Валентина расправила листок на коленях и принялась изучать. Долго молчала.
- Ну, и что это такое? – не выдержал Берендеев. – Ребус?
- Скорее, пародия на ребус. Или любительская версия, - с досадой ответила Валентина.
- Почему пародия-то? - Берендеев искренне заинтересовался и встал позади кресла, в котором сидела Валентина, чтобы ещё раз рассмотреть рисунок.
Гирлянда светила довольно ярко, и ему даже не пришлось наклоняться.
- Потому что настоящий ребус составляется по определённым правилам, а тут ничего подобного нет - никакой игры, никаких общепринятых знаков и приёмов. Такое впечатление, что некто взял и просто попытался вложить свои мысли в картинки, не дав ни ключа, ни подсказки.
Сказать по правде, при взгляде на цепочку рисунков, Валентину охватывало неприятное чувство. Это было что-то вроде раздражения. Нечто подобное на испытывала, когда разрушалась хорошая, стройная, досконально выверенная система.
- А я вот что думаю, - подал голос Плясунов. – Бумажка эта предназначалась кому? Правильно, Наталье Николаевне. Значит, вот именно Наталья Николаевна и должна разобрать, что означают странные картинки. Иначе зачем же вешать всё это хозяйство на её дверь?
- А ведь правда! – Валентина немного расслабилась. – Сходим к ней, посмотрим, что она скажет.
Втроём они двинулись через тёмный сад, подсвечивая себе дорогу телефонами. Возле сарая в лопухах шуршали полёвки, то и дело глухо падали в траву яблоки. Лунный челнок плавал в кадке с маслянисто блестевшей водой, и Валентина, засмотревшись на него, на секунду забыла о том, зачем она здесь.
Наталья Николаевна сидела на сломанном крыльце, обняв себя руками за плечи и монотонно раскачивалась. Увидев направляющуюся к ней процессию, вскочила. На крыльце под козырьком горела одна яркая электрическая лампа, так что им даже не пришлось заходить в дом.
- Нет, я не понимаю, что это такое, - растерянно сказала Наталья Николаевна, когда ей объяснили происхождение записки. – То есть вообще не понимаю. Ни одной мысли в голове! Может быть, это шутка какая-то?
- Вряд ли, - не согласилась Валентина. – Нет, теоретически это возможно... Но чтобы столь странная шутка точно совпала по времени с исчезновением вашего сына? Верится с трудом. Кто-то что-то хотел вам сказать этими картинками.
- Тогда давайте вместе разберёмся, - нервно предложила Наталья Николаевна.
Вчетвером стояли они возле покосившегося крыльца в ярко-жёлтом круге света и смотрели на лист чертёжной бумаги; на чёрные рисунки, которые почему-то стали казаться всем зловещими.
- Вот первая картинка – что это такое? – спросил Берендеев. – Не то голова Чебурашки без носа и глаз, не то три заштрихованных яйца.
- Мне кажется, это яблоки, - не согласился Плясунов. – Дальше-то всё понятно: горка и три креста на ней. – Может, могила?
- Не будем думать о плохом, - тут же перебила Валентина. – Поехали дальше. Здесь вопросов нет, нарисована пара ботинок. А правее? Вот что это, по-вашему?
- Рогатка, - уверенно сказал Берендеев. Самая натуральная.
- Ладно, пусть рогатка, - с сомнением подхватила Наталья Николаевна и повела палец вниз. – А на следующей строке? Смотрите, что за шар с цифрами?
- Про цифры – это к вам, - пробормотал Плясунов. – Цифры самые разные – два, восемнадцать, пять.
- Никакой закономерности! – воскликнул Берендеев. – На мой взгляд, конечно. Валентина, почему вы не выдвигаете версий?
- Не знаю, у меня пока нет никаких версий.
- Плохие картинки, неопределённые, - сердито заключил Плясунов.
Наталья Николаевна провела пальцем по листу вправо.
- Тут всё понято, - раздался позади них голос Василия. Он подкрался совершенно бесшумно. Все сразу поняли, что он подслушивал с самого начала. – Лежит собака и держит в руках розу.
- В каких руках?! – рассердился Берендеев. – Где ты видел собак с руками? Тебя вообще звали? Иди отсюда!
Василий спорить не стал, развернулся и неторопливо ушёл в ночь.
- После собаки как раз настоящие руки нарисованы, - пробормотала Наталья Николаевна. – Указательный палец вверх, как будто кто-то призывает к вниманию... Пальцы, сжатые в кулак, и знак победы. Как в этом разобраться?
- Совершенно бессвязные рисунки, - подтвердила Валентина. - Просто некие символы, идущие друг за другом. Вот, к примеру, пара ботинок. Как они связаны со всем остальным? Никак.
- Но зачем мне эти рисунки на входную дверь повесили? – Наталья Николаевна разнервничалась ещё пуще, чем прежде. – Вы говорите, это должно быть важно.
