Софья молчала. Просто стояла у раковины с мокрыми руками и смотрела на Артёма так, словно видела его впервые. Он поправил воротник рубашки, явно довольный собой, и улыбнулся той самой улыбкой, которой обычно сопровождал свои сюрпризы.
— Ты же не против? — добавил он, уже направляясь к входной двери. — Кате очень понравилось. А тебе и так всё идёт.
Входная дверь хлопнула. Софья медленно опустила взгляд на свою левую руку. Пальцы были голыми. Там, где восемь лет подряд было бабушкино кольцо с едва заметной гравировкой "Вечно твоя", теперь не было ничего.
*
Три дня назад она заметила пропажу. Вернулась с работы, сняла резиновые перчатки после мытья посуды и вдруг замерла — кольца не было. Перерыла всю ванную, заглянула в слив, обшарила карманы халата. Паника нарастала, потому что это кольцо нельзя было просто потерять. Его нельзя было заменить.
Бабушка передала его Софье перед свадьбой, сняв с собственного пальца:
— Носи, внученька. Твой дедушка надел его на меня в сорок третьем, когда уходил на фронт. Вернулся через три года, худой, седой, но живой. И кольцо я берегла всю жизнь.
Софья помнила, как дрожали бабушкины пальцы, как блестели глаза, как тепло металла перешло от одной ладони к другой. Это было не украшение. Это была память, связь, корень.
Артём тогда пожал плечами:
— Ну ладно, носи старьё, если тебе так важно.
А вчера вечером, когда она в четвёртый раз спросила, не видел ли он кольцо, он вдруг остановился посреди кухни и сказал:
— А, точно. Я его Кате подарил на день рождения.
Софья подумала, что ослышалась.
— Что?
— Ну, Кате. Сестре моей. Она зашла на прошлой неделе, увидела кольцо на столе, примерила. Говорит, такое винтажное, прямо в её стиле. Я и подумал — чего зря лежать будет? Ты же всё равно часто снимаешь.
Он говорил спокойно, как будто обсуждал перестановку мебели.
— Артём, — Софья сглотнула, пытаясь справиться с дрожью в голосе. — Это было бабушкино кольцо. Я тебе рассказывала.
— Ну да, — он кивнул. — Но оно же не единственное на свете. Купим тебе новое, красивое, современное. А Кате оно реально подошло. У неё тонкие пальцы, как раз.
Софья почувствовала, как внутри что-то обрывается. Не злость ещё, а просто пустота. Как будто слова мужа долетали откуда-то издалека, сквозь вату.
— Верни его, — сказала она тихо.
— Что?
— Верни. Немедленно.
Артём нахмурился:
— Софья, ты чего? Не жадничай. Это же моя сестра, не чужой человек. Ей нечего надеть на праздник, вот я и помог.
— У неё полная шкатулка украшений! Ты сам мне показывал!
— Но это другое, — он пожал плечами. — Ей понравилось именно это. И вообще, какая разница? Кольцо в семье остаётся.
Софья не выдержала:
— Это МОЯ семья! Моя бабушка, мой дедушка, моя память! Ты не имел права!
Артём поморщился, словно она сказала что-то неприличное:
— Ну вот, начинается. Я хотел как лучше, а ты скандал устраиваешь. Знаешь что? Разбирайся сама. Я не буду у Кати ничего отбирать и ее расстраивать. Она и так обидится, если узнает.
И ушёл спать.
*
Утром Софья набрала номер Кати. Та ответила не сразу, голос звучал настороженно:
— Алло?
— Катя, привет. Это Софья.
— А, привет, — в трубке послышался шорох, словно Катя отошла подальше от кого-то. — Что-то случилось?
— Артём подарил тебе моё кольцо.
Пауза.
— Ну… да. А что?
Софья крепче сжала телефон:
— Катя, это кольцо очень важно для меня. Оно было бабушкиным. Артём не должен был его дарить. Можешь вернуть?
