Никогда не унижайте своих детей
Худая женщина с измождённым, перекошенным от злобы лицом остервенело трясла маленькую девочку, стоявшую перед ней. Похожая на взъерошенного воробышка, та лишь втягивала голову в плечи, вздрагивая от криков и тычков матери, и сильнее прижимала к груди коробку с красками. Ещё один рывок – и всё посыпалось на пол. «Не смей тратить время на свою мазню! Ты слышала, что я тебе сказала? Занимайся домом!»
Детство Яёи Кусамы нельзя было назвать счастливым. Отец не уделял внимания семье, предпочитая проводить время в обществе других женщин. Обманутая супруга, обезумев от ревности, заставляла дочь шпионить за ним и вымещала на беззащитном ребёнке своё унижение. Деспотичная, властная, она требовала от домашних беспрекословного повиновения и, не имея возможности подчинить себе мужа, отыгрывалась на детях, наказывая их за малейшее непослушание.
Особенно доставалось Яёи – младшей из четверых детей. Единственной отрадой в череде безрадостных дней было рисование, но мать запрещала и это невинное увлечение: рвала рисунки, а когда девочке было 10 лет, выбросила все её краски, кисти и бумагу. Именно тогда измученное постоянными издевательствами сознание ребёнка совершило побег в иную реальность.
Много позднее, обретя всемирную известность и признание, Яёи Кусама вспоминала: «Однажды я смотрела на скатерть в красный цветочек. Посмотрев вверх, я вдруг увидела, что те же самые цветы покрывают потолок, окна, стены, всю комнату, моё тело и вселенную. Я почувствовала, что самоуничтожаюсь, растворяюсь в бесконечности времени и пространства, превращаюсь в Ничто. Я поняла, что это происходит не в моем воображении, а наяву, и испугалась. Я знала, что должна бежать прочь, чтобы чары красных цветов не лишили меня жизни. Я в отчаянии побежала вверх по лестнице. Ступеньки стали разрушаться под моими ногами, и я упала с лестницы, повредив ногу».
Говорящая тыква и сети бесконечности
С тех пор галлюцинации стали постоянными спутниками маленькой японки. Выращивание овощей и цветов, а также продажа семян – семейное дело Кусама – давали возможность проводить много времени среди растений, наблюдая за ними. Она уходила в поля, наслаждаясь тишиной, которую не нарушали истеричные крики матери. Но однажды…
«Тыква со мной оживлённо заговорила. Она была всё ещё сырая от росы, неописуемо привлекательна и приглашала до себя дотронуться. Она заворожила меня своей очаровательной, кокетливой формой. Наибольшее впечатление на меня произвело отсутствие в ней претенциозности».
Так формировался художественный почерк Яёи Кусамы. Спустя годы «горошек», которым девочка с маниакальным упорством покрывала стены, полы, предметы повседневного обихода; «сети бесконечности» – петли, похожие на осколки стекла или мозаику, а также тыквы, усеянные чёрными точками, стали её фирменным стилем.
Рисование было не просто увлечением или отдушиной, но и терапией: врач-психиатр порекомендовал Яёи, страдавшей психическим расстройством и суицидальными наклонностями, переносить свои страхи и навязчивые мысли на бумагу или полотно.
Несмотря на травмирующий детский опыт и маниакальное стремление матери подавить индивидуальность Яёи, девушка была отнюдь не робкого десятка. Упорное материнское сопротивление не помешало ей в 1949 году в возрасте 19 лет поступить в Киотскую городскую школу искусств и ремёсел, где Яёи начала с изучения традиционной японской живописи нихонга, используя техники и материалы с тысячелетней историей, но вскоре увлеклась абстракционизмом – неудивительно, учитывая то, каким она видела мир.
Знакомство с творчеством американской художницы Джорджии О’Кифф стало поворотным моментом в судьбе молодой японки. Она настолько впечатлилась абстрактными работами О’Кифф, что даже решилась написать ей письмо и – о чудо! – получила ответ. Именно тогда у Яёи созрело решение перебраться в США.
Этот безумный, безумный, безумный мир...
Можете ли вы представить, что означало в те времена для японской девушки, выросшей в душной атмосфере строгих традиций и подавления всякого инакомыслия, оставить родной дом, семью и отправиться в чужую страну с совершенно иной культурой – не зная английского языка и не имея ни единой родной души кроме подруги по переписке? «Мать бросила мне в лицо конверт с миллионом йен, сказав: «Вот тебе, и никогда больше не переступай порог этого дома», – вспоминала художница. Путь назад был отрезан. Получив этот последний удар, Кусама перед отъездом сожгла несколько сотен своих ранних работ.
