* НАЧАЛО ПЕРВОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
* НАЧАЛО ВТОРОЙ ЧАСТИ ЗДЕСЬ
Глава 19.
- Ох, не ко времени ты погостить-то к нам приехал, Куприянушка, - говорила Маруся, она сидела в большой комнате у стола, водрузив на нос очки, её ловкие пальцы клали узор на рубахе тонкого полотна.
- Почему же, нянюшка, - Куприян сидел у камина, рассматривая книгу, которую нашёл на полке в кабинете отца, - Из-за того, что сегодня в лавке болтали что ли? Ну, про то, что мертвецы восстали.
- Не просто так ведь болтают, Куприянушка, - покачала головой Маруся и с беспокойством посмотрела в окно, на темнеющий там сад, простёршийся далеко до самого луга, теперь укрытого снежным одеялом, - Матушка верно тебе говорит, нужно тебе с отцом в город поехать. Ему в деле поможешь, себе в науку что-то примешь, он ведь человек опытный, сколько годов сам все дела справляет. Да и тут пока поутихнет всё, чай отец Кондратий выяснит, что такое произошло, и упокоит грешные души… Ох, помню, прабабка моя про такую напасть сказывала, я ещё махонькой девчонкой была, да вот теперь и не упомню, как сладили в такой бедой.
- Нянюшка, куда же я поеду, мы уже с батюшкой про этого говорили. Он велел дома остаться, с вами. Ему надо в город, а раз так неспокойно кругом, как вас одних оставить? Вот и оставляет меня, а я и рад с вами побыть. С батюшкой в другой раз поеду, никуда от меня это не убежит.
- Ох, а мне неспокойно, душа там и дрожит, - вздохнула Маруся, - Вот и Варварушка тоже говорит, боязно, хоть из дома не выходи. Ты поди не знаешь, а мы с ней сколько раз слыхали… Не спится нам порой, долго сидим, старость уж видать, что говорить… За полночь бывает в кухне то крупу переберём, то ещё что, и вот… уж сколько раз слыхали, как минует полночь, из-за речки такой страшный вой доносится, страсть! Когда вперво́й-то услыхали, чуть ума не решились, душа едва не выскочила!
- Нянюшка, а когда слыхали такое, вперво́й-то?
- Так вот, почитай, что и до Покрова́ ещё, в аккурат, - помолчав, ответила Маруся, - И после ещё, уж сколь раз не упомню. Мы с Варварой сперва Анфисе Дмитриевне ничего не сказывали, ставни сами стали запирать, всё Святой Водой окропили, и крылечко даже, и двор. Думали, надо отца Кондратия звать, пусть отслужит в доме молебен, да он уехал в город по своей надобности. Анфиса Дмитриевна сама уж поняла, что неладно чего-то, увидала нас с Варварой, когда мы ворота на конюшню окропляли. Рассказали ей всё, так она сперва нам не поверила, рассмеялась. С нами решила разок посидеть, взяла книгу, в кухне с нами и сидела до ночи. И что ты думаешь? Только за полночь, как пошло, как пошло! Будто вдоль берега стая волчья, да только вой-то на волка не похож! Так волк не воет, хоть и тоже страхота, а всё же не так! Анфиса Дмитриевна сама с лица сменилась, и уж после того нам поверила.
Маруся вздохнула и поправила в лампе фитиль, огонёк заплясал веселее, на стенах заиграли тени, в камине затрещал уголёк, словно огонь там отозвался своему маленькому собрату в лампе.
- Вот потому и говорю, хоть и тосковало сердечко по тебе, повидать тебя хотелось, да вон как сталось, - снова завздыхала Маруся, - Ты молодой, кровушка у тебя горячая, поди дома тебя не усадишь, вот и боюсь за тебя. Ты только сам не ходи за реку-то, а то решишь поглядеть, кто там воет. Не ходи, сыночек, ничего доброго там теперь не живёт. Лес запаршивел, это я ещё прошлым летом стала замечать. Знахарка наша, бабка Анисья, тоже в ту сторону не ходит, а ведь раньше там птичью траву брала, я, бывало, с ней тоже ходила. А нонешним летом она туда ни ногой… Мы с Варварой к её сродникам ездили, на выселок, в аккурат через реку, нас Авдей возил. Так вот, мимо леса ехали, дорога уж заколодела, почти не езжена, ведь это неспроста! Раньше за углём сколько народу туда бывало, а теперь – тишина. Да страшно там, лес корёженый, паутиной заплетённый, затхлым да гнилым оттудова несёт… Потому и посылаю тебя с отцом поехать, неладно у нас тут стало, нехорошо.
- Дома всегда хорошо, нянюшка, - улыбнулся Куприян, - А за меня не тужи, ничего плохого со мной не станется.
- Обещайся, что не пойдешь туда, к реке-то, - нахмурилась Маруся, глядя в горящие Куприяновы глаза, - Непоседа!
- Обещаю, нянюшка. Покойна будь, туда не пойду.
- Вот и ладно, - Маруся с довольным видом поглядела на свою работу, потом сняла очки и сложила всё в корзинку. – Ступай-кось спать, поди за день устал. Товарищ твой спит давно, сладко ему тут спится.
