Утро выдалось серым, промозглым, таким, когда даже собаку на улицу выгонять совестно, а уж самой тащиться в казенное учреждение и подавно не хочется. Нина Петровна долго стояла у окна, растирая ноющее колено. Боль в суставе была её верной спутницей последние три года, но сегодня терпеть было уже невмоготу.
— Надо идти, Ниночка, надо, — вслух уговаривала она сама себя. — Нельзя же так жить.
Она оделась чисто, аккуратно: старенькое пальто, вязаный берет. В сумочку положила документы и старенький смартфон, который ей отдал сын. Телефон этот Нина Петровна побаивалась. Он жил своей жизнью, а слова сына «вай-фай», «аккаунт», «виджет» вызывали у неё только головокружение.
До поликлиники она добиралась сорок минут. Каждый шаг отдавался прострелом в бедре. Внутри пахло хлоркой и старой бумагой. Нина Петровна, прихрамывая, направилась к регистратуре.
За стеклом сидела дама с пышной прической и выражением лица человека, которого смертельно обидели самим фактом существования посетителей. Бейджик гласил: «Людмила Ивановна».
— Здравствуйте, — начала Нина Петровна. — Мне бы к хирургу попасть. Сил нет, как нога болит.
Людмила Ивановна даже не подняла глаз:
— Запись есть?
— Нет, милая, я так. Острая боль у меня.
— С острой болью — это когда ногу оторвало. А с артритом — в плановом порядке. Талонов нет.
Нина Петровна растерялась:
— Совсем?
— Совсем. Запись в семь тридцать утра. Разбирают за пять минут. Записывайтесь через интернет или терминал.
— Дочка, я не умею через интернет, — голос Нины Петровны дрогнул. — У меня и телефона-то нормального нет. Может, вы сами посмотрите? Ну пожалуйста. Компьютер же у вас вот, перед глазами.
— У меня инструкция! — отрезала регистраторша. — Я вручную не записываю. Только через систему. У вас учетная запись подтверждена?
— Какая запись?..
— Следующий! — рявкнула Людмила Ивановна.
Нина Петровна вцепилась в подоконник.
— Мне больно! Я всю жизнь работала, налоги платила. Неужели нельзя просто нажать кнопку? В коридоре у хирурга никого нет!
Людмила Ивановна побагровела, закрыла жалюзи перед самым её носом и выставила табличку «Технический перерыв».
Это был конец. Стена. Непробиваемая, стеклянная стена равнодушия.
Нина Петровна медленно побрела к выходу. Тяжелая дверь поддалась с трудом. Она вышла на крыльцо и опустилась на холодную бетонную ступеньку. Идти домой не было сил. Она просто сидела, прижав к груди бесполезный телефон, и плакала от бессилия.
Она чувствовала себя выброшенной за борт жизни. Биомусором. Отработанным материалом. Мир стал цифровым, быстрым, жестоким, и в этом новом мире ей, с её артритом и неумением тыкать в кнопки, места не было.
— Эй, бабуль, ты чего? Плохо, что ли?
Голос был хрипловатый, подростковый. Нина Петровна подняла глаза. Перед ней стояло нечто.
Парень лет семнадцати. Волосы выкрашены в ядовито-зеленый цвет и торчат дыбом. В ушах — куча железа. Балахон с черепом, цепи на штанах.
Нина Петровна вжалась в стену. «Наркоман, наверное. Сейчас телефон отберет».
— Не надо... — прошелестела она. — У меня нет ничего... Идите...
Парень удивленно хмыкнул и присел перед ней на корточки. Вблизи его лицо оказалось совсем детским, усыпанным веснушками.
— Да ты не бойся. Я не гопник. Ты чего ревешь-то? Обидел кто?
В его голосе не было издевки. Только простое участие. Нина Петровна всхлипнула и вывалила всё:
— К врачу не пускают. Говорят, через интернет надо. А я не умею... Пароль забыла...
Парень нахмурился, его зеленые брови сошлись на переносице.
— Жесть какая, — коротко резюмировал он. — А ну-ка, дай трубу.
— Что?
— Смартфон дай. Ща глянем.
Она протянула ему гаджет. Терять было нечего.
Зеленоволосый (Нина Петровна про себя окрестила его «Попугаем») начал быстро бегать пальцами с черными ногтями по экрану.
— Так... Зайдем через региональный портал, там проще. Полис с собой? Диктуй цифры. Ага... Смс пришла? Диктуй код.
Телефон пискнул.
— Зашли. Хирург... Белов... Слушай, бабуль, тебе повезло!
— Что такое?
— Кто-то только что отменил запись! Окно горит зеленым на 10:40. Это через десять минут. Ловим, пока не увели!
Парень ткнул в экран.
— Всё. Записал. Вставай, пошли.
— Куда?
— К хирургу твоему. Я тебя провожу, а то эти гарпии тебя снова завернут.
Они вошли в холл поликлиники странной парой: хромающая пожилая женщина в старомодном берете и яркий, звенящий цепями подросток.
Людмила Ивановна уже открыла жалюзи и пила чай. Увидев их, она скривилась.
— Женщина, я же вам сказала...
— Тормози, — перебил её Паша. Голос его стал жестким. Он сунул телефон с талоном прямо к лицу регистраторши. — Глаза разуй. Запись на 10:40. Фамилия — Смирнова. Подтверждена.
Людмила Ивановна поперхнулась чаем.
— Ты как разговариваешь, щенок?
— Как заслужила, так и разговариваю, — спокойно парировал Паша. — У человека острая боль. А ты ее на мороз выгнала. В системе окно появилось, а тебе лень проверить было? Может, мне прямо сейчас в Минздрав звякнуть? Или видос записать и в городской паблик выложить? У меня подписчиков много, скандал будет знатный.
Он поднял смартфон, камера которого смотрела прямо на регистраторшу.
Эффект был мгновенным. Слово «Минздрав» и камера подействовали как святая вода на нечисть. Спесь слетела с неё моментально.
— Зачем сразу скандал... Я, может, не увидела, система висела... — забормотала она. — Вот ваш талончик, Нина Петровна. Проходите.
Очередь одобрительно загудела. Какой-то мужик показал Паше большой палец.
— Спасибо, сынок... — прошептала Нина Петровна.
— Иди, лечись, бабуль. Я тут подожду.
Хирург оказался толковым, сделал укол, выписал лекарства. Когда Нина Петровна вышла, боль отступила. Но главное — отступило то черное чувство одиночества.
Паша сидел в коридоре, уткнувшись в телефон.
— Ну как? Жива? — улыбнулся он.
— Спасибо тебе, милый. Ты меня спас. У меня денег немного...
Она полезла в кошелек, но Паша остановил её.
— Обижаешь. Убери. Далеко живешь?
— На Ленина, 30.
— Ща такси вызовем. Не пойдешь же ты пешком.
— Паша, это дорого...
— Ерунда. Я сайты верстаю, нормально зарабатываю. Не парься. Мне бабушка говорила: есть возможность помочь — помогай.
Через пять минут Нина Петровна садилась в теплую иномарку.
— Ну, бывай! — Паша махнул рукой. — А про мымру я отзыв накатаю, чтоб неповадно было!
— Здоровья тебе, сынок! Дай Бог тебе хорошую невесту!
Такси тронулось. Нина Петровна смотрела, как парень с зеленым ирокезом растворяется в толпе.
«Потерянное поколение», — вспомнились ей газетные заголовки.
— Нет, — твердо сказала она вслух.
— Что, простите? — спросил водитель.
— Ничего. Я говорю: нашлось поколение. Хорошее поколение растет. Просто мы, старики, иногда забываем очки надеть, чтобы это разглядеть.
Она погладила экран старого телефона. Теперь она знала, что там, внутри этой черной коробочки, живет не только страшный цифровой мир, но и возможность встретить ангела. Пусть даже с пирсингом в носу. Зло было посрамлено, боль ушла, а вера в людей вернулась.