Время неумолимо двигалось к полудню, в это время Татьяна Максимовна обычно выходила гулять, но сегодня накрапывал дождь, и ей вообще не хотелось выходить на улицу. Она предпочла бы сидеть в кресле с книгой в руках. Однако без прогулки сегодня не получится, ведь у нее кончился сахар и хлеб.
– Да и молока бы купить не мешало, – вздохнув, она стала собираться, – пройдусь по скверу, а там через двор и в свой магазинчик забегу, а потом сразу домой.
Татьяна Максимовна оделась и, не застегиваясь, стала надевать обувь:
– Да, старость не радость, скоро буду в галошах ходить, на размер больше. Некрасиво, зато удобно.
Она открыла дверь и у квартиры Федора Громова она снова увидела девочку, та уже третий день караулит его, девочке было 10 -12.
– Здравствуй, красавица, ты Федора караулишь?
Девочка подняла на нее глаза, они были заплаканными и очень грустными.
– Здравствуйте, – сказала девочка и сразу спросила, – а скажите, хозяина квартиры действительно Федором зовут?
– Да, хозяин этой квартиры Федор Громов.
Девочка торопливо спросила:
А почему же его тогда дома не бывает?
– А он снова в командировке, и в квартире никого нет, он же бирюк у нас.
– Бирюк – это кто? – с интересом спросила девочка.
– Бирюком называют одинокого мужчину. А почему ты его ищешь?
– Мне мама поручила письмо ему передать, лично в руки, а его нет, оказывается. А вы не знаете, он скоро вернется?
– Этого я знать не могу, но у меня есть его телефон, я могу тебе дать его номер.
– Нет, спасибо, не надо. У меня нет телефона, поэтому я не могу ему позвонить.
– Ну так давай я попробую до него дозвониться сама.
Татьяна Максимовна хотела помочь девочке, в ней она увидела решимость во что бы то ни стало дождаться хозяина квартиры и вручить ему письмо. Вызов шел, но Федор не отвечал. Она нетерпеливо ждала, и, наконец, услышала:
– Здравствуйте, Татьяна Максимовна, уж не застопил ли я соседей снизу?
– Нет, дружок, я хотела бы узнать, когда ты приедешь, тут к тебе гостья какой день приходит, а тебя дома нет.
– Ко мне гостья? Но я уже давненько никого не жду, – ответил ей Федор, – а что за гостья?
– Это девочка с письмом.
– Девочка? Странно, но я завтра днем уже возвращаюсь. И теперь все время буду думать о том, что от меня этой девочке надо. А может она ошиблась адресом, а, тетя Таня?
– На конверте написано Федору Громову, и адрес твой, конечно же. Ой, грех-и-и наши тяжки-и-и-е, – протянула соседка, – повороши прошлое, – вдруг сердито сказала Татьяна Максимовна, – может до приезда и вспомнишь, какой твой грех был самый тяжкий.
В ее голосе Федор услышал открытое осуждение. Он хотел было ответить на ее слова, но она отключилась.
А она тем временем сказала девочке:
– Приходи завтра часа в два, он в это время должен быть уже дома.
Голос Татьяны Максимовны звучал участливо:
–Тебя как зовут?
– Лида, – представилась ей девочка.
– Хорошее имя, – а сколько тебе лет?
Одиннадцать будет почти через месяц, – ответила та.
– Худенькая ты уж очень. Сейчас на улице дождь, пойдем ко мне, переждешь его, а потом домой пойдешь. Меня зовут Татьяна Максимовна.
– Но ведь вы куда-то собрались?
– А мне торопиться некуда, пойду попозже, дождь же кончится когда-то. А вот тебе, Лида, нужен телефон. Сейчас без него нельзя. Татьяна Максимовна открыла шкафчик в прихожей и достала оттуда допотопный маленький телефончик:
– Вот тебе в подарок к одиннадцатилетию, сейчас я и зарядку дам, но вот симки нет, к сожалению, хотя ее можно и купить сегодня же. Но тогда придется на меня ее оформлять, лучше пусть тебе родители покупают симку.
– У меня только мама и бабушка, – объяснила ей девочка, мама болеет, а бабушке некогда, я даже за продуктами я хожу, одна.
– Пойдем тогда со мной, я все равно в магазин собиралась, пусть симка на меня будет, раз так получается, ведь принципиальной разницы нет в том, на кого она оформлена, на меня или на твою маму.
Они зашли в салон связи МТС и за десять минут все сделали.
– Ну вот и все, тебе, Лидочка, осталась только зарядить его .Сейчас я в твои контакты включу себя и Федора. Он же тебе еще нужен? Как зарядишь телефон, ты сразу позвони мне, а если мама захочет, то может позвонить и Федору, вдруг в письме что-то срочное. А ты приходи ко мне в гости, я живу одна, иногда мне очень скучно бывает, так хочется просто поговорить с кем-то.
– Хорошо, – сказала Лида и с благодарностью взглянула на Татьяну Максимовну своими грустными карими глазами.
– У Федора тоже карие глаза, – почему-то вспомнила Татьяна Максимовна, а вдруг она его дочь? Как бы хорошо было.
Она любила своего соседа, ведь он и рос на ее глазах, взрослел, умнел.
