Глава 1: Зеркало с трещиной
Все началось с запаха. Не с парфюма, не с чужих духов, а с запаха дождя на чужой коже. Вернее, с его отсутствия.
Вечером, когда я вернулся с вахты (две недели на северном месторождении – стандартный график), Лиза встретила меня как всегда: теплыми объятиями, ужином, расспросами. Но в ее волосах не пахло городской пылью и осенней сыростью, хотя она, по ее словам, «только что с прогулки». Пахло только шампунем. Чистым, домашним шампунем. Я отмахнулся от мысли – глупость, накручиваю себя. Устал.
Но трещина, тонкая, как паутинка, уже легла на зеркало нашего благополучия. Я стал замечать мелочи. Ее новый интерес к старым фильмам, которые она раньше ненавидела. Ее телефон, всегда лежавший экраном вниз. Легкую, едва уловимую паузу перед ответом на вопрос: «Как день?».
Однажды ночью, когда она спала, демон сомнения шепнул мне на ухо. Я взял ее телефон. Пин-код не изменился – наша дата свадьбы. Вроде бы знак доверия. Но я залез в историю браузера. Она была чиста. Слишком чиста. Лиза, которая могла по двадцать раз гуглить рецепт борща, не помнила лишней строчки? Это было нереально. Значит, удаляла.
«Ты что-то ищешь?» – ее голос прозвучал прямо у меня за спиной. Я вздрогнул, роняя телефон на ковер.
«Нет, просто… Хотел время посмотреть. Мой сел».
Она подняла аппарат, посмотрела на меня. В ее глазах было не возмущение, не гнев. Что-то другое. Усталое понимание? Предвосхищение?
«Андрей, все в порядке?» – спросила она тихо.
«Конечно.»
«Просто ты стал какой-то отстраненный. Давно».
Это был мой шанс. Выложить свои подозрения, потребовать ответов. Но я струсил. Испугался, что трещина превратится в пропасть, через которую нам уже не перешагнуть.
«Вахта тяжелая была», – пробормотал я и отвернулся, притворяясь, что сплю.
Глава 2: Тень в кофейне
Сомнения грызли меня изнутри. Я стал мастером слежки, сам себе противный. Проверил ее карточные траты – ничего подозрительного. Позвонил «подругам» – она и правда часто с ними встречалась. Но однажды, сказав, что идет к стоматологу, она направилась в противоположную от клиники сторону.
Я шел за ней, прячась за углами, чувствуя себя подлецом и детективом одновременно. Она зашла в небольшую, уютную кофейню в центре. Я прильнул к окну, прикрытому полупрозрачной шторами.
Она сидела за столиком. Напротив нее был мужчина. Высокий, в очках, с добрым интеллигентным лицом. Мне показалось, что у меня остановилось сердце. Вот он – источник запаха чужих мыслей, новых интересов. Мой личный демон в кардигане.
Я уже готов был вломиться туда, устроить сцену, но они даже не прикасались друг к другу. Сидели, разговаривали. Она что-то оживленно рассказывала, а он слушал, кивая. На его лице была не похоть, а… сосредоточенное внимание. Сострадание? Потом он вынул из портфеля папку, передал ей. Она взяла, положила в сумку, крепко сжала его руку в благодарности. Это был жест не любовника, а благодарного клиента.
Что это? Адвокат? Психотерапевт? Она больна? У нее проблемы? Почему она мне ничего не говорит?
Внутри все перевернулось. Ревность, злая и едкая, стала отступать, уступая место страху и чувству вины. Она страдает в одиночку, а я подозреваю ее в измене. Я трус. Я не заслуживаю ее.
Я не стал ее ждать. Ушел, купил огромный букет ее любимых пионов и торт. Вернулся домой раньше нее, накрыл стол.
Когда она вошла, глаза у нее были красные от слез или от ветра.
«Лиза, поговори со мной. Пожалуйста. Что происходит?» – выпалил я, протягивая цветы.
Она взглянула на букет, на меня, и ее лицо исказилось. Но не радостью. А какой-то непереносимой болью.
«Не сейчас, Андрей. Пожалуйста, не сейчас», – прошептала она и прошла в спальню, закрыв дверь.
Букет упал на пол, рассыпав лепестки.
Глава 3: Правда, которая оказалась ложью
Наш дом превратился в поле молчаливой войны. Мы ходили по острым осколкам невысказанного, ранясь, но не крича от боли. Я больше не спрашивал. Она не рассказывала. Мы просто существовали.