Куприян поцеловал нянюшку, ей подставил лоб, Маруся покрестила его, благословляя на ночь, и пошёл в свою комнату. Притворил за собой дверь, но не плотно, стал ждать, когда Маруся спать уйдёт, и тут же сунулся в комнату к Ермилу, она рядом была.
И правда Ермилу в Киселёво хорошо спалось, едва его Куприян растолкал. Тот сонно щурился на зажжённую Куприяном свечу, кутался в одеяло и без конца зевал:
- Чего не спится тебе, ночь-полночь, - ворчал Ермил, - День прошастали, завтра снова ходить, вызнать надобно, чего тут, так ночь хоть спи.
- Не до сна теперь, вставай уж, - Куприян осторожно выглянул в коридор, в доме стояла сонная тишина, - Нянюшка сказала, что уж которую ночь за рекой вой слышится. Видать Гордей такой тут не один, а будет ещё больше, Иварка силу на мертвых пробует, это он шестерых поднял. Надо это остановить, а не то… погост в Киселёво большой, а там, дальше, и вовсе курган старый, говорят, битва тут страшная была в старые годы, ты только представь, чего Ивар может сотворить…
- А зачем вставать? – с сожалением глядя на тёплое пуховое одеяло и взбитую заботливыми руками Маруси перину, спросил Ермил, - Холод такой на улице, нешто пойдём…
- Пойдём, - строго сказал Куприян, - Я нянюшке обещался к реке не ходить, да оно нам и без надобности, мы туда не пойдём. Чего там искать, когда и так понятно, логово там у нечисти всей, туда её тянет. Мне другое интересно, надо вызнать, кто здесь в помощниках у Ивара. Ты же понимаешь, что эти, на погосте, не сами себя раскопали! И куда ушли тоже видать! Идём, поищем следы. Ночь ясная, гляди, какой месяц всё как днём видать. Оденемся потеплее и быстро обернёмся, чай не поспеем смёрзнуть!
Немного времени прошло, когда в тишине чуть скрипнула дверь позади дома, которая на двор выходит, где конюшни и амбары. Спустились с крылечка две тёмные фигуры, чуть растворили ворота, да и пропали в тени берёзовой рощи позади усадьбы.
Ясный месяц и в самом деле заливал всё вокруг своим жемчужным светом, и так было красиво, что казалось, будто морозный воздух звенит серебряным тихим перезвоном. Но и одновременно было что-то тревожное во всей этой красоте, от этого и хмурился шедший за Куприяном Ермил.
До старого погоста дошли быстро, обогнув холм, на котором стояла церковь. Здесь воздух словно бы загустел, свет месяца стал мутным, какой-то туман сгустился впереди ночных путников. Дышать стало трудно, нестерпимо захотелось спать… вот тут же прилечь, пусть бы даже в этот мягкий, похожий на перину сугроб… Ноги ослабели, и Куприян понял, если так пойдёт, то они могут и не дойти.
- Дед Касьян! – проговорил Куприян негромко, - Подмогни чуток, гляди, как нас занесло, заморочило…
Подуло от холма стужей, снежинки взметнулись позёмкой, и тут же пропал сон, дымка пропала, рассеялась от вьюжного ветра, дышать путникам стало легче, хоть и почуяли они, как усилился мороз, покалывает щёки, подгоняет идти быстрее.
На старом погосте никого не хоронили было, а вот не так давно видать снова стали, потому что голбецы старые перемежались свежими крестами.
- Вон там, гляди, - указал Ермил и потёр рукавицей нос, - Разрыто…
И в самом деле шесть пустых ям темнели посреди белого снежного покрывала, от них в разные стороны были раскиданы большие чёрные комья, словно зверь копал, раскидывая кругом мёрзлую землю.
- Ну, следов-то не видать, - огляделся Ермил, - Видать ночью, когда это случилось, снег шёл, всё укрыл.
- Следы есть всегда, - задумчиво сказал Куприян и стал ходить вокруг, расчищая снег и пытаясь что-то отыскать, - Туда, что ли…
Нашёл ведь, припорошенные снегом чёрные дорожки было едва видать, но месяц словно бы и в свете прибавил, чтобы им было лучше видно. Пошли по следу, пытаясь угадать куда он ведёт. Неужто в лес за рекой?
Сперва туда и повернули, но след пропал, потерялся посреди заснеженного луга… не туда… Обернувшись, Куприян увидал чернеющую на пригорке мельницу, и тут явилось ему…
Словно огнём она горит, и вовсе не пустой стоит, в окнах свет! В чёрном проёме, куда хлеб возили, ярко горит свет, будто из очага внутри, мечется пламя, раскидывая искры.
И стоит в этом проёме человек, рослый, плечистый, его фигура хорошо видна в зареве огня внутри мельницы.
Продолжение будет здесь.
Дорогие Друзья, рассказ публикуется по будним дням, в субботу и воскресенье главы не выходят.
Все текстовые материалы канала "Сказы старого мельника" являются объектом авторского права. Запрещено копирование, распространение (в том числе путем копирования на другие ресурсы и сайты в сети Интернет), а также любое использование материалов данного канала без предварительного согласования с правообладателем. Коммерческое использование запрещено.
© Алёна Берндт. 2025
