Тут заговорила Катя, но уже не как Катя, а как Пацанка, громко, с возмущением:
– Мать у него есть, но она такая неприятная. Знаете, она их даже не обняла, когда мы пришли. И притворялась больной, вроде как ей плохо стало, когда мы сообщили о пожаре. Но артистка из нее никудышная, а услышав про сына, она только охнула, не спросив даже, что именно с ним случилось. А потом попросила меня сбегать за медсестрой, чтобы та сделала ей укол.
– Мы вас поняли, – сказала женщина, с которой они разговаривали.
Остальные же просто сидели молча, что очень удивило Катю. И она, опережая бабушку, спросила:
– Так нам завтра подойти сюда к вам? – сотрудница отдела, глядя на пустой стол, помолчала, а потом сказала:
– Да, подходите, только не с утра. Мы должны встретиться с отцом этих детей, а потом вам, Елизавета Максимовна, позвоним, чтобы вы их в больницу привели, чтобы мы точно знали, что они действительно его дети, ведь никаких документов вы не предоставили, кроме его паспорта.
– Да мы и не думали, что они сразу понадобятся, – виновато сказала Елизавета Максимовна , завтра мы все найдем, ведь все документы их отца у меня.
– А вы где планируете жить?
– Пока у сестры, но у нее однокомнатная квартира, поэтому попозже , возможно, уеду к брату в деревню, у него домик там, думаю, что мне места у них хватит. Я надеюсь, что это не навсегда, ведь положено же погорельцам что-то.
– Этого мы не знаем, по этому поводу обращайтесь в отдел социальной защиты, – строго сказала женщина, которая, как они поняли, теперь будет вести их дело.
И началось у Елизаветы Максимовны трудное хождение по инстанциям. Сразу после того, как органы опеки встретились с отцом Маши и Саши, их и стали оформлять в детский дом. А выяснив, что Елизавета Максимовна живет у сестры, не имея ничего, кроме личных вещей, стали и Катю оформлять в детский дом.
Ребята, конечно же, опоздали к началу учебного года, но всего на две недели. Они не рвались домой, понимая, что им жить негде. А здесь их пока все устраивало: и учеба и питание. И даже режим дня, он как-то дисциплинировал их, вернее девочек, ведь Саша в школу еще не ходил. Ну и друзья тоже со временем появились. Особенно тогда, когда Маша и Саша рассказали всем о геройском поведении Кати на пожаре.
Учились они обе хорошо. А малыши очень любили Катю всегда ходили за ней следом..
Ну однажды произошел курьезный случай: двое мальчиков-первоклассников подрались между собой, один стал сдавать свои позиции и подошел близко к лестнице, и тут и появилась снизу Катя, и поняла, что они оба могут упасть с лестницы. Она уже почти поднялась, когда они уже подошли почти к ступенькам и вот-вот должны были упасть вниз и скатиться по лестнице, но она молнией кинулась наверх и чудом удержала их, схватив почему-то сзади за штаны так, что они повисли в ее руках в странной позе: головой вниз, а попой вверх. В этот момент, услышав шум и прибежала и воспитательница. А все стояли вокруг и смеялись над мальчишками. В этот момент Саша и сказал:
– Молодец, Пацанка!
Тут воспитательница строго спросила его:
– Ты почему обзываешься?
– Я не обзываюсь, я ее хвалил, ее у нас так все и звали – Пацанка, она у нас знаете какая смелая, она столько человек спасла вместе с нашим папкой.
И они с Машей взахлеб стали рассказывать о том, как героически Катя вела себя на пожаре, в котором сгорел их дом. Тут подошли еще дети. И все слушали Сашу и Машу, с восторгом глядя на Катю. С этого момента воспитатели уже смотрели на Катю, как на взрослого человека, доверяя ей в какие-то организационные моменты и детей. С тех пор она стала частенько сопровождать их вместе с воспитательницей на разные мероприятия, то в кукольный театр, то во Дворец культуры на концерт или на утренник.
Воспитатели жалели Катю: потеря родителей, лишение жилья, да к тому же лишение права жить с бабушкой, так как у той не было жилья, по их мнению было слишком жестоким испытанием для девочки. И все интересовались периодически главным вопросом, который волновал девочку, – не предоставили ли ее бабушке жилье.
Но бабушка переехала от сестры в деревню к брату, и надеялась, что раз вопросами, связанными с получением жилья или компенсации занимаются все ее соседи, то и ей и Виктору так сказать “до кучи” дадут то, что им положено. Но ее надежда была скорее призрачной.
– Ведь сколько лет мы все ждали, когда нас расселят, а теперь вот нас просто сожгли, скорее всего про нас просто забудут, – говорила она своим родным.
Печалила ее и судьба Виктора и его детей:
– Надо же такому случиться, из-за каких-то пьяниц пострадал хороший человек, а его дети теперь в детском доме. Это когда еще они получат свои квартиры, и сможет ли Виктор встать, – задавала она себе вопросы, зная, что ответ на них она вряд ли получит.