- Мне кажется, важно, - подтвердила Валентина. – Сделайте фотографию и подумайте ещё. Мы тоже подумаем.
Людмила попросила их остаться на ночь в доме – две гостевые комнаты на первом этаже заняли Валентина и Берендеев, а в маленьком закутке возле кухни поместили Плясунова. Он обрадовался, что будет даже ночью контролировать выход на улицу.
Валентина очень устала, но заснула неглубоко. Постоянно просыпалась - ей мерещились какие-то тени, мелькавшие за стёклами. В два часа ночи она уловила скрип ступенек на лестнице, которая вела со второго этажа на первый. Полежала немного, прислушиваясь, потом осторожно подошла к окну. В пыльном свете луны различила фигуру Берендеева, который бродил вокруг беседки, то и дело поднимая лицо к небу – вероятно, любовался звёздами.
Второе окно комнаты выходило в торец дома. И вот как раз из этого окна Валентина увидела светлый женский силуэт, скользивший по садовой дорожке в сторону ворот. Она предположила, что это Людмила куда-то отправилась среди ночи и, накинув халат, прикупленный вместе с зубной щеткой и тапочками в местном магазине, выскочила на улицу.
Халат был темно-серым и как нельзя лучше подходил для ночной слежки. Хотя выходить на дорогу, где горели редкие фонари, даже в нём ей показалось неосмотрительно. Калитка осталась открытой, а может быть, её сейчас и вовсе не запирали. Осторожно выглянув наружу, Валентина заметила, что Людмила – а это точно была она! – прошла совсем небольшое расстояние по шоссе, но потом свернула с дороги и исчезла.
«К колдунье отправилась, - поняла Валентина, которая ещё днём уточнила, где находится дом Русалины. – В такой ситуации и колдунья сгодится. Хотя бы в терапевтическом смысле».
Валентина вернулась в свою комнату и скользнула под одеяло. На звёзды, как Берендееву, ей смотреть совсем не хотелось. Сразу заснула, но примерно через час проснулась снова. Перед её мысленном взором возник Василий с обиженной физиономией, и откуда ни возьмись в голове возникла фраза: «А роза упала на лапу Азора».
Одеяло взлетело вверх, потому что Валентина пробкой выскочила из кровати. Снова накинула халат и бросилась в закуток к Плясунову. Однако его там не оказалось, и обнаружился он только на веранде: сидел в полной амуниции в плетёном кресле и таращился в темноту.
- Господи, Иван Матвеевич, почему вы не спите? – вполголоса спросила Валентина.
- Фёдор Савельевич гуляет, - мрачно ответил тот. – А вы чего прибежали?
- Прибежала спросить нечто важное.
Валентина поёжилась от пронизывающего ночного ветерка и тоже посмотрела на тёмные кляксы, в которые превратились кусты жимолости. Где-то совсем рядом громко заквакала лягушка.
- Спросите своё важное, - разрешил Плясунов и длинно зевнул.
- Вы ведь наверняка слышали фразу: «А роза упала на лапу Азора».
- Ну, слышал, - подтвердил тот. – Читается туда и обратно одинаково. Называется палиндром.
- Угу, угу, - кивнула Валентина. – А как вы думаете, кто такой Азор?
- Пёс, конечно, - пожал плечами Плясунов и тут же встрепенулся: – Это вы про бумажку с картинками кумекаете?
- Про бумажку, - ответила Валентина. – Если автор записки читал только «Буратино», он тоже может думать, что Азор – это собака.
- Я не только «Буратино» читал, - по-детски обиделся Плясунов, - но и много других книжек. А что, Азор – разве не собака?
- Нет, - помотала головой Валентина. – Но сейчас это неважно. Ладно, мне нужно ещё подумать.
- А причём здесь Буратино-то? – спросил ей в спину Плясунов, но она только отмахнулась.
Очутившись в своей комнате, она снова схватила лист с картинками, который лежал на тумбочке, и уставилась на нарисованный перед собакой шар, внутри которого в беспорядке были разбросаны цифры. Цифры никак не монтировались друг с другом – не создавали последовательностей, ничего не давали при сложении, вычитании и умножении, не выстраивались в значимые математические фразы.
- Просто цифры...
Эти слова, сказанные вслух, разбудили в её груди знакомое щекочущее чувство. Такое чувство она обычно испытывала перед тем, как ей удавалось решить трудную задачу.
Ответ пришёл неожиданно.
- Цифры и палиндром, - пробормотала Валентина.
В её голове мгновенно выстроилась цепочка мыслей. Палиндром рядом с цифрами мог означать числовой палиндром, то есть число, которое читается одинаково слева направо и справа налево. А это, на минуточку, математический термин. Наталья Николаевна преподаёт математику и теоретически могла бы об этом догадаться.
