Каждый вечер ровно в восемь худая рыжая собака появлялась у моего забора и начинала выть. Сначала тихо, почти жалобно, потом всё громче — пока соседи не начинали включать свет в окнах и недовольно кричать что-то в темноту.
Бездомная собака
— Опять эта собака! — бабушка Зина с соседнего участка однажды даже вышла с палкой. — Спать невозможно!
Я выглядывала в окно, но собака исчезала, стоило мне приблизиться к двери. Рыжая худышка будто играла со мной в прятки. Тощая до того, что рёбра проступали сквозь шерсть.
Дача досталась мне по наследству от бабушки Веры. Она ушла три года назад, оставив мне этот участок и старенький домик. Я приезжала сюда редко — работа в городе не оставляла времени. Но в этот раз свекровь так измотала требованиями отдать ей квартиру, что я решила: всё, отпуск проведу на даче, подальше от скандалов.
— Ольга, ты же понимаешь, нам с твоим свёкром некуда деваться, — причитала Раиса Петровна в трубку. — Вы молодые, снимите что-нибудь!
Про ипотеку, которую мы с мужем выплачиваем до сих пор, она предпочитала не вспоминать. Я просто выключила телефон и уехала в деревню.
История с воющей собакой началась на третий день. Ровно в восемь вечера — по расписанию. Я пыталась выманить её едой, но безрезультатно. Ставила миску у калитки — наутро еда оставалась нетронутой.
— Слушай, а эта собака у твоей бабули тоже выла? — спросила я как-то вечером у соседки Марии Ивановны через забор.
— Какая собака? — удивилась та. — У Веры Николаевны никогда собак не было. Кошка была, Мурка, та на моих руках и померла год назад.
Собака появилась после смерти бабушки? Мне стало не по себе.
В субботу я решила разобрать чердак. Бабушкины вещи так и лежали нетронутыми — не поднималась рука выбросить. Старые платья, платки, коробки с фотографиями. Я листала пожелтевшие снимки, когда наткнулась на конверт с надписью «Важное».
Внутри лежало письмо на выцветшей бумаге.
«Верочка, прости меня, если сможешь. Я был неправ. Наша Люся жива. Она у сестры моей, в деревне Кленовка. Не смог я тогда принять её выбор, выгнал дочь. А теперь боюсь подойти — стыдно. Если прочтёшь это после моей кончины — передай Люсе, что отец её любил. Николай».
Я несколько раз перечитала письмо. Люся? Бабушка никогда не говорила, что у неё была дочь. Я всегда думала, что мама — её единственный ребёнок.
— Мама, ты знала, что у бабы Веры была ещё дочь? — позвонила я матери, игнорируя вечернее время.
Долгая пауза.
— Откуда ты узнала?
— Нашла письмо. От деда, кажется.
Мама вздохнула.
— Да, была у неё дочь. От первого мужа. Люся рано сбежала из дома, лет в восемнадцать. Забеременела от местного, который её потом бросил. Дед не смог с этим смириться, выгнал. А бабушка... бабушка всю жизнь искала её, но не нашла. Говорила, что Люся уехала куда-то далеко.
Когда я повесила трубку, за окном снова раздался вой. Я выглянула — худая рыжая собака сидела прямо у калитки и смотрела на дом. учитывая фонаря её глаза казались почти человеческими — умными и грустными.
Меня осенило. Кленовка — это же соседняя деревня, километрах в семи отсюда! Я быстро оделась, схватила фонарик и вышла на улицу.
— Эй, девочка, — позвала я собаку. — Ты меня куда-то ведёшь?
Собака вскочила и, повиляв хвостом, побежала вдоль забора. Я последовала за ней. Мы шли по просёлочной дороге минут двадцать. Собака время от времени оборачивалась, проверяя, иду ли я следом.
Ну вот, мы добрались до окраины Кленовки. Собака остановилась у покосившегося забора старого дома и снова завыла. Я толкнула калитку — та открылась со скрипом.
— Есть здесь кто? — крикнула я.
Дверь дома приоткрылась, и на пороге появилась пожилая женщина с палочкой.
— Кто там в такое время?
— Здравствуйте, я... Меня зовут Ольга. Я внучка Веры Николаевны из соседней деревни.
Женщина замерла.
— Веры? Веры Колесниковой?
— Да. А вы...