– А сейчас остался совсем один, бирюк бирюком, – вспомнила она его прозвище, – как было бы хорошо, если бы это оказалось правдой.
Она видела, что Лида девочка умная, воспитанная и ей очень хотелось помочь ей, она чувствовала, что ей помощь очень нужна, видно в семье у нее что-то случилось.
– Ты приходи, девочка, приходи ко мне, я буду очень рада.
Татьяна Максимовна проводила Лиду почти до остановки автобуса, а потом смотрела вслед девочке с печальными глазами, и ей хотелось плакать:
– Эх, судьба, ну почему ты так жестока бываешь к людям, я ведь вижу что ты не балуешь этого ребенка, а она ведь ничего плохого никому не сделала, за что ты наказываешь ее?
больше чем за тысячу с лишним километров от дома Федор решал последние проблемы на предприятии, куда его направили в командировку. После того, как его комиссовали и он получил инвалидность, он пошел работать юрисконсультом в крупную строительную компанию, где командировки были не редкость, и его, как человека одинокого, вполне устраивали. Да и его начальство тоже.
Его хромота, полученная в период его службы в армии, была почти незаметна. Да и его самого особо не беспокоила.
Он сидел бы номере гостиницы и думал о звонке соседки.
– Что же это за девочка приходила ко мне, и кто мог передать ему конверт. Не так уж у меня много было женщин.
Федор вспоминал каждую из трех претенденток в жены, но не мог представить, что они в тайне от него родили ребенка. Все эти три женщины хотели обычную семью, официальную, спокойную, а он не мог им этого дать в силу того, что его жизнь в те времена крепко была связана с армией.
Но где-то в глубине души Федор уже чувствовал, кто эта женщина, и даже понимал, что он виноват перед ней. Она была на два года старше его и у нее был, как ни странно это сейчас звучит, врожденный физический недостаток – хромота.
– Да, интересно было бы увидеть ее реакцию на мою теперешнюю хромоту, – с грустью подумал Федор.
Тогда, много лет назад, она не требовала от него ни пламенной любви, ни официальной регистрации брака. Он тогда по молодости и глупости не мог понять зачем он ей тогда нужен, но услышав от Татьяны Максимовны про девочку, Федор вдруг понял ,что Вера, как звали эту женщину, хотела ребенка от него, дурака, ведь он был у нее первым, да, скорее всего, и последним мужчиной.
– Почему Бог наказал меня хромотой, ведь я ей ничего не обещал, да и она ничего у меня не просила, – эгоистично думал Федор, – но теперь почему-то я ей понадобился.
И тут он радостно подумал:
– А ведь я рад тому, что у меня есть дочь, и мне очень, очень хочется с ней быстрее познакомиться.
Федор вспомнил печальные красивые глаза той женщины:
– Вера, какое знаковое имя, она верила в то, что загадала тогда, когда очень короткое время они были вместе, верила, что у нее все получится без меня, ведь уже тогда она меня в расчет не брала. Она была целеустремленной и уверенной в себе женщиной. Но только тогда, когда это касалось ее работы. А в делах любовных у нее не было никакого опыта, она меня просто-напросто стеснялась, но упрямо шла к своей цели, которую только сейчас я понял – к ребенку, Ну что случилось сейчас, почему она написала мне письмо, для чего-то вспомнила. Я не думаю, что она сейчас начнет с меня требовать деньги на содержание девочки, хотя я готов помогать ей и финансово, и морально, и физически.
– Татьяна Максимовна сказала, что девочка живет с мамой и бабушкой, им наверняка нужна мужская помощь.
Он нетерпеливо поглядывал на часы:
– Буду собираться, лучше я на вокзале постою.
Его нетерпение заставляло его торопиться, хотя он прекрасно понимал, что поезд придет аккуратно по расписанию. Федор представил Веру такой, какой она была много лет назад:
– А когда это было? Сколько лет моей дочери?
Федор вспомнил год и даже месяц его связи с Верой, плюс 9 месяцев:
– Значит моей дочери сейчас почти 11 лет, значит она, по моим подсчетам, в пятом классе. Какой я дурак, я ведь сейчас с той же проблемой, что тогда и Вера, с хромотой. И я, так же как и она когда-то, комплексую, поэтому я и один до сих пор.
И вдруг Федор стал интенсивно собираться:
– Я больше не могу ждать, надо быстрее ехать на вокзал.
Он лежал на нижней полке, вновь и вновь вспоминая Веру: ответственная, умная, интеллигентная, она закончила факультет информационных технологий, и у нее тогда была очень хорошая работа.
– Она могла бы быть хорошей женой, а я как-то несерьезно в то время относился к жизни, думая, что у меня все впереди, и карьера, и семья. Но не получилось ни того, ни другого. “Бирюк”, как дразнит меня Татьяна Максимовна, и ведь она права.
И тут раздался звонок:
– Легка на помине, – радостно подумал Федор, закрытое пространство купе и отсутствие попутчиков угнетало его.
– Привет, Федор, ты где?
– Через четыре часа приеду, – бодро ответил он, поглядывая на часы.
– Я там тебе номер телефона прислала, позвони и скажи во сколько ты будешь дома.
– Это срочно?
– Думаю, что да. Лидочка ведь несколько раз приходила.