Валентина легла на кровать поверх одеяла, уставилась в потолок и неожиданно для себя провалилась в сон. Проснулась от какого-то резкого звука – будто снаружи кто-то гремел жестяным ведром. Она вскочила и потрясла головой. Посмотрела на часы. Всё ещё ночь, темень, и по-прежнему кто-то ходит в саду.
Валентина сунула ноги в тапочки и снова побрела на веранду. Плясунову, видно, надоело сидеть в плетёном кресле, он спустился на газон, сорвал с ближайшего дерева яблоко и теперь сочно хрустел им, одновременно вздыхая и позёвывая.
Увидев Валентину, Плясунов оживился и громким шёпотом спросил:
- Я всё успокоиться не могу. Думаю – при чём тут Буратино?
- В сказке «Золотой ключик» Мальвина сажает Буратино писать диктант. И диктует эту фразу: «А роза упала на лапу Азора». Детские иллюстраторы же всегда изображают Азора собакой.
- Потому что Азор – типично собачья кличка, - подтвердил Плясунов.
- Вот и не угадали. Литературоведы считают, что этот палиндром придумал Афанасий Фет. И повлияла на него французская опера-балет «Земира и Азор», поставленная по мотивам сказки «Красавица и чудовище». Так что Азор – это на самом деле чудовище, то есть заколдованный принц.
- Ёлки-палки! – искренне изумился Плясунов.
- Иван Матвеевич, а вы всё караулите своего подопечного? – сочувственно спросила Валентина.
- Ну, да. Замучался прям, - проворчал Плясунов. – Фёдору Савельевичу нужно два охранника. Один чтобы днём за ним ходил, а второй ночью.
- Он что, вообще никогда не спит? – спросила Валентина.
Спросила просто так, в шутку, но реакция Плясунова на её слова оказалась поразительной. Кусок яблока выпал у него изо рта, и он со священным ужасом воскликнул:
- Боже мой, а как вы догадались?!
Мысли Валентины внезапно остановились. На секунду ей показалось, что весь мир – это тёмный сад, в котором замерли звуки, а ветер прекратил шевелить листьями и травинками. А потом всё снова пришло в движение.
«Берендеев никогда не спит, - пронеслось в её голове. – А значит, он уникальный человек. И эту уникальность кто-то и как-то использует. Плясунов наверняка приставлен присматривать за Фёдором Савельевичем именно потому, что тот – ценный для науки объект».
- Тогда хорошо хоть, что его не держат взаперти, - вслух сказала Валентина, которой было несвойственно ахать, охать и громко удивляться.
- Очень хотелось бы его запереть, но это нарушит... чистоту эксперимента, - ответил Плясунов, засунув руки в карманы штанов. Ему явно было не по себе.
- А Фёдор Савельевич по доброй воле помогает науке? – напряжённо спросила Валентина, представив ледяные лаборатории с железными столами и тонны оборудования. Все эти приборы, тянущие электронные щупальца к голове и телу Берендеева.
- Ну... Родина не может приказать ему стать подопытным кроликом, - негромко сказал Плясунов. Помолчал и добавил: - Но настойчиво попросить – вполне.
И тут позади них под лёгким ботинком хрустнула ветка.
- Всё выболтал? – раздался до боли знакомый голос. В голосе слышалась досада.
Берендеев возник из ниоткуда и остановился напротив Плясунова, уперев руки в бока.
- Она сама догадалась, - пробормотал тот. Достал из кармана платок и принялся вытирать выступивший на лбу пот.
- Только не заливай. Как можно об этом догадаться? Выболтал, выболтал. Государственную тайну раскрыл, можно сказать.
- Да это ж не тайна... – Плясунов обмахнулся платком. – Это вы сами не хотите, чтоб другие знали.
- Подождите, - Валентина вытянула руку вперед, останавливая поток слов. – А... Иван Матвеевич имеет какое-нибудь отношение к государственной службе? Иван Матвеевич, только честно. Вы ведь на самом деле никакой не менеджер?
- Э-э-э... – проблеял Пляснуов.
И Берендеев тотчас пришёл ему на помощь:
- Как бы поэлегантнее сформулировать? Иван Матвеевич – специалист по связям с силовыми структурами.
Валентина смотрела на них обоих твёрдым решительным взглядом.
- Честно сказать, меня интересует только одно. Можете ли вы использовать свои связи, чтобы немедленно организовать поисково-спасательную операцию в каменоломне?
- В какой каменоломне? – Плясунов так удивился, что перестал потеть.
- В Заозёрных выработках. Теперь я точно знаю: и ребёнок, и сыщики находятся там.
- Прям точно знаете? – удивился и Берендеев тоже.
Валентина кивнула.
- Дело в том, что я расшифровала картинки, которые подбросили Наталье Николаевне.
Продолжение:
Читайте детектив о расследованиях писателя-фантаста: