Sweet были одной из оригинальных глэм-групп 70-х, и более 50 лет спустя гитарист Энди Скотт в одиночку продолжает нести их знамя, сохраняя наследие коллектива, который был гораздо большим, чем просто блеск и платформы.
Легендарный журналист Дэйв Линг из журнала Classic Rock встретился с Энди Скоттом, чтобы вспомнить бурную историю Sweet и поговорить о будущем группы.
Когда Энди Скотт, с развевающейся гривой длинных седых волос, входит в двери паба The Barley Mow в лондонском Паддингтоне, головы неизбежно поворачиваются. Это не просто визит в случайный паб; это паломничество к месту силы. Чтобы отметить выход, возможно, финального альбома группы Sweet, гитариста вернули в заведение, которое в 70-е было для участников оригинального состава вторым домом.
Именно здесь, в клубах сигаретного дыма и звоне пинт, Sweet отдыхали после записи своих главных хитов, включая «Hellraiser», «Blockbuster!» и «The Ballroom Blitz». Легенда гласит, что часть их бессмертного хита «Fox On The Run» могла быть написана именно в этих стенах, на салфетке, пропитанной пивом и амбициями.
Скотт, отметивший в июне 2024 года своё 75-летие, сам не уверен, бывал ли он в The Barley Mow с тех бурных времён. «Возможно, и бывал, но это было, когда я жил в Лондоне», — говорит он с ухмылкой, намекая на давно ушедшую эпоху. Сегодня валлийский гитарист ведёт более спокойную жизнь на западе Англии с женой Джейн и их собакой Тедом.
Хотя Энди Скотт присоединился к группе лишь в 1970 году, спустя более полувека он остался последним из того золотого состава. После трагических смертей фронтмена-красавца Брайана Коннолли в 1997-м, виртуозного барабанщика Мика Такера в 2002-м и эксцентричного басиста Стива Приста в 2020-м, Скотт стал единственным хранителем пламени. Этот факт тяжело давит на него, и, несмотря на бурные отношения внутри коллектива, ушедшие друзья всегда рядом в его мыслях и словах.
Призраки прошлого в лондонском пабе
Вернувшись в The Barley Mow, Скотт с ностальгией погружается в воспоминания о днях, когда Sweet были завсегдатаями студии Audio International, расположенной всего в нескольких шагах отсюда.
«С синглами мы справлялись за один день, включая би-сайды, а потом прямиком шли сюда», — вспоминает он. «Первым, наверное, был „Poppa Joe“, хотя мы на нём и не играли». Это важное уточнение. Вначале, когда за песни отвечал могущественный тандем авторов Майка Чепмена и Никки Чинна (Chinnichap), а продюсер Фил Уэйнман настаивал на использовании сессионных музыкантов, на записях звучал только ангельский голос Коннолли. Талантливые музыканты Sweet были лишь лицом на обложке. «Нашей первой сессией, где мы играли сами, был „Little Willy“», — продолжает Скотт, вспоминая их первый хит, созданный собственными руками.
Вспоминая динамику группы, гитарист с улыбкой рисует яркие портреты своих коллег. «Стив Прист никогда бы не стал покупать выпивку для всех, это я вам точно говорю», — смеётся он. А кто же был главным сердцеедом, флиртующим с буфетчицей? «Угадайте, — требует Скотт. — Это был не я... Это был Мик Такер. На альбоме Sweet Fanny Adams Мик настоял на посвящении „буфетчице из Barley Mow“. Проверьте, оно там есть». И он не врёт.
Порой Sweet вываливались из студии в паб прямо в своих невероятных сценических костюмах. «Мик и я приходили на сессии разодетыми в пух и прах, — вспоминает Скотт. — Длинные кожаные или, зимой, меховые пальто... Мы были невероятно уверены в себе». Эта уверенность была не просто позёрством, а необходимостью. «В ту глэм-эпоху с 72-го по 74-й год по-другому было нельзя, — защищается он. — Те, кто выделялся из толпы, — это Болан, Боуи, Slade и мы. Если у твоей группы не было этой самоуверенности, тебя просто не замечали».
Глэм, конкуренция и историческая встреча с Фредди Меркьюри
Именно Марк Болан из T. Rex подтолкнул Sweet к глэму, подсказав им, где достать самые диковинные наряды. Когда сингл «Blockbuster!» занял первое место в чартах, обогнав очень похожий по звучанию «The Jean Genie» Дэвида Боуи, это стало, по словам Скотта, «абсолютным зенитом всего, ради чего ты работал».
Конкуренция была жёсткой, и иногда она приводила к историческим моментам. Скотт вспоминает забавную историю о барабанщике Мике Такере и молодых, тогда ещё никому не известных, Фредди Меркьюри и Роджере Тейлоре из Queen, которые торговали одеждой на Кенсингтонском рынке. «Купив пару ботинок, похожих на мои, Мик, будучи Миком, не удержался и сказал Фредди, кто он такой. Когда Мик уходил, Фредди крикнул ему вслед: „Однажды мы станем популярнее вас!“»
Queen, конечно, посмеялись последними, и Sweet так и не простили им того, что считали заимствованием их собственного новаторского многослойного гармонического звучания. На обложке альбома Sweet 1976 года Give Us A Wink было нарисовано граффити, среди которого красовалась надпись: «Queen — кучка придурков», где первое слово было почти, но не до конца стёрто.
Борьба за независимость и падение Брайана Коннолли
После ухода от Чепмена и Чинна группа сменила глиттер и платформы на более суровый рокерский имидж из кожи. Они были молоды, талантливы, знамениты и богаты, и хотели, чтобы мир об этом знал. Именно в стенах The Barley Mow, по словам Скотта, рождались «макиавеллиевские планы» против «людей в костюмах», которые пытались держать их в тени. «Стив Прист был в центре всего этого. Он всегда говорил: „Каждый из них зарабатывает столько же, сколько мы все вместе“. Это нужно было менять».
Ситуация изменилась, но это потребовало времени. Написав серию замечательных, тяжёлых би-сайдов, таких как «Burn On The Flame» и «Rock & Roll Disgrace», Sweet постепенно разорвали цепи своих кукловодов. Название альбома 1975 года Strung Up («Подвешенные») говорило само за себя.
Однако на пути к вершине группу ждала трагедия. Вокальная травма Брайана Коннолли, полученная в драке на парковке паба, стала, по мнению Скотта, поворотным моментом, помешавшим группе достичь ещё больших высот. Это привело к усугублению его алкоголизма, который в итоге вышел из-под контроля. Кульминация наступила во время американского тура, когда менеджер был вынужден силой увести пьяного Коннолли со сцены прямо во время концерта.
«Однажды вечером раздался глухой удар по крыше мобильной студии. Брайан выпрыгнул из окна на парапет, а оттуда — на фургон, — вспоминает Скотт, не зная, смеяться или плакать. — После этого его прозвали Человеком-пауком». Когда Коннолли, чтобы утихомирить мешавших ему спать птиц, начал стрелять из ружья над головами игравших в крикет коллег, терпение лопнуло.
«Мне пришлось сказать: „Брайан, я люблю тебя, приятель, но ты губишь группу“, — с грустью вспоминает Скотт. — Мы не хотели его увольнять, но другого выхода не было».
Последний альбом и неопределённое будущее
Сегодня Энди Скотт гордится успехом альбома Full Circle, который он называет «финальным заявлением». Это первая пластинка с оригинальным материалом с 2002 года. «Full Circle уже в третьем тираже и, похоже, попадёт в немецкие чарты, — говорит Скотт с прежним задором 70-х. — Последнее, что я слышал, мы на четырнадцатом месте, а Дэвид Гилмор — на пятнадцатом. Не так уж плохо, а?»
Хотя альбом позиционируется как прощальный, Скотт уже не так уверен в этом. «Может, гастроли меня и убьют, но сидеть без дела убьёт меня наверняка. Так что я, пожалуй, продолжу», — признаётся он. На повестке дня стоит и вопрос о будущем группы после него. «Многие группы продолжают существовать без оригинальных участников. Может ли быть Sweet после меня? Я не знаю, как на это ответить».
Будущее Скотта омрачено его многолетней борьбой с раком. В 2009 году у него диагностировали рак простаты, а в декабре 2023 года он ошеломил публику, сообщив, что болезнь достигла четвёртой стадии. «Давайте не будем ходить вокруг да около, четвёртая стадия — это плохо», — говорит Скотт прагматично. Врачи считают, что он может прожить долгую жизнь, но здоровье всё чаще подводит, заставляя отменять концерты.
Несмотря на все трудности, Скотт не жалеет ни о чём. Такие группы, как Def Leppard, Kiss и Mötley Crüe, называют Sweet своим главным источником вдохновения, и сегодня группа получает заслуженное признание. «Меня спрашивали, почему я не ушёл в другую группу, — говорит Скотт. — Но я знал, что если я покину Sweet, группа распадётся, а у нас ещё оставались незаконченные дела».
Что же ждёт Энди Скотта в будущем? «Может, заведём ещё одну собаку, и я хотел бы больше рыбачить, — размышляет он. — Смотреть шоу Боба Мортимера и Пола Уайтхауса, болтать весь день на берегу реки, а вечером идти в паб. Что в этом может не нравиться?» Он это, без сомнения, заслужил.