Она просила сестру ходить к нему периодически. И та навещала его, поддерживая в Викторе надежду на получение жилья.
И вот как-то сестра сообщила Елизавете Максимовне, что одна нога у него восстановилась и он теперь ходит на костылях, но он и этому рад.
А вскоре позвонил и сам Виктор и сообщил ей, что один из общих соседей по сгоревшему дому возил его в администрацию где он пытался доказать, что квартира ему все же положена, сказав, что из больницы он выйдет в “никуда”.
– Но мне сказали, что раз у меня есть мать, то к ней и идите жить. Но мать так ни разу не пришла ко мне в больницу, сказавшись больной. Подозреваю, что она меня к себе не пустит.
Елизавета Максимовна звонила Виктору почти каждый день, понимая, что он в полном расстройстве. И вдруг совершенно случайно она нашла ему временное жилье в том селе, где она теперь сама и проживала. Неподалеку от них жила совсем одинокая старушка, вот она и согласилась поселить Виктора у себя, но пока его еще не выписывали, да к тому же он сначала хотел добиться получения компенсации, которую некоторым их соседям уже дали. Поэтому он после выписки сразу отправился к матери. Увидев ее недовольные лицо он не удивился, а поставил ее перед фактом:
– Я буду два-три месяца жить у тебя мама, и этот вопрос не обсуждается. Ты прекрасно знаешь, что мне больше идти некуда.
– У тебя еще есть тесть с тещей, – ничтоже сумняшеся произнесла мать.
– Теща ухаживает за лежачим тестем, у нее и без того забот хватает, да и живут они на другом конце страны, я туда и доехать не смогу, да и не собираюсь я никуда уезжать от своих детей.
– Ой, кто бы за мной болезной, поухаживал, – сразу же запричитала мать.
– Если не хочешь мирно меня принять, то я по суду к тебе поселюсь, но уже навсегда, – припугнул ее Виктор.
Вскоре и он начал оформление компенсации, сказав об этом и Елизавете Максимовне, которая тоже приступила к оформлению. Они получили ее как раз к началу лета, вот тогда он и съехал от матери, которая всем своим видом показала, что безумно рада этому. Хотя он ей совсем не мешал, даже питался отдельно.
Домик у одинокой старушки был хоть и большой, но неухоженный, ведь она уже давно жила одна. И Виктор, посоветовавшись с Елизаветой Максимовной, решил часть своей компенсации вложить в ремонт этого дома. Елизавета Максимовна даже успела подружиться со старенькой хозяйкой и та согласилась. Главным , что он задумал сделать ей в первую очередь было отопление и санузел в доме. Ведь бабе Фросе было уже 82 года, а она все еще топила печь дровами, которых у нее всегда до конца зимы не хватало.
Переехав к бабе Фросе, он уже через неделю составил договор о подключении газа, это было сделано быстро. Зато далее была целая канитель: чтобы провести газ в дом нужен был сначала проект, потом надо было нанять рабочих для строительно-монтажных работ, обустроить помещение для котельной, купить отопительный котел, подключить все это, и только тогда должны были составить акт о приемке всех этих работ и подписать его должны представители горгаза. Который, в конце концов, и был оформлен по всем правилам в начале августа.
Следующим этапом были душ в ванной комнате и санузел. Но и это, наконец, было сделано, правда с большим трудом, так как лето уже кончалось и частенько шли дожди, основательно мешавшие работе.
На этом Виктор пока и закончил с ремонтом. Денег и он потратил много, но главным для него был комфорт для хозяйки, а также и для него самого, ведь выходить во двор, спускаясь с крыльца, ему было очень тяжко.. Но на весну он первым делом запланировал сменить высокое крыльцо, и даже, уже все продумав, хотел сделать на этом крыльце и кладовку.
А теперь он все же собрался ехать детский дом, пока не наступило полное ненастье. Баба Фрося подготовила для детей подарки: клубнику и малину, которые еще спели на грядках и кустах. сухофрукты и банки с вареньем. Но из банок он взял только две, так как не знал, возьмут ли их там, может это не положено. А еще набрал сладостей, конфет, и печенья, да побольше, чтобы всем хватило. Он уже больше года не видел своих детей и очень соскучился, постоянно думая о них:
– Маша уже во второй класс пойдет, а Катя в десятый, это время длиною чуть больше, чем в год, наравне со смертью жены, для меня было самым страшным временем в жизни. Теперь я спокоен, у нас в семье, пусть и не скоро, но все наладится. Все будет хорошо.
Мои уважаемые читатели, думаю, вы не останетесь равнодушными, к судьбе моих героев! Ставьте лайки, пишите комментарии, буду рада прочесть их. Всего вам доброго!
А еще вашему вниманию предлагаю другие рассказы: