Только не агрессией, а правдой.
На следующий день, восстановив систему, Лена активировала расширенный режим мониторинга. Раньше камеры работали только в режиме охраны, когда дома никого не было, и отключались, как только хозяева возвращались. Валентина Сергеевна знала об этом — Лена сама ей объясняла в первые дни, успокаивая, что за ней никто не следит. Теперь же Лена настроила запись по датчикам звука и движения в общих зонах — кухне и гостиной. Ей не хотелось подглядывать, ей нужны были доказательства. И свекровь, привыкшая к тому, что камеры неактивны в присутствии людей, вряд ли что-то заподозрит.
Неделя прошла относительно спокойно. Валентина Сергеевна вела себя тише, лишь изредка ворча на «чертову кофемашину», которая варила «слишком крепкую бурду». Но Лена чувствовала: это затишье перед бурей.
В среду Лене нужно было уехать в командировку на один день в соседний город. Игорь оставался на работе допоздна. Квартира оставалась в полном распоряжении свекрови.
— Не волнуйся, деточка, езжай, — елейным голосом провожала её Валентина Сергеевна. — Я за Игоречком присмотрю, накормлю. И цветы твои полью, а то засохли совсем от этой автоматики.
— Не надо поливать, там автополив, — попыталась возразить Лена, но свекровь уже закрыла за ней дверь.
Вечером, сидя в гостиничном номере, Лена открыла приложение на телефоне. Она пролистала лог событий. «14:00 — зафиксировано громкое звучание». «15:30 — движение в гостиной». Лена нажала на просмотр архива.
На экране появилась их гостиная. Валентина Сергеевна ходила по комнате с телефоном у уха. Вид у неё был крайне деловой и довольный.
— …Да, Людка, ты не представляешь! — вещала она в трубку, и звук был чётким благодаря чувствительным микрофонам. — Уехала фифа эта. До завтра не будет. Приходи, конечно! Чайку попьем, я тут пирог затеяла.
Лена перемотала вперед. Через час в квартире появилась полная женщина — та самая «Людка», давняя подруга свекрови. Они уселись за стол, Валентина Сергеевна разливала чай (и что-то покрепче из пузатой бутылки, которую достала из своей сумки).
— Ой, Валя, ну и хоромы! — восхищалась гостья. — Техника-то какая! Богато живут.
— Богато, — хмыкнула свекровь. — Только недолго этой музыке играть.
— В смысле? — не поняла подруга.
— В прямом. Надоела она мне. Холодная, как рыба. Детей не хочет, только карьера на уме да эти железки. Игорю другая нужна. Домашняя, простая. Вон, у тебя племянница, Светочка, развелась недавно?
— Ну да, с ребеночком осталась, мужик-то пил…
— Вот! С ребеночком! Игорь детей любит. Я тут потихоньку почву готовлю. Капаю ему на мозги, мол, не заботится жена, не кормит, уюта нет. Вода камень точит. А ремонт мой… — Валентина Сергеевна хихикнула, прикрыв рот ладонью. — Да закончился он уже две недели как! Я прорабу сказала молчать. Пусть думают, что плитка едет. Я, Люда, отсюда не съеду, пока их не разведу. Мне эта квартира самой нравится. Просторная, район хороший, поликлиника рядом. А Ленка пусть катится в свою ипотечную студию, если такая умная. Я Игорю скажу, что мне уход нужен, что в той квартире дышать нечем из-за химии строительной. Он мать не бросит.
Лена смотрела на экран, и руки у неё дрожали. Не от страха, а от ярости. Значит, ремонт закончен. Значит, план по захвату территории. Значит, «Светочка с ребеночком».
Она сохранила видеофайл. Потом подумала и сохранила ещё несколько отрывков, где Валентина Сергеевна специально выливает остатки супа в раковину, засоряя измельчитель, и где она пинает робот-пылесос, застрявший в проводах, которые она же специально и разбросала.
Через день Лена вернулась домой раньше обычного. Игорь уже был там — у него отменилась встреча. В квартире пахло валерьянкой. Валентина Сергеевна лежала на диване с мокрым полотенцем на лбу.
— Ох, Леночка, вернулась… — слабым голосом прошелестела она. — А мне так плохо стало, так плохо… Думала, умру в одиночестве. Давление скакнуло. Игорь вот скорую хотел вызывать, я не дала, отлежаться бы… Ты уж прости, я там чашку разбила, голова закружилась…
Игорь выглядел обеспокоенным и виноватым.
— Лен, может, правда врача? Мама говорит, это всё из-за духоты. Система климат-контроля опять сбоила, тут жара была невыносимая.
Лена спокойно сняла пальто, разулась и прошла в гостиную.
— Система работает исправно, Игорь. Я проверяла логи. Температура была стабильной, двадцать два градуса.
— Ты опять за своё! — простонала с дивана свекровь. — Тебе цифры дороже живого человека! Я говорю — душно, значит душно!
— Игорь, сядь, пожалуйста, — Лена взяла пульт и включила большой телевизор. — И вы, Валентина Сергеевна, посмотрите. Вам будет интересно.
— Что там? Кино? Не хочу я… — начала было свекровь, но осеклась.