А потом грянул гром. Я поехал в гараж, чтобы отогнать машину на ТО, и наткнулся на старую куртку, которую не носил с прошлой зимы. Засунув руку в карман, нащупал чек. Из ювелирного магазина. Датированный тремя месяцами назад. Сумма, от которой закружилась голова. Покупка – мужские часы премиум-класса.
Часов таких у меня не было.
Значит, у кого-то другого.
Вся моя теория про психолога и тайные страдания рухнула в одно мгновение. Ее замкнутость, встречи, деньги – все сложилось в ужасную, но ясную картину. Она купила дорогой подарок любовнику. Тому самому, из кофейни. Интеллигентному ублюдку в очках.
Я больше не мог. Я приехал домой, бросил чек на кухонный стол перед ней.
«Объясни».
Она побледнела, как полотно. Руки задрожали.
«Андрей, я…»
«Кому ты их купила? Ему? Твоему… психологу?» – я выкрикнул последнее слово с ядовитой издевкой.
Она смотрела на меня, и в ее глазах что-то ломалось. Казалось, она вот-вот распадется на части. Потом она глубоко вздохнула, и ее лицо стало странно пустым, безжизненным.
«Да. Я купила их ему. Его зовут Артем. Мы… встречаемся уже полгода. Я хотела сделать ему дорогой подарок. Вот и все».
Тишина после этих слов была оглушительной. Я ожидал слез, оправданий, лжи. Но не этой ледяной, смиренной констатации факта. Это было хуже.
«Почему?» – выдохнул я, и мой голос прозвучал как скрип ржавой двери.
«Я не знаю. Соскучилась. Ты всегда в разъездах. Он… он рядом. Он слушает меня. Мне было одиноко». Она говорила ровно, монотонно, как заученную роль.
Во мне что-то умерло. Просто погасло. Гнев, боль, отчаяние – все растворилось в густом, холодном вате равнодушия.
«Убирайся. Сегодня же. Мы разведемся».
Она просто кивнула.
Глава 4: Голос из пустоты
Я уехал на вахту раньше графика. Мне было все равно. Мир потерял цвета и смысл. Я работал как автомат, спал, снова работал. Коллеги, зная о моей ситуации (я проболтался в пьяном угаре в первый же вечер), старались не лезть.
Через две недели, в самый мрачный вечер, когда я сидел в вагончике и тупо смотрел в стену, зазвонил телефон. Незнакомый номер.
«Андрей?» – женский голос, незнакомый, взволнованный.
«Да. Кто это?»
«Меня зовут Ирина. Я… я жена Артема. Того самого Артема».
Во мне все сжалось в комок. Что ей нужно? Месть? Подробности?
«Что вам надо?» – пробурчал я.
«Мне надо, чтобы вы все знали. Ваша жена… Лиза. Она ничего вам не рассказала? В тот день, когда вы ее выгнали?»
«Она рассказала мне достаточно. Про их роман».
На другом конце провода раздался горький, сдавленный смешок.
«Роман? Боже мой… Андрей, Артем – не психолог. Он – частный детектив. Лиза наняла его полгода назад».
Мир перевернулся с ног на голову. В ушах зазвенело.
«Что?.. Зачем?»
«Чтобы следить за вами».
Я не понял. Ни слова. Следить за мной? Почему?
«Артем дал мне ваш номер. Он считает, что дальше молчать нельзя. Лиза пришла к нему, потому что была уверена, что у вас есть другая. Что вы изменяете ей на вахтах. Она собирала доказательства для бракоразводного процесса. Но Артем… он ничего не нашел. Ни одной улики. Вы были чистым. Он отчитался ей. Но она… она ему не поверила. Сказала, что он плохо искал. Потом, видимо, решила сама вас спровоцировать, подбросить вам «улики» своей мнимой измены, чтобы вы первыми подали на развод… Или чтобы самой себя убедить, что вы – козел, и ей не должно быть так больно от вашего воображаемого предательства. Она была в ужасном состоянии, почти невменяемая от ревности и подозрений».
Я вспомнил все. Ее странные вопросы о моих коллегах-женщинах. Ее паузы, когда я говорил, что задержусь. Ее слезы «от ветра». Ее встречи с «психологом» – она получала отчеты и, не веря им, мучилась еще сильнее. Чек на часы… для детектива, в качестве оплаты? Или намеренно подброшенный мне, чтобы я нашел?
«Почему… почему ты мне это рассказываешь?» – с трудом выдавил я.
«Потому что мой муж влюбился в нее. Он видел в ней не клиентку, а несчастную, искалеченную недоверием женщину. Он хотел ее «спасти». Эти часы… она не покупала. Их купил он. Для себя. На те деньги, что она ему заплатила. А чек взял, видимо, случайно. Он признался мне неделю назад. Наш брак трещит по швам. А ваша жена… Я думаю, она просто больна. Болезненно ревнива. И она разрушила все вокруг. И свое, и мое. Я ненавижу ее. Но вам, кажется, досталось больше всех».
Глава 5: Осколки зеркала
Я вернулся в город на следующий же день. Не ехал – летел, обгоняя время и собственную путаницу в мыслях.
Ключ еще проворачивался в замке. Она не уехала. Или уехала не навсегда.
В квартире было тихо и пусто. Но в гостиной, на диване, сидела она. Сидела, укутавшись в мой старый свитер, и смотрела в окно. На столе лежали распечатанные листы – отчеты Артема. Фотографии меня с работы, с магазина, одинокого, уставшего. Ни одной женщины рядом. Ни одной улики.
Она обернулась. Лицо было серым, изможденным, глаза – огромными, полными бездонного ужаса и стыда.
«Ты все знаешь», – не спросила, а констатировала.
«Ирина позвонила мне».
Она кивнула, словно ждала этого.
«Я сошла с ума, Андрей. Я точно сошла с ума. Сначала это были просто мысли… Потом они стали съедать меня изнутри. Мне казалось, я чувствую ее запах на тебе, слышу ее смех в твоих разговорах по телефону. Я наняла его, чтобы доказать себе, что я не сумасшедшая. Что у меня есть причина так страдать. А когда он ничего не нашел… Мне стало еще хуже. Потому что если ты не изменял, значит, проблема во мне. А это признать было невыносимо. Легче было поверить, что ты – гениальный лжец, а он – плохой детектив. Легче было… сделать так, чтобы ты меня возненавидел и ушел. Чтобы моя боль нашла выход».
Она говорила тихо, без слез. Словно выговаривала давно заученную исповедь.
Я подошел, сел напротив. Между нами лежали не просто листы бумаги. Лежала пропасть из лжи, подозрений и мнимых измен.
«И часы?»
«Он их купил сам. Я просила его продолжать слежку, хотя контракт закончился. Готовила перевод. Чек… Он, наверное, выпал из его кармана, когда он давал мне последний отчет. Тот, где он написал, что прекращает сотрудничество, потому что я разрушаю свою жизнь и твою. И что он… испытывает ко мне чувства. Я испугалась тогда. Испугалась всего».
Я смотрел на нее. На женщину, которую любил десять лет. Которая была мне домом. И видел незнакомку, искалеченную своими же демонами.
«Ты предала меня, Лиза. Не физически. Но ты предала наше доверие. Ты поверила своим страхам, а не мне. И ты устроила этот ад для нас обоих».
«Я знаю», – прошептала она. – «Я не прошу прощения. Его не может быть. Я просто хотела, чтобы ты знал правду. Прежде чем уйдешь навсегда».
Я встал, подошел к окну. Город жил своей жизнью. Люди спешили, любили, ссорились, верили друг другу.
Можно ли собрать разбитое зеркало? Даже если аккуратно склеить все осколки, трещины останутся. В них будет искажаться отражение. Навсегда.
Но без этого зеркала – пустота.
Я обернулся.
«Завтра мы найдем тебе врача. Настоящего. Не детектива. Психотерапевта».
Она подняла на меня глаза, в которых мелькнул крошечный, слабый огонек – не надежды, а чего-то вроде удивления.
«А потом… потом посмотрим. Не обещаю, что мы сможем все вернуть. Но мы можем попробовать начать все сначала. С этих… осколков».
Она не бросилась мне на шею. Она просто снова сжалась в комок в моем свитере и закрыла лицо руками. Плечи ее затряслись от беззвучных рыданий – первых настоящих слез за все эти месяцы лжи.
А я смотрел на нее и понимал, что предательство бывает разным. Иногда его совершают не с чужим в постели, а с собственными страхами в сердце. И иногда простить его – не значит забыть. Это значит дать шанс. Себе и тому, кого когда-то любил больше жизни. Даже если от этой любви остались только острые, режущие осколки, о которые нам еще предстоить искалечиться, пытаясь их собрать.