— Я Антонина. Сестра Николая, — голос её дрожал. — Господи, сколько лет прошло. Верочка-то жива?
Пришлось сказать правду. Антонина всплеснула руками и заплакала.
— Царствие ей небесное. Хорошая была женщина. А ты зачем пришла, девонька?
Я показала ей письмо. Антонина долго молчала, потом кивнула.
— Люся жила у меня, да. Родила дочку, Катюшу. Я им помогала, как могла. Но Людмила пять лет назад ушла — сердце не выдержало. А Катя... Катя вон там, в сарае, живёт.
— В сарае?!
— Внуки мои приехали на лето, свою родню, — горько усмехнулась Антонина. — Сказали, что в доме тесно. А Катюша девочка тихая, не спорит. Я её в огороде кормлю, когда внуки не видят. Они ведь считают, что она — чужая. Говорят, зачем бабка на посторонних тратится, когда своих прокормить надо.
Внутри всё закипело. Как можно так с человеком?!
— Где она?
Катя оказалась девушкой лет двадцати, худенькой и бледной. Она сидела в углу сарая на старом матрасе и гладила рыжую собаку.
— Это ваша собака меня привела?
— Это Рыжик, — тихо сказала Катя. — Он единственный друг у меня здесь. Каждый вечер я его кормлю остатками, что бабушка передаёт.
Рыжик вдруг подошёл ко мне и ткнулся мордой в руку. Благодарил за то, что я пришла.
— Собирайся, — сказала я. — Едешь со мной.
— Куда?
— На дачу. К своей прабабушке. Точнее, в её дом. Это теперь и твой дом тоже.
В глазах Кати мелькнуло недоверие, потом надежда.
— Но я вас даже не знаю...
— Зато я теперь знаю, что у меня есть двоюродная тётя. И она точно не будет жить в сарае, пока я жива.
Через час мы уже были на даче. Катя с Рыжиком устроились в комнате бабушки — той самой, что пустовала все эти годы. Девушка смотрела на настоящую кровать, тёплое одеяло и целую комнату так, будто не верила, что это наяву.
— Почему вы это делаете? — спросила она, когда мы пили чай на кухне.
— Потому что мы семья, — ответила я. — Бабушка всю жизнь искала свою дочь. А я нашла внучку. Думаю, она была бы счастлива.
Рыжик лежал у ног Кати и тихо посапывал. Больше он не выл по вечерам — его миссия была выполнена.
Утром позвонил муж.
— Оля, мама опять требует ключи от квартиры. Говорит, мы должны старших уважать.
— Передай маме, что квартиру мы никому не отдадим, — твёрдо сказала я. А если ей так хочется на даче пожить, пусть приезжает, места хватит. Только теперь здесь будет жить ещё одна девушка, моя двоюродная тётя Катя. И собака Рыжик.
Пауза.
— У тебя там всё в порядке?
— Больше чем в порядке. Впервые за долгое время — именно в порядке.
А Катя тем временем уже обживалась. К моему удивлению, она прекрасно готовит, обожает огород и мечтала поступить в кулинарный колледж, вот только денег не было.
— Будут, — пообещала я. — Этой осенью подашь документы.
Рыжик больше не был худым — Катя откармливала его всем, чем могла. А по вечерам он лежал на крыльце и мирно дремал, иногда радостно виляя хвостом.
Иногда я думаю: если бы не эта собака, не её вой по вечерам, я бы никогда не узнала, что у меня есть ещё родня. Что где-то совсем рядом девушка жила в сарае только потому, что родственники решили — она лишняя.
Через месяц Катя уже помогала мне с огородом, варила компоты и готовила так, что соседи выстраивались в очередь за пирогами. А Рыжик стал местной знаменитостью — его все гладили и угощали.
Однажды вечером мы с Катей сидели на веранде и смотрели на закат.
—Знаешь, сказала она тихо. Когда Рыжик начал выть у твоего забора, я думала, он просто ищет еду. А он искал дом. Для меня.
Я обняла её за плечи.
— Он нашёл. И ты тоже.
А у вас есть истории о том, как неожиданно находили родственников или помогали тем, кто в этом нуждался? Поделитесь в комментариях — иногда самые важные встречи случаются совершенно неожиданно.
Подписывайтесь, если вдохновился историей – впереди ещё больше настоящего добра!🐾
Рекомендуем ознакомиться с интересными материалами на канале:
До встречи в новых рассказах!