Запах пирогов с капустой, который встречал Марину по выходным в квартире свекрови, поначалу казался ей запахом счастья. Тамара Сергеевна была женщиной-мечтой. Алексей, муж Марины, сиял. Ему льстило, что две главные женщины его жизни нашли общий язык.
Гром грянул неожиданно. Умерла бабушка Марины. Выяснилось, что сталинская «трёшка» на Тверской, с высокими потолками и видом на оживленный проспект, переходит единственной внучке.
Как только новость о наследстве достигла ушей Тамары Сергеевны, в механизме их идеальных отношений что-то щелкнуло.
— Мариша, квартирка-то большая? — спрашивала свекровь. — Может, сдать её? Или продать, деньги в бизнес Леше вложить?
Марина мягко пресекла эти разговоры. Но вода камень точит. В гости всё чаще стала наведываться Света, золовка, с жалобами на тесную «двушку» и мужа-алкоголика.
Напор усилился к зиме.
— Марина, ты теперь женщина богатая, — начала Тамара Сергеевна торжественно. — А в семье всё должно быть по справедливости. Светочке очень тяжело. Им нужно в Москву перебраться. У тебя квартира стоит пустая. Пусти Свету с детьми пожить. Годика на три. Им там садик дадут хороший, на Тверской-то сады элитные.
— Тамара Сергеевна, но мы сами хотели туда переехать.
— Детей вы только планируете! А у Светы они уже есть! — фыркнула свекровь. — Главное сейчас — вопрос с документами решить. Чтобы детей в садик взяли, им нужна прописка.
— Временная регистрация? — уточнила Марина.
— Ну... да, регистрация. В общем, я всё узнала. Есть хороший нотариус. Давайте в пятницу соберемся у меня и всё подпишем.
Всю неделю Алексей ходил сам не свой, уговаривал помочь сестре. Марина молчала. Она наблюдала. Профессиональная деформация юриста включила в голове сигнал тревоги, который выл сиреной: «Опасность! Манипуляция!».
Она вспомнила, как Тамара Сергеевна на прошлой неделе, сидя у них на кухне и думая, что Марина спит в спальне, громко обсуждала что-то по телефону.
В пятницу Марина надела свое лучшее строгое платье. В квартире свекрови стол был накрыт богато. Света сидела с видом победительницы.
— Ну, садитесь! Сначала дело. Вот, Светочка уже всё подготовила, — свекровь достала папку. — Тут простая формальность. Чтобы детей в садик взяли, нужно, чтобы у Светы были права на проживание. Подпиши вот здесь, Мариночка.
Она протянула Марине ручку и документ.
Марина взяла листы. Поправила очки. В комнате повисла тишина.
— Ну что ты там вычитываешь? — нервно хихикнула Света. — Это типовой договор. Подписывай!
Марина медленно подняла глаза. Взгляд её изменился. Из него исчезла мягкость любящей жены, уступив место холодной стали профессионала.
— Типовой договор? — переспросила она ровным голосом. — Интересно.
Она положила бумагу на стол.
— Давайте почитаем вместе. Заголовок: «Договор дарения недвижимого имущества». Пункт 1.1. «Даритель, Марина Викторовна Смирнова, безвозмездно передает в собственность Одаряемому, Светлане Сергеевне Петровой, квартиру по адресу...».
В комнате стало так тихо, что было слышно гул машин за окном.
— Что? — выдавил Алексей. — Какого дарения? Мам, ты говорила про прописку...
— Цыц! — шикнула Тамара Сергеевна. — Это формальность! Так надежнее! Мы потом обратно перепишем, честное слово! Марин, ты что, нам не доверяешь? Мы же семья!
Марина усмехнулась.
— Статья 572 Гражданского кодекса РФ. По договору дарения одна сторона безвозмездно передает вещь в собственность. Обратного хода у этой сделки нет, Тамара Сергеевна. Вы на это рассчитывали? Что я подпишу не глядя?
— Ты... ты что несешь? — лицо свекрови пошло пятнами. — Ты юристом себя возомнила? Бумажки свои перебираешь и умничаешь? Подписывай! Свете жить негде!
— Да она просто жадная! — заверещала золовка. — Тварь! Подписывай, или Лешка с тобой разведется!
— Марин... ну может, правда... не дарение, но прописать-то можно? — промямлил Алексей.
— Ошиблась? — Марина рассмеялась.
Она полезла в сумочку и вытащила маленький черный диктофон. Нажала кнопку. Из динамика раздался голос Тамары Сергеевны, записанный неделю назад на кухне у Марины:
«...Да она дура набитая, влюбилась в Лешку как кошка. Подсунем ей дарственную под видом согласия на регистрацию. Скажем, для налоговой так надо. Она в этих терминах не бум-бум, подмахнет. А потом пусть судится. Квартира на Светку будет, выселить с детьми не смогут...»
Голос из записи звучал как приговор. Тамара Сергеевна рухнула на стул. Света зажала рот рукой.
— Я не перебираю бумажки в архиве, Тамара Сергеевна, — четко произнесла Марина. — Я ведущий юрисконсульт по сделкам с недвижимостью в холдинге «СтройИнвест». Я таких схем видела сотни.
Она встала и убрала договор в сумку.
— Это я заберу. Как вещдок.
— Марин... — Алексей попытался взять её за руку. — Прости... Я не знал...
Марина отдернула руку.
— Ты не знал? Ты слышал запись, Леша. Твоя мать назвала меня «дурой набитой», а ты готов был оставить меня без жилья.
— Семьи не будет! — взвизгнула свекровь. — Ты останешься одна!
— Я уже подала на развод, — спокойно ответила Марина. — Лучше быть одной в квартире на Тверской, чем в «семье» с мошенниками в клетке со змеями.
Она пошла к выходу.
— И да, Тамара Сергеевна. Я проверила квартиру Светланы в реестре. Она не в залоге. И муж её работает, получает неплохо. Вы просто хотели расшириться за мой счет. Жадность вас сгубила. А пироги у вас вкусные были. Жаль, что с гнильцой внутри.
Дверь захлопнулась.
Марина вышла в прохладный вечер, села в такси и назвала свой адрес. Тверская улица. Теперь там никто не посмеет указывать ей, кого прописывать, а кого — вычеркивать из своей жизни навсегда.
За спиной, в окнах квартиры, бушевал скандал. Но было уже поздно. Договор был расторгнут. Окончательно и бесповоротно.