Ещё одна пауза, теперь холоднее:
— Соф, он мне его подарил. Официально, на день рождения. При гостях. Все видели.
— Я понимаю, но…
— И потом, — голос Кати стал жёстче, — ты же знаешь, как я его берегу. Я не потеряю, не испорчу. Честно говоря, не ожидала от тебя такой жадности. Мы же вроде как одна семья.
— Катя, оно мне дорого не из-за денег!
— Тогда в чём проблема? Я ношу, ты довольна, что оно в хороших руках. Все при своих.
— Но оно не твоё!
— Теперь моё, — отрезала Катя. — Артём сам решил. Если тебе так важно, поговори с ним. А я не хочу быть виноватой в ваших семейных дрязгах.
И сбросила звонок.
*
Вечером Артём вернулся с работы и сразу напал:
— Ты звонила Кате? Серьёзно?
Софья стояла у плиты, помешивая суп. Не обернулась.
— Я просила вернуть кольцо.
— Она расстроилась, — Артём бросил сумку на диван. — Сказала, что ты её обвиняешь в воровстве.
— Я не…
— А как по-другому это назвать? Ты звонишь, требуешь вернуть подарок. Это неприлично, Софья. Я думал, ты умнее.
Софья выключила плиту и обернулась. Руки дрожали.
— Артём, ты вообще слышишь, что я говорю? Это было бабушкино кольцо. Единственная вещь, которая у меня осталась от неё. Ты понимаешь?
— Понимаю, — он кивнул, но в глазах читалось раздражение. — Но это не даёт тебе права портить отношения с моей сестрой. Она теперь думает, что ты против неё.
— Я не против неё! Я за своё кольцо!
— Ну вот, опять ты про кольцо, — он махнул рукой. — Забей уже. Куплю тебе новое, с бриллиантом, если хочешь. Лучше того.
Софья смотрела на него и не узнавала. Вот этот человек делил с ней кров восемь лет, знал, как она не любит лук в салате, помнил, что она боится грозы. Но при этом он не понимал — или не хотел понимать — почему кольцо нельзя заменить.
— Ты встал на её сторону, — тихо сказала она.
— Я не встаю ни на чью сторону. Просто ты ведёшь себя странно. Из-за какого-то старого кольца раздуваешь скандал.
— Из-за кольца? Артём, ты взял мою вещь без спроса и отдал другому человеку!
— Не другому! Сестре!
— Мне плевать, кому! — голос Софьи сорвался на крик. — Это было не твоё!
Артём поджал губы:
— Знаешь что, я устал от этого разговора. Хватит истерить. Кольцо у Кати, и точка. Смирись.
Он развернулся и ушёл в комнату. Дверь хлопнула.
*
Следующие два дня они почти не разговаривали. Артём делал вид, что всё нормально: шутил за завтраком, спрашивал, как дела на работе. Софья отвечала односложно. Внутри у неё росло что-то тяжёлое, липкое, похожее на отчаяние.
Она пыталась объяснить себе, что произошло. Ведь не могло быть так, чтобы человек, с которым она прожила восемь лет, просто не понимал, что сделал. Не мог он быть настолько равнодушным. Но каждый раз, когда она пыталась заговорить, Артём отмахивался или переводил разговор на другое.
А потом Софья поняла: он понимает. Просто ему всё равно.
Это открытие было хуже потери кольца.
*
В субботу утром Артём объявил, что едет к родителям на дачу. Софья молча кивнула. Когда за ним закрылась дверь, она достала телефон и написала Кате:
"Приезжай. Мне нужно с тобой поговорить."
Катя приехала через час, настороженная, с вызывающим выражением лица. Села на край дивана, скрестив руки на груди.
— Если ты опять за кольцо, то зря тратишь время.
Софья покачала головой:
— Не за кольцо. Хочу понять. Ты правда думаешь, что это нормально — взять чужую вещь?
Катя нахмурилась:
— Артём же подарил. Он решил, что оно мне больше подходит.
— А ты не спросила, откуда оно?
— Он сказал, что ты не против.
— И ты поверила?
Катя замялась. Взгляд заскользил в сторону.
— Я… не думала, что это так важно.
— Катя, — Софья наклонилась вперёд, — кольцо передавали в моей семье. От моего дедушки к бабушке, от бабушки ко мне. Это единственная вещь, которая связывает меня с ними. Ты правда хочешь носить то, что кому-то так дорого?
Пауза затянулась. Катя смотрела в пол, кусая губу.
— Я не знала, — наконец пробормотала она. — Артём сказал… он сказал, что ты часто его снимаешь, что тебе оно не очень нравится.
— Он солгал.
Катя подняла глаза. В них мелькнуло что-то похожее на стыд.
— Софья, я…
— Верни кольцо, — попросила Софья. — Пожалуйста. Не из-за обиды, не из-за ссоры. Просто потому что это моё. И я не смогу смириться с его потерей.
Катя молчала долго. Потом медленно сняла кольцо с пальца и протянула Софье.
— Извини, — тихо сказала она. — Я правда не хотела… Я просто подумала, что Артём лучше знает.
Софья взяла кольцо и крепко сжала в ладони. Металл был тёплым.
— Спасибо.
Когда Катя уехала, Софья долго сидела на диване, разглядывая едва заметную гравировку. "Вечно твоя." Эти слова дедушка вырезал сам, перочинным ножом, в сорок третьем году, перед отправкой на фронт.
И в этот момент она поняла: дело было не в кольце.
*
Вечером Артём вернулся с дачи, весёлый, загорелый, с пакетом яблок.
— Мама передала, — сказал он, ставя пакет на стол. — Говорит, антоновка в этом году…
Он замолчал, заметив выражение лица Софьи.
— Что случилось?
Софья достала из кармана кольцо и положила на стол между ними.
— Катя вернула.
Артём нахмурился:
— Ты опять к ней приставала?
— Мы поговорили. По-человечески. И она поняла.
— Поняла что? — он раздражённо отмахнулся. — Что ты устраиваешь истерику из-за железки?
— Из-за памяти, Артём. Из-за того, что важно для меня.
— Ну вот, получила обратно, радуйся, — он развернулся к холодильнику. — И, надеюсь, больше не будешь портить мне отношения с сестрой.
Софья медленно надела кольцо на палец. Села за стол.
— Я ухожу.
Артём обернулся:
— Что?
— Ухожу от тебя. Подам на развод.
Он замер с открытым ртом, потом рассмеялся:
— Из-за кольца? Серьёзно?
— Не из-за кольца, — спокойно ответила Софья. — Из-за того, что ты не услышал меня ни разу. Не спросил разрешения. Не попытался понять. И даже сейчас, когда я говорю, что мне было больно, ты смеёшься.
— Софья, ты чего? — Артём шагнул к ней, но она встала и отодвинула стул.
— Я серьёзно. Вещи заберу завтра. Ночую у мамы.
— Погоди, давай обсудим…
— Нечего обсуждать, — она взяла куртку с вешалки. — Ты сделал выбор, когда решил, что мнение сестры важнее моего. Я просто приняла это к сведению.
Артём стоял посреди прихожей, растерянный, словно не понимал, что происходит.
— Но я же не хотел… это просто кольцо…
Софья обернулась на пороге:
— Нет. Это была проверка. И ты её не прошёл.
Дверь закрылась тихо, без хлопка.
*
Через три месяца Софья сидела на кухне в съёмной квартире, пила кофе и разглядывала кольцо на пальце. Гравировка почти стёрлась от времени, но она знала эти слова наизусть.
"Вечно твоя."
Дедушка вернулся с фронта. Прожил с бабушкой пятьдесят лет. Умер, держа её за руку.
Софья улыбнулась. Она тоже вернулась. К себе. К тому, что по-настоящему важно. К памяти, которую больше никто не отнимет.
Кольцо тепло блестело на её пальце, и впервые за долгое время она чувствовала себя дома.