Экипаж шутил о политике и планах на выходные. Монотонный гул турбин убаюкивал. Пассажиры дремали под шум кондиционеров или смотрели в иллюминаторы на бескрайнюю африканскую саванну - рыжую, выжженную солнцем, бесконечную. Embraer 190 плавно резал разреженный воздух на высоте 11 600 метров. Всё шло по плану. Всё было спокойно.
Но через час после взлёта в кабине что-то изменилось.
Сначала - тишина. Странная, густая, неправильная. Потом - стук. Один. Второй. Третий. Всё громче, отчаяннее, безнадёжнее. И автоматический голос системы предупреждения, холодный и безэмоциональный:
"PULL UP! PULL UP!" - "ПОДНИМАЙСЯ!"
А самолёт продолжал падать. Триста метров. Двести. Сто.
29 ноября 2013 года рейс LAM 470 унёс жизни 33 человек. Пассажиров, бортпроводников, техника, двух пилотов. Но дело оказалось не в технической неисправности. Не в погоде. Не в ошибке навигации.
Причина была настолько жуткой, что следователи несколько недель не хотели в неё верить. А когда поверили - мир промолчал. И через полтора года эта история повторилась. Со 150 жертвами.
Что произошло в той кабине? Почему опытный командир корабля с 9000 часами налёта молчал, пока второй пилот колотил в дверь? И главное - могла ли эта трагедия быть предотвращена?
29 ноября 2013 года. Международный аэропорт Мапуту, Мозамбик.
Утренняя жара уже накрыла лётное поле. Воздух дрожит над бетонной полосой. Термометр показывает +32°C, небо чистое, видимость - более 10 километров. Идеальные условия для полёта.
В 11:26 Embraer 190 с бортовым номером C9-EMC, окрашенный в белые и синие цвета LAM Mozambique, выруливает на взлётную полосу. Двигатели General Electric ровно гудят, набирая обороты. Самолёт практически новый - всего год в эксплуатации, меньше 3000 часов налёта. Системы проверены накануне. Маршрут знакомый - Мапуту–Луанда, четыре часа полёта над Ботсваной и Намибией. LAM выполняла этот рейс дважды в неделю без единого происшествия.
На борту 33 человека, среди них 27 пассажиров и 6 членов экипажа. Среди пассажиров - бизнесмены из Анголы, португальские туристы, китайские инженеры, мозамбикская семья, летящая на свадьбу. Обычный рейс, обычные судьбы.
В кабине - два пилота.
Командир - 49-летний Эрминио душ Сантуш Фернандеш. Уважаемый капитан LAM, более 9000 часов налёта. Профессионал. Инструктор. Человек, которому коллеги доверяют жизнь.
Второй пилот - 24-летний Грасиу Грегориу Чимукиле. Молодой, энергичный, 1400 часов опыта. Перспективный пилот, который мечтает когда-нибудь командовать собственным бортом.
Взлёт - штатный. Набор высоты - как по учебнику. Самолёт выходит на эшелон FL380 - 11 600 метров. Автопилот включён, погода превосходная, впереди - три с половиной часа спокойного полёта.
В кабине царит непринуждённая атмосфера. Пилоты обсуждают политику, социальные новости, шутят. Бортовой самописец фиксирует обычный профессиональный диалог. Ничто не предвещает беды.
10:19 UTC. Диспетчер Габороне: "Мозамбик 470, поддерживайте эшелон 380, доложите при достижении точки AGRAM".
Чимукиле отвечает спокойно, с лёгким акцентом: "Понял, поддерживаем FL380, доложим на AGRAM".
Всё идёт по инструкции.
Но через час с небольшим этот самолёт исчезнет с радаров. И никто не узнает об этом ещё два часа.
Время в полёте: 1 час 50 минут 27 секунд.
Самолёт плавно идёт на высоте 11 600 метров. В салоне - сонная полутьма, большинство пассажиров дремлют под монотонный гул турбин. В кабине - только зелёное свечение приборов, негромкое гудение систем и тихий разговор пилотов.
И вот тогда второй пилот Грасиу Чимукиле произносит обыденную фразу: "Мне нужно в туалет".
Капитан Фернандеш отвечает коротко, даже буднично: "Без проблем".
Чимукиле покидает кабину. Дверь за ним закрывается с характерным металлическим щелчком. Молодой пилот направляется к туалету в задней части салона, не подозревая, что это последний раз, когда он видит кабину изнутри.
Но здесь кроется первая фатальная ошибка.