На огромном экране появилось изображение гостиной. Позавчерашний день. Валентина Сергеевна, бодрая и румяная, чокается рюмкой с подругой.
«…Я, Люда, отсюда не съеду, пока их не разведу… Я прорабу сказала молчать…»
Голос свекрови, усиленный акустической системой, звучал громко и отчетливо. Каждое слово, каждое ядовитое замечание о «рыбе-жене» и планах на квартиру падало в тишину комнаты тяжелым грузом.
Валентина Сергеевна села на диване. Полотенце сползло на нос, придав ей комичный вид, но никому не было смешно. Она хватала ртом воздух, переводя взгляд с экрана на сына.
«…Он мать не бросит. А Ленка пусть катится…» — продолжал вещать телевизор.
Игорь сидел неподвижно. Его лицо сначала побледнело, потом пошло красными пятнами. Он смотрел на мать так, словно впервые видел её. Не бедную больную старушку, а расчетливую актрису.
— Игорь, это… это монтаж! — взвизгнула Валентина Сергеевна, когда видео закончилось. — Это всё нейросети эти ваши! Они подделали! Ты же знаешь, сейчас всё можно нарисовать! Она меня ненавидит, она это специально сделала!
Лена молча переключила видео. На экране Валентина Сергеевна со злостью пинала робот-пылесос, приговаривая: «Чтоб ты сдохла, тварь механическая», а потом специально выливала жир со сковороды прямо на сенсорную панель плиты.
— А это тоже нейросети? — тихо спросил Игорь. Голос его был глухим и чужим.
— Сынок… — Валентина Сергеевна попыталась встать, протягивая к нему руки.
— Ремонт закончен, мам? — перебил он.
— Да там мелочи остались, плинтуса…
— Я спросил: ремонт закончен? Ты врала мне про плитку? Врала про давление?
Женщина замолчала, поняв, что отпираться бессмысленно. Её лицо изменилось, исчезла маска страдания, проступила та самая злобная гримаса, которую зафиксировала камера.
— Да! Врала! Потому что хотела как лучше для тебя! Ты посмотри, как ты живешь! В коробке с проводами, с бабой, которая тебе даже носки погладить не может! Я мать, я имею право…
— Ты не имеешь права разрушать мою семью, — жестко отрезал Игорь. Он встал и подошел к двери. — Собирайся.
— Что? — опешила Валентина Сергеевна. — Ты выгоняешь мать? На ночь глядя?
— Я вызову такси. Вещи помогу спустить. Твоя квартира готова, ты сама сказала. Ключи у тебя есть.
— Игорёша, опомнись! Она тебя заколдовала!
— Собирайся, мама. Или я сам соберу вещи, как попало.
Следующие полчаса прошли под аккомпанемент причитаний, проклятий и хлопанья дверцами шкафов. Валентина Сергеевна сметала всё подряд в свои чемоданы, не забывая поливать грязью Лену, Игоря и «проклятый дом». Лена стояла у окна, скрестив руки на груди, и не вмешивалась. Ей не нужно было ничего говорить. Умный дом помог выдворить наглую свекровь, сделав всю грязную работу за неё. Он просто показал правду.
Когда за свекровью наконец закрылась дверь и стих гул лифта, в квартире воцарилась звенящая тишина. Игорь вернулся через десять минут. Он подошел к Лене и уткнулся лбом ей в плечо.
— Прости меня, — прошептал он. — Я идиот.
— Ты просто хороший сын, — Лена погладила его по голове. — Но иногда нужно быть ещё и хорошим мужем.
Игорь молча обнял её, и они так простояли несколько минут. Лена чувствовала, как он дрожит — от злости на себя, от стыда, от облегчения. Она понимала: ему больно. Он всё-таки выгнал мать. Пусть и заслуженно, но осадок останется надолго.
— Мне её жаль, — неожиданно сказал он. — Она одинокая, несчастная... И я её выгнал.
— Она сама выбрала этот путь, — мягко ответила Лена. — Она могла жить в своей квартире, приезжать в гости, быть частью нашей семьи. Но она решила разрушить её. Это был её выбор, Игорь.
Он кивнул, но Лена видела — сомнения останутся. Валентина Сергеевна не сдастся просто так. Будут звонки, слезы, манипуляции. Но теперь хотя бы есть доказательства. Есть правда.
— Алиса, — вдруг громко сказал Игорь, обращаясь к голосовому помощнику. — Включи режим «Релакс».
Свет плавно приглушился, окрасившись в теплые янтарные тона. Шторы бесшумно закрылись, отсекая огни ночного города. Из колонок полилась тихая джазовая музыка.
— И заблокируй номер Валентины Сергеевны на домофоне, — добавил он после паузы.
— Сделано, — приятным голосом отозвалась система.
Лена подошла к панели управления и увидела уведомление: «Обнаружена попытка несанкционированного доступа к системе безопасности. Угроза устранена».
— Умница, — прошептала она, касаясь прохладного экрана. — Хороший дом.
Жизнь возвращалась в привычное русло. Робот-пылесос, больше не опасаясь пинков, выполз из-под дивана и подмигнул зеленым огоньком, отправляясь на базу. Завтра в девять утра он снова выйдет на уборку, и никто ему не помешает.