Глава ✓ 300
Начало
Продолжение
Вот уже и декабрь выбелил улицы Петербурга.
Студёным он выдался в 1819 году. Неожиданно крепкие морозы сковали льдом Неву и бесчисленные протоки российской столицы ещё в конце ноября. Холодный пронизывающий ветер с Финского залива и Ладоги сёк лицо мелкими острыми снежинками, более походими на ледяное крошево.
Город заметало снегом, который дворники едва успевали убирать с тротуаров на главных прошпектов, прокапывая тоннели к парадным подъездам богатых усадеб, узкие дорожки-тропинки в переулках жители победнее протаптывали сами.
Михаил Ларин, освобождённый по болезни от службы, каждое утро своё начинал с того, что вооружившись широкой лопатою выходил очищать от снега крыльцо и дорожку около своего дома. Постепенно возвращались силы, отнятые коварной болезнью, наливались мускулы, вновь морозный воздух свободно тёк в лёгкие, бодря перед долгим днём. Доктор, что операцию ему проводил, настоятельно рекомендовал все нагрузки вводить постепенно.
Оказалось, что это крупозное воспаление в горле способно оказать самое тягостные последствия: выздоровевшие жаловались на боли в сердце, на одышку, на ослабление зрения и слуха. Случались и параличи голосовых связок, как отлельных пальцев, так и рук или ног.
Михаил не уставал Бога благодарить за Мэри Ричардовну и ловкие пальцы Николая Фёдоровича Арендта, вкупе с его решимостью рискнуть. И рисковать лишний раз попусту совсем не входило в его планы. Раз в неделю он являлся к доктору на осмотр, его грудь простукивали пальцами, ощупывали шею, спину и подмышки, заглядывали в горло, щупали пульс, потом просили присесть с десяток раз и снова щупали пульс. Было и тревожно, и щекотно, и непонятно, но доктор Арендт сказал, что это необходимо для науки. А раз это необходимо доктору Арендту, то вынь и положь - Михаил Васильевич Ларин сделает всё, даже самое нелепое.
В доме на Садовой тепло и сухо, тихо потрескивают дрова в высокой печи, обложенной белым с голубым глазурованными плиточками изразцов. В детской Ванятка, Жорка и Лизонька играют в волчёк и кубики. Мальчишки, увлечённо сопя, складывают из деревянных брусочков и кубиков башни, а когда с весёлым хохотом сестрица-озорница одним движением пухлой ручки обрушивает вниз плоды их трудов, раздаётся дружный горестный вздох.
Марфа прядёт, одновременно рассказывая малышам очередную сказку про Змея Горыныча, молодильные яблоки и богатырей. Жужжит веретено, и кажется Михаилу, что он далеко-далеко, у самого студёного Северного моря, матушка разделывает рыбу, а батя собирается на службу, одевая длиннополый зелёный кафтан, высокую шапку с красными отворотами и бухая высокими сапогами у порога.
- Опять спозаранку на мороз выбежал? - голос Мэрюшки тих и ласков, она прижалась щекой с холодной с мороза мужниной рубахе, чувствуя, как по его спине сбегают капельки пота. - Не лишку ли утруждаешься? Вон как вспотел - недолго и простыть на таком ветру.
- Я в тулупе работал, не боись! Совсем недолго лопатой-то и помахал. А как чувствую, что пот пошёл, так в дом и возвернулся. Чайку бы испить.
- Отчего же только чаю? Анисья Ивановна как раз стол к завтраку накрывает. Блинами нас потчевать будет, с рыбкой провесной и икрой паюсной. Ребятки уже молока миндального с булками получили на завтрак, так что отвлекать нас не станут. А что погода на дворе?
- Метёт, да с морозом! Совсем как дома, в Архангельске. Ажно деревья трещат. Может, выйдешь на прогулку?
- Боюсь я. Как третьего дня вышла до лавки дойти, недолго и прогулялась, а Танюша, как увидала меня, заохала, подскочила, вон выскочила, схватила горсть снегу с перил, и давай щёки мне тем снегом тереть. Я в зеркала гоянула и обомлела: мне будто кипятком в лицо плеснули, а скулы и вовсе белые, потом шелушились. Таня говорит, обморозилась.
Я и не ведала, что так замёрзнуть можно, вроде как и не слишком было холодно. В ноябре прям ледяные ветра были.
- Это от того, что воздух выморожен, сух от сильного морозу. До - 30 ночью ударяет, вон как у клёна кору порвало - это только в сильные холода бывает, и снег под ногами тонко-тонкой визжит, а не поскрипывает.
Твоя воля, сиди дома. Только послезавтра волей-неволей, а выйти придётся - службу с Сочельник пропускать нельзя.
- Значит, сегодня будем ёлку ставить? У меня как раз яблоки припасены, орехи грецкие в потали серебряной и золотой готовы, крендели и пряники сегодня напечём. Будет совсем как дома, в Англии.
- Соскучилась?
- Конечно. Вот только сердечко рвется к тем, кого уже нет. А кто остался, нос воротит.
- Ну и Бог с ним, с братцем твоим! Светлый праздник грядёт, будем радоваться. - И ласково поцеловал супругу в нос. Будет в доме православном ёлка, как у немцев с лакомствами - игрушками, как у англичан. Зато от души погуляем, поколядуем, как истинные православные!
Продолжение следует ...
Всем прочитавшим Ахой!Лайки - бесплатны, комменты привествуются и огромное спасибо за любую денежку. Карта Сбера для поддержки автора 2202 2069 0751 7861.