За окном моросил мелкий, противный дождь, превращая серые панельные многоэтажки спального района в унылое подобие крепостной стены. Наташа стояла у плиты, помешивая борщ. На кухне съемной «однушки» было тесно. Но сегодня даже эта теснота не могла испортить Наташе настроение. В кармане халата лежала связка ключей, которая грела её душу лучше любого камина.
Она ждала этого дня полгода. Тётя Нина, одинокая и строгая женщина, неожиданно для всей родни оставила свою небольшую, но уютную квартиру именно ей, Наташе.
В замке заскрежетал ключ. Вернулся Олег. Муж вошел на кухню, шурша мокрым плащом.
— О, борщец! Царский ужин! — он чмокнул Наташу в щеку мимоходом.
Наташа решила подождать, пока он поест, чтобы сообщить новость. Когда Олег отодвинул пустую тарелку, она решилась.
— Олежек, у меня новость. Документы готовы. Я сегодня ключи забрала.
Муж не сразу понял, о чем речь.
— Какие ключи?
— От тёти Нининой квартиры. Всё, она теперь официально моя. Наша. Мы можем переезжать хоть завтра.
Олег замер. В его глазах зажегся странный огонек. Это была не просто радость, это было какое-то лихорадочное оживление калькулятора.
— Подожди... То есть квартира свободна? Прямо сейчас?
— Ну да. Там, конечно, ремонт старенький, но чисто. Я уже думала, в комнате поставим кровать у окна, а здесь, в коридоре...
Олег вдруг перебил её, хлопнув ладонью по столу. Лицо его расплылось в широкой, довольной улыбке.
— Твоя квартира? Отлично! Мама переедет в комнату, а мы на кухню! — обрадовался муж, даже не спросив её, словно это было самым очевидным решением в мире.
Наташа моргнула. Ей показалось, что она ослышалась.
— Что ты сказал? — переспросила она шепотом.
— Ну как что? — Олег оживился. — Смотри, какой расклад шикарный. У мамы сейчас в двушке ремонт нужен. Мы её квартиру сдадим — это же деньги! Живые деньги, Натусик! А маму поселим в твою новую. Она женщина пожилая, ей покой нужен, так что ей комнату отдадим. А мы молодые, нам много не надо. Кухня там какая? Метров девять есть?
— Семь, — механически ответила Наташа, чувствуя, как внутри всё холодеет.
— Ну, семь! Диван-малютку поставим, телевизор на стену. Мы же там только ночевать будем. Зато какая экономия! Гениально я придумал?
Он сидел и сиял, гордый своим стратегическим мышлением. А Наташа смотрела на него и видела совершенно незнакомого человека. Человека, который за секунду, не спросив её мнения, распорядился её наследством, её комфортом и её жизнью.
— Олег, ты серьезно? Я мечтала о спальне. О нормальной кровати. А ты предлагаешь мне жить на кухне? С твоей мамой за стенкой?
— Ты чего начинаешь? — нахмурился Олег. — О будущем надо думать! Мама одна, ей скучно. Ты что, эгоистка? Тебе жалко для мамы комнаты?
— Олег, это однокомнатная квартира. Там нет места для троих. Это физически невозможно.
— В тесноте, да не в обиде! Всё, я ей сейчас позвоню, обрадую.
— Не звони! — почти крикнула Наташа. — Я не согласна!
Но Олег уже набрал номер и вышел на балкон. Судьба её квартиры решалась без её участия.
Утром позвонила Валентина Петровна.
— Наташенька, доброе утро! — голос свекрови сочился мёдом. — Олежек мне вчера такую новость рассказал! Какая ты умница! Я уже вещи начала перебирать. Комод дубовый заберу. И цветы мои. У тебя там подоконники широкие?
— Валентина Петровна, мы еще ничего не решили.
— Ой, да брось ты! Мне много не надо. Главное, чтобы мы вместе были. В общем, в субботу заказываем машину.
— В какую субботу? — опешила Наташа. — Послезавтра?
