— Света, ты опять включила обогреватель? Я же говорила — счётчик крутит!
Невестка вздрогнула от резкого голоса и виноватым жестом выключила прибор. В комнате мгновенно стало холодно, хотя за окном был только конец октября.
— Простите, Валентина Николаевна. Мише ночью было зябко, я на часок включила...
— А платить кто будет? — свекровь прищурилась, скрестив руки на груди. — Думаешь, электричество бесплатное? Между прочим, тариф в этом месяце снова подняли.
Света стиснула зубы, чувствуя, как внутри всё сжимается. Прошло всего две недели с тех пор, как они с мужем Игорем и трёхлетним Мишей переехали к его матери. Четырнадцать дней, а казалось — целая вечность.
Всё началось месяц назад, когда их съёмная квартира оказалась под угрозой продажи. Хозяйка внезапно решила продать жильё, предупредив об этом за неделю. Семья металась в поисках нового варианта, но цены кусались, а Игорь как раз потерял работу. Вернее, его сократили вместе с половиной отдела.
— Мама предложила пожить у неё, пока не найдём что-то подходящее, — сказал тогда Игорь, избегая взгляда Светы. — Ненадолго, пару месяцев максимум.
Света знала, что выбора нет. Ипотека им не светила с доходами только по её зарплате медсестры, да и первоначальный взнос собрать не успели. Снимать новое жильё тоже не на что — у Игоря пособие копеечное, а её зарплаты едва хватало на еду и детский сад.
— Ладно, — выдавила она тогда. — Но действительно ненадолго.
Валентина Николаевна встретила их показным радушием. Обняла внука, расцеловала невестку, помогла внести вещи в маленькую комнату, которая когда-то была Игоревой.
— Располагайтесь, конечно! — говорила она, улыбаясь натянуто. — Только аккуратнее с мебелью, тут всё старое, но мне дорого. И воду не лейте понапрасну. Счета сейчас космические.
Первые три дня прошли относительно спокойно. Но на четвёртый утром свекровь постучала в их комнату и протянула листок с цифрами.
— Что это? — не поняла Света.
— Расчёт, — буднично ответила Валентина Николаевна. — За коммунальные услуги. Вы же понимаете, что теперь живёте втроём, потребление выросло. Вода, свет, отопление — всё подорожало. Вот я прикинула: за эти дни вы накрутили на полторы тысячи.
Света опешила. Игорь, стоявший за её спиной, хмуро сдвинул брови.
— Мама, ты серьёзно?
— Абсолютно, — свекровь не моргнув глазом смотрела на сына. — Я пенсионерка, Игорь. Мне и самой-то на жизнь не хватает. А тут ещё трое дополнительных ртов.
— Мы же не нахлебники! — возмутилась Света. — Мы покупаем продукты, готовлю я...
— Продукты вы покупаете себе, — перебила её Валентина Николаевна. — Готовишь на моей плите, моим газом. Посуду моешь моей водой. Спите на моём диване. За всё нужно платить.
С того дня счета стали регулярными. Каждую неделю свекровь приносила новую ведомость. К электричеству и воде добавились «износ мебели», «использование бытовой техники», даже «аренда пространства».
— Вообще-то в других местах комнату за двадцать тысяч сдают, — заявляла Валентина Николаевна. — А я с вас беру символическую сумму, только на коммунальные услуги.
Света кипела от бессилия и обиды. Она понимала, что ситуация у них непростая, что свекровь имеет право требовать компенсацию расходов. Но такое вот меркантильное, до копейки высчитанное отношение — это было выше её сил.
— Игорь, поговори с ней! — умоляла она мужа по вечерам. — Это невыносимо. Она нас считает какими-то нахлебниками!
— Что ты хочешь, чтобы я сделал? — раздражённо отвечал он. — Денег нет, квартиру быстро не снимешь. Потерпи немного.
Но Игорь избегал конфликтов с матерью. Когда Валентина Николаевна начинала свои претензии, он уходил в другую комнату или делал вид, что занят поиском работы в интернете.
Света чувствовала себя в западне. На работе она проводила по десять часов в день, возвращалась вымотанной. Дома приходилось ещё готовить ужин, укладывать Мишу спать, слушать постоянные замечания свекрови.
— Света, ты опять забыла выключить свет в ванной! — говорила та с порога. — Или Света, зачем столько воды на стирку детских вещей? Или Света, Миша разбросал игрушки по коридору — убери немедленно, а то споткнусь и переломаю себе кости, а потом кто за лечение платить будет?
Однажды вечером, когда Света готовила ужин, свекровь вошла на кухню с очередной претензией.
— Ты знаешь, сколько стоит газ? — она стучала пальцем по плите. — А ты каждый день по два часа у конфорок стоишь!
— Валентина Николаевна, я готовлю для всех, включая вас, — устало ответила Света.
— Я тебя не просила! Я могу сама себе яичницу пожарить. А ты тут разводишь ресторан — борщи, котлеты... На моём газу!
Что-то внутри Светы щёлкнуло.
— Знаете что? — она повернулась к свекрови, и в её голосе прозвучали нотки, которых там раньше не было. — Я устала. Устала от ваших счетов, от постоянных придирок, от того, что вы считаете нас обузой!
Валентина Николаевна побагровела.
— Как ты смеешь так со мной разговаривать? В моём доме!
— В вашем доме мы живём как на иголках! — голос Светы сорвался. — Боимся лишний раз воду включить, свет зажечь, по полу пройти. Миша боится даже в туалет выйти ночью, чтобы вас не разбудить!
— Не нравится — валите! — отрезала свекровь. — Никто вас здесь силой не держит! Я вас из милости приютила, а вы ещё претензии предъявляете!
— Из милости? — горько усмехнулась Света. — Вы с нас деньги дерёте за каждый вдох! Какая тут милость?
— Я требую только справедливой компенсации! — Валентина Николаевна перешла на крик. — Вы мне должны за крышу над головой! За то, что я вас пустила, когда вам больше некуда было идти!
В комнату вбежал перепуганный Игорь.
— Что происходит? Мама, Света, прекратите!
— Твоя мама считает нас нахлебниками! — Света чувствовала, как слёзы подступают к горлу, но сдерживалась.
— А твоя жена меня неблагодарной называет! — парировала свекровь.
Игорь растерянно метался взглядом между ними.
— Давайте успокоимся. Сядем, поговорим нормально...
— О чём тут говорить? — Валентина Николаевна обернулась к сыну. — Ты вообще собираешься работу искать или так и будешь на шее у жены висеть?
Игорь побледнел. Света увидела, как дрогнули его губы, и поняла — сейчас или никогда.
— Игорь, собирай вещи, — твёрдо сказала она. — Мы уходим.
— Куда? — он уставился на неё. — Света, у нас нет денег на съём...
— Найдём что-нибудь, — она уже доставала из шкафа их вещи. — Хоть комнату в коммуналке. Но здесь мы больше не останемся.
— Ну и катитесь! — Валентина Николаевна стояла в дверях, скрестив руки на груди. — Только сначала рассчитайтесь за две недели проживания. Я тут всё подсчитала...
Света обернулась. На лице свекрови читалась уверенность, что невестка сейчас сдастся, попросит прощения, пойдёт на попятную.
Но Света молча достала кошелёк, отсчитала все наличные, что были, и положила на стол.
— Держите. Думаю, хватит на ваши счета за воду и свет.
Она закончила собирать вещи, разбудила сонного Мишу, одела его. Игорь стоял посреди комнаты, словно не веря в происходящее.
— Игорь, я ухожу. С Мишей. Ты можешь остаться, если хочешь, — голос Светы был спокоен, но в нём чувствовалась сталь. — Но мой сын больше не будет жить в доме, где его считают обузой.
Это встряхнуло Игоря. Он молча начал собирать свои вещи.
Они ушли в ту же ночь. Сняли на последние деньги номер в дешёвой гостинице на окраине. Света позвонила подруге, медсёстрам из больницы, дальней родне — искала хоть какой-то вариант. И нашла.
Тётя Вера, мамина двоюродная сестра, жила в небольшом городке в ста километрах. Она недавно овдовела и осталась одна в трёхкомнатной квартире.
— Приезжайте, — сказала она просто. — Места хватит. И не беспокойтесь насчёт оплаты — разберёмся.
Через три дня они уже обживались у тёти Веры. Она встретила их без расспросов и упрёков, просто помогла устроиться. Света нашла работу в местной поликлинике, Игорь — на заводе.
Валентина Николаевна звонила несколько раз. Сначала возмущённо требовала, чтобы они вернулись и «извинились за хамство». Потом тон смягчился — мол, давайте забудем, живите как раньше. Игорь отвечал вежливо, но твёрдо: нет, мама, спасибо, мы обустроились.
Прошло полгода. Света стояла на кухне у тёти Веры, готовя ароматный плов. Игорь играл с Мишей в соседней комнате, и оттуда доносился их смех. Тётя Вера читала газету за столом, попивая чай.
— Знаешь, Светочка, — задумчиво сказала она, — я рада, что вы у меня живёте. Одной-то скучно было.
Света обернулась и улыбнулась.
— Спасибо вам, тётя Вера. За всё.
— Да брось ты, — старушка махнула рукой. — Семья на то и семья, чтобы поддерживать друг друга.
И Света поняла — вот она, настоящая цена крыши над головой. Не в рублях, не в счетах за воду и свет. А в простом человеческом тепле, в том, что тебя принимают без условий и претензий. В том, что не тыкают в долг каждую минуту, а просто рады, что ты рядом.