Глава ✓ 301
Начало
Продолжение
Щётка с жёсткою свиною щетиной плавно скользила по волосам.
Потрескивая и отражаясь в зеркалах, мерцали свечи, тень от руки горничной девки Танюшки металась по противоположной стене чёрной птицей. Спрятавшись в густых тенях, ключница Петровна подробно докладывала барыне о непотребствах, царящих в этом вертепе, именуемом домом доктора Арендта.
Дворню она в ежовых рукавицах держит! Конюх Ванька огулял Параску, кухаркину дочь, так его спервоначалу на его же конюшне высекли, всего-то десяток "горячих" с бережением - она проследила! - а потом и обвенчали. Прасковья уже в тяжести, так тянуть кота за место причинное не стали, повитуха бает, к концу марта ро́дит. Кружево ей брюхо растущее плести не мешает, так что девка не только сама работа́ет, но ещё и учениц взяла, из тех горничных, что порукастее. Другие девки себя блюдут, на сторону не смотрят. Вот только...
Один из господ, что к хозяину зачастили с визитами, на Алёнку из челяди смачно поглядывает, даде купить хотел её у барина, но тот - глыба, ни в какую! Не мои, дескать, крепостные, вот приедет Марья Яковлевна, к ней лыжи и востри. Только зазря пробегаешь - не продаёт она холопов своих на сторону!
Пряча улыбку в уголках губ, выслушала Марья Яковлевна многочисленные жалобы на расточительность хозяина: что ни вечер, так у него гости и надобно подавать обед на восемь - десять голодных господ. Свиные рёбрышки, в горчице с мёдом запечённые. Гатчинские форели разварные с рисом под сливками.
Новую вкусность - пельмени, из мяс разных рублёных мелко с луком. Их и варят, и в масле коровьем жарят. Вкусно и сытно! Господа оценили, рецепт просили для поваров своих, но стряпуха, мать Прасковьина, Валентина Ананьевна, ни за что секретом не делится.
Баре с удовольствием откушивали и бок барашка, в пиве томлёного, и карасей или рыжики в сметане, и сельдей с луком маринованных, и разварную говядину с малосольными огурчиками, и пирогов разных, мясных, с картошкой, кашей, грибами или расстегаев рыбой, с налимьими печёнками, с сомовьим плёсом, с ягодами и яблоками в сахаре или в меду - это ж никакого оброку не напасёшься!
И разговоры до полуночи ведут на языке басурманском - наполеонского народишка. И трубки курят так, что потом по полдня девки горничные диванчики и стулья чистят от пепла табашного, хорошо, хоть в стены вонь не впитается - она проследила, чтобы каждый понедельник деревянные панели в курительной хорошенько мастикой из воску и скипидару пропитывали и до блеску натирали. А тряпки после того тряпишнику отдавали, от дыму коричневые.
А то ещё напасть - карты! - Тут губы Марьи Яковлевны сжались твёрдо, а брови нахмурились гневно.
- Спаси тебя Бог, Петровна! И глаз твой острый, и что дом блюла в моё отсутствие. Иди, Танюша, достаточно. Послушай, что в девичьей светёлке болтают, а мы иут с Петровной пошепчемся.
С аккуратным книксеном Таня ускользнула в девичью, где женская часть челяди столичной как раз плюшками с творогом и пирог капусный у самовара баловалась. Под копорский чай отлично шли и калитки из ржаного теста, и капустняк. По этому пышному сытному пирогу Валентины Ананьевны Таня особенно скучала.
Тесто для него повариха замешивала на молоке и дрожжах послабже, с маслом постным, с медком. Капусту тушила с морковью, с тмином и луком на стакане молока и масле семечковом присоленном до румяности. Отдельно яйца вкрутую отваривала, а потом мелко рубила и пересыпала ими остывшую капусту. Нежное тесто на посыпанном мукой столе, укрытом рушником, даже не раскатывала, а руками растягивала. Начинку укладывала толстым сытным слоем, а сверху таким же живым тонким пластом теста накрывала и вилкой прокалывала, чтоб пирожок дышал.
Перенести на под печи пирог проще простого - на лопату пирог за рушник стягивался и на под печной, чисто выметенный, на лопате сажался. Жар печной, дровяной, подпекал пирожок до солнечного румяного цвета и сочного хруста.
Роняя тонко нарезанную капусточку со срезов, ухватила Танюша ломоть пирога и вгрызлась в сочную мякоть, запивая из глиняной кружки иван-чаем с доброй ложкой мёда. Рот занят, а ушки ловят обрывки разговоров: мужики и бабы уже обвыклись в столице и чувствуют себя вольготно.
Ой, зря это они!
Марья Яковлевна за эти полгода ох, как переменилась. Растеряла она тепло своё и мягкость, ей сейчас приказать болтуна на лавке растянуть ничего не сто́ит. За вкусности для барина Ананьевна награду получит вместе с Палной. Да при ключнице вся челядь за языком следит, не болтает, а на неё и не смотрят.
Многое холопы видят и слышат, часто косточки им перемывают, тут важно, чтобы слухи и шепотки за порог не утекли...
Продолжение следует ...
Всем спасибо, карта Сбера для поддержки автора в этом нелегком труде 2202 2069 0751 7861.