— Ну а чего тянуть? За квартиру платить надо, а так сразу экономия пойдет.
Вечером дома её ждал «военный совет». Валентина Петровна сидела на их кухне, как на троне.
— Вот смотри, Наташа, — начала она, тыкая карандашом в план. — Кровать мы поставим сюда, к стенке. Телевизор мой — напротив. А вам на кухню мы купим кресло-кровать. Б/у, но в хорошем состоянии, всего за три тысячи. Днем его собирать будете, чтобы проход был, а на ночь раскладывать.
Наташа села на табурет.
— А холодильник куда? Он гудит по ночам.
— Ой, какие нежности! — фыркнула свекровь. — Беруши вставишь. Главное — цель!
— Валентина Петровна, — Наташа подняла глаза. — А почему вы не хотите сдать свою квартиру и снять себе «однушку» поменьше? Зачем вам жить с нами?
Свекровь покраснела:
— Ты что такое говоришь? Ты родную мать хочешь по чужим углам гонять? Я тебя, бесстыдную, к себе пустить хочу, а ты меня — в чужую халупу?
— Вы молодые! Вам положено трудности преодолевать! — взвизгнул Олег.
— Олег, ты почему молчишь? Твою мать оскорбляют! — подхватила свекровь. — Муж решил — жена подчинилась. Домострой, милочка, еще никто не отменял. Квартира теперь семейная собственность. Так что в субботу переезжаем. И точка.
Наташа встала. Спокойно налила воды и выпила. Она вдруг отчетливо поняла: если она сейчас уступит, то её жизни конец.
— Олег, дай мне ключи от машины. Мне нужно съездить в одно место.
Наташа взяла ключи и вышла. Она поехала не к юристу. Она поехала в свою новую квартиру. Открыла дверь, вдохнула запах пыли. Села на подоконник.
— Моя, — сказала она вслух. — Это моя крепость.
Она набрала номер мужа.
— Алло, Натусь, ты где? Торт купила?
— Олег, слушай меня внимательно. Никакого переезда в субботу не будет. Точнее, будет, но не такой, как вы придумали. Я переезжаю сюда завтра. Одна.
— В смысле? — не понял он. — Какая одна? А мы?
— А вы остаетесь там, где живете. Ключи от съемной квартиры я оставлю хозяину завтра. Если хотите остаться — платите сами.
— Ты... ты что, бросаешь меня? Из-за квартиры?! — взвизгнул Олег. — Меркантильная тварь! Да мы на тебя в суд подадим! Это совместно нажитое имущество!
— Имущество, полученное в наследство, разделу не подлежит, Олег. И машину я завтра заберу, она тоже оформлена на меня. А вещи твои... Собери в пакеты.
— Да кому ты нужна будешь?! Старая, с халупой своей! — орала в трубку уже Валентина Петровна. — Мы тебя проклянем!
— Всего доброго, Валентина Петровна. И удачи с размещением на кухне. У вас там тоже, кажется, метров девять? Вот и поставьте там кресло-кровать. Б/у. За три тысячи.
Наташа нажала «отбой» и заблокировала оба номера.
Тишина в квартире стала еще глубже, но теперь она была наполнена не одиночеством, а свободой. Как же долго она пыталась быть хорошей, удобной. И как же мало потребовалось, чтобы понять: быть удобной для других — значит быть никем для себя.
На следующий день она перевезла вещи. Олег пытался караулить её, но побоялся подойти, увидев крепкого парня-грузчика.
Спустя три месяца Наташа узнала, что Олег переехал к матери. Живут они плохо, ругаются каждый день. А Наташа в это время выбирала шторы в свою собственную спальню.
Вечером, вешая новые гардины, она подумала: «Спасибо тебе, Олег. Если бы не твоя жадность, я бы, может, еще лет десять терпела. А так — ты подарил мне лучшую жизнь. Жизнь, где я — хозяйка».
Она заварила чай и посмотрела на свою чистую, уютную кухню. Пустую. И это было прекрасно.