Все уже расселись за стол, стали потихоньку дегустировать приготовленные блюда, провожать старый год, как кто-то позвонил в дверь.
— Без пятнадцати двенадцать, — посмотрел на часы отец. — И кого это принесло?
— Может, соседи? Мало ли, спички там или соль закончилась, — хмыкнула я.
— Вот не надо нам таких соседей, чтобы в долг у нас перед Новым годом брали, — сердито сказала мама и направилась к двери.
— А может… — Ирма мечтательно зажмурила глаза.
— Кто там? — спросила мама.
— Охо-хо, — проговорил кто-то с той стороны басом. — Здесь живёт девочка Даша, девочки Света и Ирма?
Мама прильнула к глазку, но ничего толком не разглядела.
— Открывайте, а то Дедушка Мороз совсем замерзнет, — проговорил снова кто-то басом.
— Какой-то Дедушка Мороз, — пожала мама плечами.
— Я никого не вызывала, — ответила я.
— Да и я тоже, — сказала Ирма.
— Открывай, посмотрим, что там за дедушка, — велел отец.
Видно было, что папа напрягся и вооружился вилкой. Мама открыла дверь. На пороге действительно стоял человек в костюме Деда Мороза.
— Любовь Сергеевна? — удивлённо спросил дед голосом моего бывшего мужа. — А я вот девчонкам подарки принёс.
Он воспользовался маминой растерянностью и ввалился в коридор. Громоздкий мешок зацепился за вешалку, и несколько небольших подарочных коробочек высыпались на пол. Гена — а это, без сомнения, был он — неуклюже наклонился, чтобы собрать их, и его борода почти отклеилась.
— Гена, ты в своём уме? — наконец выдавила я, вставая из-за стола. — Что это за цирк?
Он выпрямился, поправил шапку и посмотрел на меня, а потом на Дашу, которая смотрела на него широко раскрытыми глазами, с восторгом и смущением.
— Цирк? Нет, Света, я просто… — он беспомощно махнул рукой, держащей мешок. — Я хотел как-то по-особенному. Не просто прийти с пакетом. А так с волшебством. Для Даши.
— Волшебство, — повторила я, не в силах скрыть сарказм. — В двенадцать ночи. Без предупреждения. А если бы дома никого не было?
— Папа, ты правда Дед Мороз? — снова спросила Даша, на этот раз с ноткой скепсиса.
— Ну, в некотором роде, — пробормотал он, и под слоем белил на его щеках проступил румянец настоящего смущения.
В этот момент раздался спокойный, но весомый голос папы. Он не встал, откинулся на спинку стула, скрестил руки на груди и смерил бывшего зятя долгим, оценивающим взглядом.
— Геннадий, проходи, коли пришёл.
Гена прошёл в большую комнату, залихватски сдвинул шапку на затылок и принялся петь частушки и выплясывать.
«Пришёл я к вам не с пустяком,
А с це-елым мешком пода-арков!
Чтоб Даша, Света и Ирма
Не знали в жизни ога-арков!»
Рифма хромала, ритма не было, голос срывался. Он явно был «подшофе». Все сидели в оцепенении. Папа смотрел на него, как на редкое и очень неадекватное природное явление. Мама прикрыла лицо ладонью. Даша сначала захихикала, потом смутилась и притихла. Ирма смотрела широко раскрытыми глазами, и по её лицу поползла улыбка — сначала недоуменная, а потом неудержимая. Она прикрыла рот рукой, но плечи её заметно тряслись. Она тихонько смеялась. Я находилась в тихом шоке, вот его как раз я и не ожидала увидеть в эту ночь.
Гена, воодушевлённый (как ему казалось) вниманием, попытался сделать «присядку». Его ноги в мешковатых штанах костюма заплелись, он едва удержал равновесие, ухватившись за спинку маминого стула.
— Циркач! Осторожно на поворотах! — рявкнул папа, окончательно теряя терпение. — Мебель не ломать! Концерт окончен. Садись, ешь и веди себя прилично, а не как клоун в цирке.
Гротескная энергия из Гены вылетела разом. Он снял шапку, отклеил остатки бороды и, сгорбившись, плюхнулся на стул, который стоял в стороне.
— Извините, — прохрипел он, глядя в стол. — Я… переборщил.
