— Не лезь в мой кошелёк! — голос Игоря прозвучал резко, почти с яростью.
Анна застыла на месте, сжимая в руке рецепт врача. За спиной, в детской, надрывно кашлял трёхлетний Степа. Третью ночь подряд температура не спадала ниже тридцати восьми. Участковый педиатр выписал антибиотики — те самые, дорогие, которые действительно помогают, а не просто создают видимость лечения.
— Игорь, ну пожалуйста, — она сделала шаг к мужу, протягивая бумажку. — Посмотри сам, врач сказала, что обязательно нужны именно эти. Степа совсем плохой, у него бронхит может в пневмонию перейти.
Он даже не взглянул на рецепт. Продолжал смотреть в телефон, листая какую-то ленту. На экране мелькали фотографии машин.
— У меня свои расходы, — бросил он, не поднимая глаз. — Ты же не работаешь. Вот и научись экономить на том, что я даю.
Анна почувствовала, как внутри что-то оборвалось. Не работает. Да, она ушла в декрет два года назад, потому что договорились — пока Степа маленький, она будет дома. Игорь обещал, что справится один, что его зарплаты хватит.
— Но это же ребёнок, наш сын...
— Наш? — Игорь наконец оторвался от экрана и посмотрел на жену с каким-то странным выражением. — Я что-то не вижу, чтобы ты вкладывалась. Сидишь дома, готовишь, убираешь. Знаешь, сколько таких хозяек?
Анна молча развернулась и вышла из комнаты. Руки тряслись. В детской Степа снова закашлялся — глухо, лающе. Она присела на край кроватки, погладила сына по горячей щеке.
— Мама купит тебе лекарство, солнышко. Обязательно купит.
В её сумочке лежали три тысячи — последние деньги, которые она откладывала месяцами из тех крох, что Игорь давал на продукты. По пятьдесят, по сто рублей. Иногда удавалось схитрить — купить курицу подешевле, макароны взять не те, что вкуснее, а те, что по акции. Вместо сока — компот из сухофруктов. Мелочь, а складывалось.
Лекарства стоили четыре с половиной.
Анна достала телефон и набрала маму. Та сняла трубку после первого гудка.
— Аня? Что случилось?
— Мам, — голос предательски дрогнул. — Ты не могла бы...
Она не договорила. На том конце провода вздохнули.
— Дочка, я бы с радостью. Но у меня пенсия только через неделю, а до того буквально на хлеб осталось. Света ещё на днях попросила занять — у неё ремонт в квартире, текут трубы. Я ей последнее отдала.
Света — младшая сестра Анны. Которая вечно попадала в истории.
— Ничего, мам, не переживай. Что-нибудь придумаю.
Повесив трубку, Анна обнаружила, что щёки мокрые. Она торопливо вытерла их рукавом халата. Степа спал, сбивчиво дышал. На его щеках горел нездоровый румянец.
Утром Игорь ушёл рано, как обычно. Не попрощался, не заглянул к сыну. Анна услышала, как хлопнула входная дверь, и только тогда выдохнула. Села на кухне с чашкой остывшего чая и начала перебирать варианты.
Занять не у кого. Подруги либо сами с детьми в декрете, либо живут от зарплаты до зарплаты. Свекровь... Анна поморщилась. Тамара Викторовна терпеть не могла невестку. Считала, что Игорь мог найти получше — красивее, с деньгами, из приличной семьи. То, что её сын сам выбрал Анну, свекровь как будто не замечала.
Оставался один вариант — кредит.
Анна никогда раньше не брала взаймы у банков. Боялась. Истории про коллекторов и бесконечные проценты пугали. Но сейчас выбора не было.
Она открыла браузер на телефоне и начала искать предложения. Микрозаймы — двадцать процентов в месяц. Грабёж, но быстро. Заявка онлайн, деньги в течение часа.
Пока она заполняла анкету, телефон завибрировал. Сообщение в семейном чате от Игоря: фотография коробки с кроссовками. Белоснежные, явно недешёвые.
"Давно хотел такие. Наконец взял!"
Ниже — ещё одно сообщение, от его друга Олега: "Красава! Вечером в бар, обмыть покупку?"
Игорь ответил смайликом с поднятым вверх пальцем.
Анна смотрела на экран и не верила. Не верила, что это происходит с ней. Что её муж, отец их больного ребёнка, покупает себе кроссовки и собирается идти с друзьями в бар, пока она оформляет кредит на лекарства для сына.
Пальцы сами нажали кнопку "подать заявку".
Деньги пришли через сорок минут. Анна схватила кошелёк и выбежала из квартиры. В аптеке купила всё по списку — антибиотики, сироп от кашля, витамины. На кассе женщина пробила чек и сочувственно посмотрела на неё.
— Болеет кто-то?
— Сын, — коротко ответила Анна.
— Выздоравливайте. Детки — это наше всё.
По дороге домой она остановилась у банкомата и распечатала график платежей по кредиту. Смотрела на цифры и думала: как она будет отдавать? Игорь денег не даст. Значит, придётся экономить ещё больше. Или... или искать работу. Степу можно отдать в сад, ему уже три, как раз возраст подходит.