Америка встретила Яёи весьма холодно. Шёл 1957 год. Миром искусства – как и миром вообще – правили мужчины, и женщине, да ещё азиатке, в нём не было места. Галеристы предпочитали не иметь дела со странной японкой, от немигающего взгляда которой становилось не по себе.
Как-то девушка пронесла картину, которая была выше её роста, через сорок кварталов Манхэттена, чтобы предложить Музею Уитни – и получила отказ. Единственной, кто поддерживал настырную дебютантку в ту пору, была Джорджия О’Кифф. Именно она представила Яёи Кусаму арт-дилеру Эдит Хальперт, а та приняла у предшественницы эстафету веры в талант будущей знаменитости.
Но пока денег не хватало даже на краски. Художница сняла дешёвую квартиру без отопления в Нью-Йорке, и по ночам, чтобы согреться, рисовала. «Сети бесконечности» – множество петель, нанесённых белой краской на чёрный фон – были похожи на биение сломленного разума. Или на обломки надежды. Маленькая японка использовала оригинальную технику: размытие, нанесённое поверх рисунка, при взгляде издали создавало впечатление чистого холста, тогда как вблизи превращалось в густые скопления краски.
Одержимость искусством
Она много экспериментировала: в течение нескольких последующих лет создавала мягкие скульптуры, в том числе из ткани в горошек, строила инсталляции и зеркальные комнаты – фантасмагорические пространства, создающие иллюзию всё той же бесконечности – и трансформируя в арт-объекты многочисленные фобии. «Я одержимый художник, я боюсь всего, что вижу. Одно время я боялась и всего, что делала. Кресло, густо покрытое фaлличecкими символами, было моей психосоматической работой», – так прокомментировала Кусама своё творение в интервью Bomb Magazine.
Первая выставка Яёи Кусамы состоялась в 1959 году – через год после переезда в Нью-Йорк – в Галерее Брата (Brata Gallery), и не осталась незамеченной. Работы удостоились восторженных отзывов скульптора, искусствоведа, критика из журнала ARTnet Дональда Джадда, после чего снобы и небожители из арт-сообщества снизошли до новенькой, осчастливив своим вниманием.
Кусама тесно общалась с Энди Уорхолом, а с седовласым художником-сюрреалистом, скульптором, кинорежиссёром-авангардистом Джозефом Корнеллом её связывал многолетний платонический роман.
Правда, завязавшиеся дружеские и профессиональные связи приносили Яёи больше огорчения, чем радости. Её новаторский стиль вызывал не только восхищение, но и желание подражать. Работа под названием «Шоу тысячи лодок» представляла собой настоящую гребную лодку, покрытую мягкими тканевыми выступами и помещенную в комнату, оклеенную 999-ю чёрно-белыми изображениями этой же лодки. «Когда Энди оклеил потолок и стены в Галерее Лео Кастелли (Leo Castelli Gallery) шелкотрафаретными постерами с изображениями коровьей морды, это было просто апроприацией или имитацией моего «Шоу тысячи лодок», – заявила Кусама. То «шоу» состоялось в декабре 1963-го. <…> Когда Уорхол увидел инсталляцию, он закричал: «Яёи, что это? Фантастика!»
Не отставал от коллеги и американский скульптор, апологет поп-арта Клас Олденбург: ещё недавно творивший в технике папье-маше, на очередной выставке работ он представил текстильные скульптуры, и в их числе – кушетку с мягкими выступами, слишком уж похожую на оригинальный диван, созданный Кусамой за полгода до события. Копирование чужой техники было столь очевидным, что супруге Олденбурга пришлось извиняться перед Яёи.
А через два года после того, как в 1965 году японка представила свою первую зеркальную комнату, идею «увёл» Лукас Самарас. Реакция художницы была по-восточному сдержанной: «Он сделал это снова». Всё бы ничего, если бы лавры смелых новаторов не доставались беззастенчивым воришкам чужих идей, а Кусама, которая считается даже не основоположницей, а предшественницей поп-арта, снова не осталась в тени. Пресса, разразившаяся восторженными рецензиями в адрес именитых художников, обходила её имя молчанием.
Продолжение читайте здесь:👇
Больше интересного:
Ранее:
✅©ГалопомПоЕвропам
Копирование текста или его фрагментов без ссылки на первоисточник запрещено и является нарушением авторских прав.