— Это мягко сказано, — холодно заметила я. — Ладно. Раз уж явился в таком виде, оставайся до боя курантов. Сиди тихо. И не пой больше.
В комнате повисла тяжёлая, неловкая тишина.
— А подарки? — протянула Даша.
— Подарки, конечно, солнышко! — оживился Гена. Он подтащил мешок к ёлке и начал вытаскивать коробки. — Вот этой огромной кукле — от папы. А этой… Свете… ну, знаешь, там крем какой-то омолаживающий… Шучу, шучу! Духи! Твои любимые, я помню.
Он суетливо раздавал подарки. Даша с восторгом принялась за упаковку. Я свою коробку (оказалось, там действительно были хорошие духи) отложила с нейтральным «спасибо». Ирма получила красивый шарфик, вежливо улыбнулась и положила его рядом. Маме он вручил коробку конфет, а папе бутылку коньяка, вероятнее всего он брал её для себя. На стол поставил шампанское и вино. На Женю посмотрел исподлобья, дескать, а тебя я не знаю, поэтому шиш тебе, а не подарок.
Гена, разгрузившись, снова застыл на своём стуле, похожий на большую, несчастную птицу в помятом костюме. Он украдкой смотрел на Дашу, которая обнимала новую куклу, и на его лице было такое простое, такое глупое и такое человеческое выражение вины и надежды, что даже у меня в груди что-то кольнуло.
— А можно, я шубу сниму, а то жарко? — спросил он жалостливым голосом.
— Нужно, — ответил папа. — И не сиди там, как бедный родственник. Скоро куранты бить будут, а у нас ещё фужеры пустые.
Я принесла из кухни ещё один прибор и фужер и поставила всё это на стол перед Геной. Он скинул с себя шубу и остался в обычной рубашке и джинсах.
— Я попробую салатик? — спросил он, придвигаясь к столу.
— Кушайте, не обляпайтесь, — хмыкнул папа. — Пить будешь или только есть?
— Мне чуть-чуть шампанского, если можно, — кивнул Гена. — Не люблю шипучку.
Папа открыл бутылку шампанского и разлил его по бокалам. На экране начался отсчёт последних десяти секунд. Все, кроме Ирмы, стали дружно считать вслух: «Десять! Девять! Восемь!…»
Гена считал тоже, глядя на Дашу. И в его голосе, сначала неуверенном, появилась какая-то твёрдость.
«…Три! Два! Один! С Новым годом!»
Раздался перезвон, грохот салютов из телевизора, все закричали, засмеялись, зачокались бокалами. Гена чокнулся с Дашиным стаканом сока, потом посмотрел на меня, замер, но я, поймав его взгляд, слегка кивнула и подняла свой бокал в его сторону. Он глубоко вздохнул, улыбнулся растерянно-счастливой улыбкой и отпил.
— С Новым годом, доченька, — сказал он Даше. — Пусть он у тебя будет волшебным. По-настоящему.
Потом он повернулся в мою сторону.
— С Новым годом, Светик, пусть всё загаданное сбудется!
— И тебе счастья в Новом году! — подняла я фужер.
Он кивнул, опустил глаза в бокал, будто находя в нём последние силы, и добавил тихо, но так, что я услышала:
— Прости за сегодняшнее… представление. Не хотел портить. Просто вот так все сложилось...
— Уже не портишь, — ответила я, и это была правда. Всё самое нелепое и взрывное уже прошло, остался просто смущённый человек за общим столом.
Папа в этот момент уже поднимал второй, «официальный» тост. Он встал, прочистил горло и обвёл взглядом нашу пёструю компанию: маму, меня, Дашу, Ирму, понуро сидящего Гену и заинтересованно жующего Женю.
— Ну что ж, — начал он. — Старый год явно решил уйти со скандалом. Подкинул нам нежданных гостей, проверку на стрессоустойчивость в виде хороводов в валенках… — тут он бросил взгляд на Гену, и тот немного смутился. — Но! Он же, старый плут, собрал нас всех за одним столом. И это главное. Выпьем за то, чтобы Новый год был… спокойнее. Чтобы волшебство было не в костюмах, а вот в таких моментах. Когда все вместе. За семью! Какой бы она ни была!
— За семью! — дружно подхватили все, даже Женя, кивнувший с полным ртом.
Автор Потапова Евгения