Дома она дала сыну лекарство, укрыла одеялом, села рядом. Гладила его по голове, напевала колыбельную. Степа затих, дыхание постепенно выровнялось.
А Анна всё сидела и думала.
Вечером Игорь вернулся поздно, шумный и довольный. Пахло пивом и табаком. Он прошёл в спальню, даже не заглянув в детскую. Анна ждала на кухне.
— Тебе хорошо отдохнулось? — спросила она, когда он вышел в футболке и домашних штанах за водой.
Игорь вздрогнул — не ожидал увидеть её.
— Нормально, — буркнул он, открывая холодильник. — А ты чего не спишь?
Анна положила на стол чек из аптеки и график платежей.
— Лекарства купила. Взяла кредит.
Игорь посмотрел на бумаги, потом на жену.
— И что?
— Теперь это мой долг. Не наш. Мой.
Он фыркнул.
— Драматизируешь. Я бы дал денег, просто не в тот момент попросила.
— Не в тот момент? — Анна встала, скрестив руки на груди. — Ребёнок третий день с температурой, а ты идёшь покупать себе кроссовки за десять тысяч и обмывать их в баре. Какой был бы правильный момент, Игорь?
— Слушай, не начинай, — он хлопнул дверцей холодильника. — Я работаю как проклятый, имею право тратить деньги на себя.
— Имеешь. Но тогда и я имею право работать и тратить деньги на своего сына.
— На своего? — Игорь прищурился. — А он, значит, не мой сын?
— По твоим поступкам — нет.
Он шагнул к ней, лицо покраснело.
— Да как ты смеешь!
— Я смею многое, — Анна не отступила. — Например, подать на развод.
Повисла тишина. Игорь смотрел на жену так, словно видел впервые.
— Ты... шутишь?
— Нет.
Он засмеялся — нервно, отрывисто.
— Да ты без меня пропадёшь! Где ты будешь жить? На что содержать ребёнка?
— Не знаю, — честно призналась Анна. — Но точно не буду выпрашивать деньги на лечение собственного сына и слушать, что я не вкладываюсь в семью, потому что сижу в декрете. Который, кстати, был нашим совместным решением.
— Ань, погоди, — голос Игоря вдруг стал мягче. — Не надо сгоряча. Я просто... устал. Работа сложная, начальник достал. Сорвался на тебе, прости.
Она смотрела на него и видела — он правда испугался. Но не за неё, не за сына. За себя. За то, что останется один, что придётся самому стирать, готовить, убирать.
— Знаешь, Игорь, раньше я бы поверила. Но сейчас... Сейчас я просто устала верить.
Наутро Анна позвонила в садик и записала Степу в очередь. Потом открыла сайты с вакансиями. Смотрела предложения для мам с детьми — удалённая работа, гибкий график, промоутеры, администраторы. Не бог весть что по зарплате, но начать можно.
Игорь ходил по квартире мрачный, пытался заговаривать, но она отвечала односложно. Через неделю, когда Степа пошёл на поправку, Анна собрала документы и подала заявление на развод.
— Ты серьёзно? — Игорь смотрел на неё с недоверием, когда она сообщила об этом.
— Абсолютно.
— Но почему? Я же извинился!
— Извинения ничего не меняют, — Анна застёгивала Степе куртку, собираясь на прогулку. — Ты показал, кто для тебя главный. И это не я. И не наш сын.
— Аня, ну дай шанс всё исправить!
Она подняла на него взгляд — спокойный, почти равнодушный.
— У тебя был шанс. В тот момент, когда я попросила денег на лекарства.
Процесс развода шёл быстро. Квартира была съёмная, общего имущества почти не было. Игорь не препятствовал, словно смирился. Или просто не понял до конца, что происходит.
Анна устроилась на работу оператором в колл-центр — удалённо, можно было сидеть дома. Зарплата небольшая, но хватало на еду, коммунальные услуги и выплаты по кредиту. Степу отдала в садик. Он сначала плакал, потом привык. Даже подружился с ребятами из группы.
Однажды вечером раздался звонок в дверь. На пороге стояла Тамара Викторовна, свекровь.
— Можно войти? — спросила она, не глядя в глаза.
Анна молча отступила. Тамара Викторовна прошла на кухню, огляделась.
— Одна живёшь?
— Со Степой .
— Алименты Игорь платит?
— Да.
Свекровь помолчала, потом достала из сумочки конверт.
— Это тебе. На ребёнка.
Анна открыла — внутри были деньги, пять тысяч.
— Тамара Викторовна, я не могу...
— Можешь, — та отмахнулась. — Игорь мне рассказал. Про лекарства. Я... я хочу извиниться. За сына. И за себя. Я была неправа. Ты хорошая мать. И хорошая жена была. А мы с ним... — она замолчала, поджав губы.
Анна сглотнула подступивший ком в горле.
— Спасибо.
Тамара Викторовна кивнула и быстро вышла.
Анна осталась стоять с конвертом в руках. Оказывается, даже в самых сложных ситуациях можно найти что-то хорошее. Пусть не там, где ожидала.
Она посмотрела на спящего малыша, мирно сопящего в кроватке, и впервые за долгое время почувствовала: всё будет хорошо. Потому что теперь она сама выбирает свой путь.