Согласно Руководству по лётной эксплуатации LAM Mozambique, пилот может покинуть кабину только если в ней остаётся член экипажа. Перед выходом второй пилот обязан вызвать бортпроводника, который займёт его место.
Двое человек в кабине. Всегда. Это железное правило безопасности.
Но Чимукиле не вызывает бортпроводника. Возможно, торопится. Возможно, это обычная оплошность в их экипаже. Возможно, он рассчитывает вернуться через минуту.
Капитан Фернандеш остаётся в кабине один.
Две минуты ничего не происходит. Самолёт летит ровно. Автопилот держит курс и высоту. Двигатели работают ритмично, как сердце. Метеорадар не показывает никаких опасностей.
Но именно в эти две минуты в голове капитана происходит что-то, чего не увидит ни один радар и не зафиксирует ни одна система.
Позже психолог NTSB скажет: "Вероятно, он думал о жизни. Взвешивал, сможет ли он это сделать".
И затем капитан Фернандеш протягивает руку к панели автопилота.
Щелчок. Поворот ручки. Ещё один. Ещё.
Кабинный речевой регистратор улавливает характерный звук - вращение ручки селектора высоты. Металл трётся о металл. Механический щелчок. Один. Второй. Третий.
Капитан меняет заданную высоту полёта в автопилоте.
Первое изменение с 11 600 метров до 1307 метров.
Самолёт послушно, почти незаметно, начинает снижаться. Нос едва опускается. Пассажиры в салоне ничего не чувствуют.
Второе изменение до 392 метров.
Третье изменение до 180 метров.
180 метров - это ниже уровня земли в районе полёта. Это не ошибка ввода. Это не случайность. Это точная, обдуманная команда автопилоту: "Лети в землю".
Регистратор полётных данных фиксирует каждое действие с холодной точностью электроники:
- Автомат тяги отключён вручную.
- Рычаги двигателей перемещены вперёд, затем резко отведены назад на холостой ход.
- Интерцепторы - воздушные тормоза - выпущены. Они не только замедляют самолёт, но и уменьшают подъёмную силу крыла.
- Вертикальная скорость снижения резко возрастает до 30 метров в секунду. Это 108 километров в час. Вниз.
Самолёт падает.
И именно в этот момент к двери кабины подходит второй пилот Чимукиле.
Чимукиле возвращается от туалета. Протягивает руку к дверной ручке. Тянет. Дверь заблокирована.
Он вводит код доступа. Четыре цифры, которые каждый член экипажа знает наизусть. Нажимает кнопку. Дверь остаётся заперта.
Капитан Фернандеш активировал функцию override - блокировку, которая отменяет действие кода. Эта система создана для защиты от угонщиков после 11 сентября 2001 года. Но сейчас она защищает кабину от законного пилота.
Чимукиле стучит в дверь. Тук. Тук.
"Эрминио? Открой".
Тишина.
Он стучит громче. ТУК-ТУК-ТУК.
"Эрминио!"
Бортовой самописец записывает эти удары. Сначала - спокойные, методичные. Может, капитан не слышит? Может, наушники надел?
Но удары становятся всё громче. Чаще. Отчаяннее.
БУМ. БУМ. БУМ.
Молодой пилот не понимает, что происходит, но инстинкт бьёт тревогу. Самолёт странно себя ведёт - он чувствует это всем телом. Небольшая вибрация. Изменение угла пола. Почему нос опущен? Почему нет ответа от капитана?
Чимукиле бьёт в дверь кулаками. БУММ. БУММ. БУММ.
"ЭРМИНИО! ОТКРОЙ ДВЕРЬ!"
Тишина.
Внутри кабины - ни единого слова. Кабинный речевой регистратор фиксирует только ровное дыхание капитана и звуки манипуляций с приборами. Щелчки переключателей. Шорох одежды.
"Что они не услышали - было ещё более пугающим", - скажет позже следователь Джон Джонс из NTSB. - "Ни одного слова от капитана. Ни слова второму пилоту, ни слова по радио, ни слова самому себе. С его стороны - абсолютная тишина".
Стук в дверь продолжается. Всё настойчивее. Удары эхом разносятся по салону. Пассажиры начинают оборачиваться, переглядываться. Что происходит? Почему пилот не может попасть в кабину?
Бортпроводник встаёт, направляется к кабине. "В чём дело?"
Чимукиле оборачивается. Лицо бледное. Голос срывается: "Дверь не открывается! Капитан не отвечает!"
Но времени разобраться - нет.
Высота - 2000 метров.
Срабатывает система предупреждения о приближении к земле (GPWS). Автоматический женский голос, холодный и безэмоциональный, разрывает тишину кабины:
"HIGH SPEED! HIGH SPEED! HIGH SPEED!"
