Чайник на плите свистел уже с минуту, но Ирина не спешила его выключать. Ей нравился этот звук — пронзительный, требовательный, заглушающий мысли. Раньше по вечерам они с Олегом слушали джаз или смотрели сериалы. Теперь же в их «двушке» царила атмосфера санатория строгого режима.
— Ирочка! — донеслось из комнаты. — Чайник сейчас взорвется! У тебя совершенно нет хозяйственной жилки.
Ирина стиснула зубы. Всё началось три недели назад со звонка среди ночи: «Давление, сердце колет».
— Пусть поживет пару дней, пока кризис не минует, — сказал тогда Олег.
Но «пару дней» растянулись на неделю, потом на две. Антонина Петровна уезжать не собиралась.
На кухонном столе теперь громоздился аптечный склад. В ванной на крючке для халата Ирины висел необъятный байковый халат свекрови, пахнущий старостью и хозяйственным мылом.
— Ох, Олег, — вздыхала свекровь за чаем. — Смотрю я на вашу квартиру и сердце кровью обливается. Семья должна быть вместе. А то у вас по углам хоть картошку сажай.
Ирина почувствовала, как внутри закипает ярость.
— Антонина Петровна, доктор сказал, что кризис миновал. Вам, наверное, самой хочется домой?
— Ты меня выгоняешь, Ира? — свекровь схватилась за сердце. — Ой, кольнуло! Олег, капли!
Вечером Ирина шепотом сказала мужу:
— Это не может продолжаться вечно. Почему она все еще здесь?
— Ира, ей одиноко. Я не могу её выставить. Это подло.
— А жену мучить не подло? Олег, я не подписывалась жить коммуналкой. Мы эту квартиру покупали для нас двоих.
Развязка наступила в субботу.
Ирина проснулась от грохота передвигаемой мебели. Посреди гостиной стоял Олег с комодом в руках. Антонина Петровна командовала парадом.
— Ира, мы тут решили перестановку сделать. И мне спать неудобно, дует от окна.
— Что происходит? — ледяным тоном спросила Ирина.
Олег набрал в грудь воздуха:
— «Мама будет жить тут», — сказал муж. — Мы решили. Свою квартиру она сдаст. Ей нужен уход. Это разумно, Ира.
Антонина Петровна победно улыбнулась:
— Да, деточка. Две хозяйки на кухне — это сложно, но я тебя научу, как правильно.
В комнате повисла тишина. Ирина смотрела на мужа, который предавал её ради собственного спокойствия. Она поняла: скандалы не помогут. Против лома нет приема, если нет другого лома.
Она медленно выдохнула и улыбнулась.
— Что ж, — сказала она спокойно. — Разумно. Семья должна быть вместе. Я согласна.
Олег удивленно моргнул.
— Только, — добавила Ирина, доставая телефон, — справедливость должна быть полной.
Она начала набирать номер, включив громкую связь.
— Ты кому звонишь? — напрягся Олег.
— Папе. Папа тоже будет жить здесь.
Гудки шли длинные. Антонина Петровна побледнела.
— Алло? Доча? — раздался басовитый голос отца.
— Папуль, привет! Собирай вещи! Мы с Олегом решили, что тебе хватит одному куковать. Переезжай к нам! Насовсем!
Олег застыл с открытым ртом. Свекровь плюхнулась на диван.
— Чаво? — опешил отец. — Куда к вам? У меня тут рыбалка, Полкан, баня!
— Папа, никаких возражений! — Ирина подмигнула мужу. — Олег настаивает. Квартиру твою сдадим. Полкана заберем, будет на балконе жить. А удочки в гостиной поставим, рядом с маминой кроватью.
Свекровь сидела белая как мел. Жить с бывшим прапорщиком, пахнущим махоркой? Слушать вой собаки?
— Олег! — взвизгнула она. — Сделай что-нибудь!
— Доча, — заинтересовался отец. — А если я самогонный аппарат привезу? Зимой-то скука...
— Конечно вези! — воскликнула Ирина. — На кухне поставим. Антонина Петровна подвинет свои баночки. В тесноте, да не в обиде!
Антонина Петровна вскочила.
— Ноги моей здесь не будет, если тут будет этот… солдафон! Самогон! Собака! Я уезжаю! Сейчас же!
Ирина в трубку:
— Пап, тут такое дело… Антонина Петровна говорит, что места маловато.
— Ну слава богу! — выдохнул отец. — А то я уж испугался.
Антонина Петровна уехала через сорок минут.
В квартире было тихо. Воздух был чист.
Олег подошел к Ирине и обнял её.
— Прости меня. Я идиот. Ты правда хотела отца перевезти?
— Олег, папа свою баню не променяет ни на какой евроремонт. Но твоя мама этого не знала.
Они провозились с перестановкой до вечера. Возвращали всё как было, проветривали комнаты от запаха корвалола.
— Знаешь, — сказал Олег, жуя бутерброд. — Давай поменяем замки. На всякий случай. Вдруг папа передумает?
Ирина рассмеялась:
— Или мама решит, что самогон — это не так уж и плохо.
В тот вечер они долго сидели на кухне. Напряжение уходило. Конечно, Ирина понимала: это не последняя битва. Но теперь у неё было секретное оружие.
«Папа тоже». Эту фразу она запомнила навсегда.