Самолёт падает быстрее, чем должен. Система понимает, что что-то не так.
Высота - 1000 метров.
Земля стремительно приближается. Саванна внизу перестаёт быть абстрактным пятном - видны уже отдельные деревья, кустарники, красная земля.
Высота - 500 метров.
"PULL UP! PULL UP!" - "ПОДНИМАЙСЯ! ПОДНИМАЙСЯ!"
Красные огни мигают по всей приборной доске. Сирены воют. Это последнее предупреждение перед катастрофой - электронная система умоляет человека одуматься.
Но капитан Фернандеш не трогает штурвал. Он не произносит ни слова. Он просто сидит, смотрит в иллюминатор и дышит. Ровно. Спокойно.
За дверью - отчаянные удары Чимукиле. Бортпроводник пытается помочь - они вдвоём колотят в дверь, кричат, умоляют.
В салоне - паника. Пассажиры видят в иллюминаторах, что земля мчится навстречу. Кто-то кричит, кто-то молится, кто-то судорожно набирает номера близких, хотя связи на высоте нет.
Высота - 200 метров.
"PULL UP! PULL UP! PULL UP!"
Высота - 100 метров.
Последний вой сирены. Последний крик в салоне. Последний удар в дверь.
11:14 UTC. 50 метров.
Embraer 190 врезается в землю национального парка Бвабвата на скорости более 700 километров в час.
Удар. Огонь. Тишина.
11:17 UTC. Три минуты спустя после последнего радиолокационного контакта.
Диспетчер Габороне пытается связаться: "Мозамбик 470, вы меня слышите? Пожалуйста, ответьте".
Шум в наушниках. Пустота.
Он повторяет вызов. Снова. И снова. Тишина.
Диспетчер хватает телефон, звонит коллеге в Луанду: "Луанда, Габороне. У вас на связи Мозамбик 470? Он не отвечает мне".
Ответ приходит неразборчивый, но диспетчер надеется, что самолёт уже передан на их частоту. Может, просто забыл переключиться? Такое бывает.
13:05 UTC. Почти два часа спустя Луанда связывается с Габороне: "Мы всё ещё не можем связаться с Мозамбик 470. У вас есть информация?"
Холодок пробегает по спине. Где самолёт? Почему молчит экипаж?
Запрос во все службы, проверка радаров. Последняя отметка - 11:14 UTC, высота 2000 метров, воздушное пространство Намибии.
А затем - ничего.
К вечеру власти Намибии получают сообщение, что в районе национального парка Бвабвата замечен дым. Кто-то слышал удар. Кто-то видел низколетящий самолёт.
Начинается поисковая операция, но темнота и непогода заставляют прервать её до утра.
30 ноября, 9:00 утра.
Спасатели находят место крушения.
Характер обломков не оставляет сомнений, что это был высокоэнергетический удар. Самолёт вошёл в землю под острым углом, затем скользил более 400 метров, оставляя за собой след разрушения.
Выживших нет. Все 33 человека на борту погибли мгновенно.
Но среди обломков находят две оранжевые коробки, почерневшие от огня, но целые.
Бортовые самописцы. "Чёрные ящики".
Они расскажут правду.
Регистраторы отправляют в Вашингтон, в лаборатории NTSB. Расшифровка займёт недели. Пока следователи работают с другими версиями.
- Отказ двигателей? Нет. Проверены за день до вылета, работали до удара.
- Разрушение в воздухе? Нет. Самолёт упал целым.
- Техническая неисправность? Нет. Системы исправны.
- Плохая погода? Нет. Видимость более 10 километров.
Ни одна "нормальная" версия не сходится.
21 декабря 2013 года данные расшифрованы. И картина становится кристально ясной.
CVR записал:
- Обычный разговор пилотов.
- Фразу второго пилота "Мне нужно в туалет".
- Ответ капитана "Без проблем".
- Звук закрывающейся двери.
- Звук блокировки замка.
- Две минуты тишины.
- Звук вращения ручки селектора высоты. Трижды.
- Стук в дверь. Сначала тихий, потом всё громче, отчаяннее.
- Сигналы системы предупреждения "HIGH SPEED! PULL UP!"
- Ни единого слова от капитана. Только дыхание.
FDR зафиксировал:
- Изменение заданной высоты с 11 600 до 180 метров. Трижды.
- Отключение автомата тяги. Вручную.
- Перевод рычагов на малый газ. Вручную.
- Выпуск интерцепторов. Вручную.
- Давление в кабине в норме. Декомпрессии не было.
- Никаких технических неисправностей.
"Мы исключили все невозможные варианты", - говорит руководитель расследования. - "И то, что осталось, каким бы невероятным оно ни казалось, и есть правда".
Кто такой капитан Эрминио душ Сантуш Фернандеш?
49 лет. Опытный пилот. Более 9000 часов налёта. Коллеги уважают, начальство ценит. Все медицинские проверки пройдены.
Но когда следователи начинают копать глубже, всплывают детали.
Ноябрь 2012 года. Сын капитана трагически погибает. Отец даже не приезжает на похороны.
Ноябрь 2013 года. Почти ровно год спустя, в годовщину гибели сына, Фернандеш садится за штурвал рейса 470.
В этот же день его дочь лежит в больнице на операции на сердце.
Более 10 лет он в процессе развода, который никак не завершится.
Психолог NTSB позже скажет: "Он, вероятно, переживал бурю эмоций. Личные потери, нерешённые проблемы".
Но тесты на алкоголь, наркотики, токсины - отрицательные. Фернандеш был трезв. Он понимал, что делает.
И это делает всё ещё страшнее.
15 апреля 2016 года выходит окончательный отчёт расследования:
"Вероятная причина - ввод данных в систему автопилота членом экипажа, который остался один в кабине после выхода второго пилота. Способствующий фактор: несоблюдение процедур компании - в кабине оказался один человек".
Рекомендации:
- Всегда минимум два человека в кабине.
- Видеонаблюдение для контроля действий экипажа.
- Улучшение систем отслеживания аномального поведения воздушного судна.
Но мир почти не услышал об этой трагедии.
"Катастрофа LAM 470 не получила широкого освещения, потому что произошла в развивающейся стране", - объясняет эксперт по авиационной безопасности Том Кок. - "Если бы к этому отнеслись серьёзнее, возможно, следующей трагедии удалось бы избежать".
24 марта 2015 года - всего через 16 месяцев - случается катастрофа Germanwings 9525 во Французских Альпах. 150 погибших. Второй пилот запер капитана за дверью и направил самолёт в гору.
История повторилась.
"Мир проснулся после Germanwings, потому что это произошло в Европе", - говорит Кок. - "Но уроки можно было извлечь раньше. И спасти 150 жизней".
После катастрофы Germanwings авиационная индустрия наконец взялась за решение проблемы.
Правило "двух в кабине" теперь строго соблюдается большинством авиакомпаний мира. Если один пилот выходит, бортпроводник обязательно заходит.
Психологическое тестирование пилотов усилено. Но остаётся проблема: многие пилоты боятся признаться в проблемах, опасаясь потерять допуск к полётам.
Системы видеонаблюдения в кабине обсуждаются, но внедряются медленно из-за вопросов приватности.
Важно понимать, что такие случаи крайне редки. Из миллионов рейсов ежегодно подобные инциденты происходят раз в несколько лет. Статистически, авиация остаётся самым безопасным видом транспорта.
Но каждый случай - урок. И каждый урок стоит человеческих жизней.
Капитан Эрминио душ Сантуш Фернандеш. Второй пилот Грасиу Грегориу Чимукиле. Три бортпроводника. Техник. 27 пассажиров.
Каждый из них был чьим-то близким. Чьим-то любимым. У каждого были планы, мечты, люди, которые их ждали.
Грасиу Чимукиле до последней секунды пытался попасть в кабину. Он боролся. Стучал. Кричал. Пытался спасти всех.
Дверь так и не открылась.
Эта статья - не обвинение. Это память. И напоминание о том, что авиационная безопасность - это не только техника и процедуры. Это люди. Их состояние, их выбор, их ответственность.
Мы не можем вернуть тех, кого потеряли. Но мы можем помнить. И учиться.
Если эта история вас затронула, то поделитесь ей. Возможно, кто-то узнает что-то важное о безопасности полётов, о психологическом здоровье, о том, почему так важны процедуры.
Подписывайтесь на канал - мы разбираем авиационные происшествия глубоко, честно, с уважением к памяти погибших. Без сенсаций. Только факты, анализ и уроки.
А вы как думаете достаточно ли современных мер для предотвращения подобных трагедий? Что ещё можно сделать? Как помогать пилотам справляться с психологическими нагрузками, не стигматизируя их?
Давайте обсуждать в комментариях. Ваше мнение важно.
P.S. Если вы или кто-то из ваших близких переживает трудные времена, пожалуйста, обратитесь за помощью. Нет ничего постыдного в том, чтобы попросить поддержки. Жизнь всегда ценнее, чем кажется в момент отчаяния.
Читайте далее: