Стрелки старых настенных часов, висевших на кухне, показывали половину одиннадцатого вечера. Елена провела тряпкой по клеенке, стирая несуществующие крошки, и тяжело вздохнула. В открытую форточку не проникало ни малейшего ветерка, июльская ночь стояла душная, липкая, наполненная стрекотанием цикад и шумом редких машин. На плите остывала огромная, на пять литров, кастрюля борща, сваренная впрок, а в холодильнике уже не было места из-за контейнеров с котлетами и гарниром.
— Лен, ну ты чего замерла? — на кухню заглянул Сергей. Вид у мужа был виноватый, плечи опущены. — Чай будем пить?
— Будем, Сережа. Садись.
Елена включила чайник. Она знала этот взгляд мужа. Сергей был хорошим человеком, добрым, безотказным, но именно эта безотказность порой выходила им боком. Особенно когда дело касалось его родни.
— Звонила Жанна, — начал он, помешивая ложечкой в пустой чашке. Звук металла о фарфор действовал на нервы. — Подтвердила. Завтра утром поезд прибывает.
— Я догадалась, — Елена поставила перед ним вазочку с простым печеньем. — И надолго они?
— Ну... Жанна говорит, на всё лето. У них там ремонт затевается капитальный, пыль, грязь, дышать нечем. А у племянников каникулы. Им нужен южный воздух, витамины.
Елена усмехнулась, глядя в темное окно. Их «южный воздух» находился в трех остановках от моря, в панельной «двушке», за которую они выплатили ипотеку всего полгода назад. Это были тяжелые пять лет: они экономили на отпусках, ресторанах и даже одежде, чтобы закрыть долг досрочно. Сейчас на счетах лежали деньги — они копили на новую машину и ремонт ванной, но Елена не собиралась тратить эти накопления на содержание табора.
— Сережа, у нас две комнаты. Одна — наша спальня, вторая — твой кабинет, он же зал, где стоит раскладной диван. Жанна едет с мужем и двумя детьми. Как мы все поместимся?
— Ну, в тесноте, да не в обиде, — неуверенно пробормотал Сергей, стараясь не смотреть жене в глаза. — Игорь, муж её, вроде как отпуск взял, поможет мне в гараже, с полками разберемся. А Жанна тебе по хозяйству поможет.
Елена промолчала. Она помнила их прошлый визит три года назад. «Помощь» Жанны заключалась в советах, как правильно резать лук, и в дегустации готовых блюд.
Утро началось с резкого, требовательного звонка в дверь. Елена, еще в халате, пошла открывать. На пороге стояла Жанна — женщина громкая, крупная, в ярком сарафане, который был ей явно мал. Рядом, сгибаясь под тяжестью огромных баулов, пыхтел щуплый Игорь, а двое мальчишек-близнецов, Витька и Мишка, уже просачивались в квартиру, не снимая обуви.
— Ой, Леночка! Принимай гостей! — зычно крикнула золовка, обнимая Елену так, что перехватило дыхание. — Ну и жара у вас, пока в маршрутке ехали, думали, расплавимся! Серёга где? Спит ещё? А ну, подъем! Родня приехала!
Квартира мгновенно наполнилась шумом, топотом и специфическим запахом поезда — смесью вареной курицы, пыли и дешевого парфюма. Близнецы с радостным визгом рванули в зал, где стоял телевизор.
— Мальчики, разувайтесь! — крикнула Елена, но её голос потонул в грохоте падающего чемодана, который Игорь неловко прислонил к стене в узком коридоре.
Первые дни прошли в режиме выживания. Елена, взявшая отпуск, чтобы наконец-то выдохнуть после сдачи годового отчета, превратилась в обслуживающий персонал.
Утро начиналось с претензий.
— Лен, а что, сырники вчерашние? — морщила нос Жанна, ковыряясь вилкой в тарелке. — Мои такое не едят. Им свеженькое надо, с пылу с жару. И Витеньке нельзя сметану магазинную, только рыночную, жирную. Ты бы сбегала на рынок, тут недалеко.
Елена молча убирала тарелку в мойку. Сергей пропадал на работе до позднего вечера, а когда приходил, Игорь тут же утаскивал его на балкон «покурить и поговорить по-мужски». Жанна же оккупировала диван в зале, где Сергей обычно работал за компьютером по вечерам. Теперь компьютер пылился, а на экране телевизора бесконечно сменяли друг друга ток-шоу.
— Ой, гляди, Ленка, у ведущей платье точь-в-точь как твое то, синее, — комментировала Жанна, грызя семечки прямо в кулак. — Только на ней сидит лучше, у тебя бедра широковаты для такого фасона. Тебе бы балахоны носить.
Елена сжимала губку для посуды так, что белели костяшки пальцев, и продолжала оттирать жир со сковороды. Дети носились по квартире, снося углы. На замечания Жанна реагировала философски:
— Ну это же дети, Лен! Им развитие нужно. У тебя своих нет, вот ты и бесишься. Родишь — поймешь, что такое счастье материнства, а не твоя карьера.
Тема детей была для Елены закрытой и болезненной, но Жанна топталась по ней с грацией слона в посудной лавке, будто специально проверяла терпение невестки на прочность.
В среду Елена решила, что пора обозначить границы бюджета. Она собиралась в магазин и позвала золовку с собой, надеясь, что та купит продукты для своей семьи. В супермаркете Жанна бодро накидывала в тележку дорогую колбасу, форель, элитные сыры и упаковки сока.
На кассе Елена выложила на ленту только базовый набор: курицу, овощи, молоко, хлеб, крупы.
— А остальное? — удивилась Жанна, кивая на деликатесы, оставшиеся в тележке.
— А остальное, Жанна, если вы хотите, оплачивайте сами, — спокойно, но твердо сказала Елена. — У нас бюджет расписан. Мы на машину копим. Я не могу покупать рыбу по две тысячи за килограмм.
Жанна побагровела. Очередь сзади начала роптать.
— У меня кошелек дома, в другой сумке остался! — возмутилась золовка. — Ты что, пожалела для племянников витаминов? Сережа зарабатывает, мог бы и выделить родне!
— Сережа зарабатывает, и я зарабатываю. И мы едим курицу, — отрезала Елена и расплатилась своей картой.
Дорогие продукты остались на кассе. Всю дорогу домой Жанна демонстративно молчала, а дома устроила Игорю скандал из-за того, что он «не может обеспечить семью так, как некоторые».
К концу недели обстановка в квартире накалилась до предела. Кондиционер был только в спальне у Елены и Сергея. В зале, где спали гости, стоял вентилятор, но он лишь гонял горячий воздух.
В субботу днем Елена вернулась с маникюра раньше обычного. В квартире было подозрительно тихо. Детей не было видно, Игорь, судя по звукам, возился в ванной. Дверь в их с Сергеем спальню была приоткрыта.
Елена подошла ближе и замерла. На их двуспальной кровати, поверх покрывала, раскинулась Жанна в одном нижнем белье, обложившись подушками. Она разговаривала по телефону.
— Да, мам, ну конечно, тут лучше! Кондиционер работает, прохладно. А то в том зале душегубка, я три ночи не спала, давление скачет. Ничего, подвинутся. Они молодые, потерпят, а у меня здоровье, да и детям днем поспать надо в комфорте.
Елена толкнула дверь. Жанна вздрогнула и выронила телефон.
— Жанна, что ты делаешь в нашей спальне? — голос Елены звенел от напряжения.
— Ой, напугала! — Жанна тут же перешла в наступление, прикрываясь простыней. — Что я делаю? Отдыхаю! Там в зале невозможно находиться, пекло! А тут у вас рай. Я решила, что мы с Игорем и детьми переберемся сюда.
— В каком смысле «переберетесь»? — Елена не поверила своим ушам.
— В прямом! — Жанна села, кровать жалобно скрипнула. — Мы гости, нам лучшее полагается. А вы с Сережей можете и в зале на диване поспать. Или вон, я видела у вас надувной матрас на балконе. В коридоре постелите, там сквознячок от двери, прохладно.
В этот момент в прихожей хлопнула входная дверь — вернулся Сергей. Услышав голоса, он заглянул в спальню.
— О, вы тут? А я хлеба купил... Жанна, ты чего раздетая?
Жанна, увидев брата, тут же состроила страдальческую мину.
— Сереженька, скажи своей жене! Я говорю, мы тут задыхаемся в зале, у меня мигрень жуткая. Мы в спальню переедем на время отпуска, ладно? А вы уж как-нибудь...
Сергей растерянно перевел взгляд с сестры на жену. Он ненавидел конфликты. Ему хотелось, чтобы всё рассосалось само собой.
— Лен, ну... может, правда? Жарко же... Детям тяжело... — промямлил он.
Елена посмотрела на мужа долгим, тяжелым взглядом. Внутри что-то щелкнуло и перегорело. Жалость к его мягкотелости исчезла, осталась только холодная ярость.
— Ты предлагаешь нам освободить нашу кровать и нашу комнату? — уточнила она.
— Ну временно же! — встряла Жанна, чувствуя поддержку брата. — Не будь эгоисткой!
Елена сделала шаг назад, в коридор.
— Выходите отсюда. Оба. Сейчас же.
— Что?! — взвизгнула Жанна. — Ты как со мной разговариваешь? Сережа, она меня выгоняет!
— Выйдите из спальни, — повторила Елена тише, но так, что у Сергея по спине пробежал холодок.
Жанна фыркнула, но встала, завернувшись в простыню, и вышла в коридор, где уже столпились дети и мокрый после душа Игорь.
— Значит так, — Жанна уперла руки в бока, её лицо пошло красными пятнами. — Я терпела долго, но это уже край! Мы здесь остаемся, и мы будем жить в этой комнате! А ты... — она ткнула пальцем в сторону Елены. — Твоя жена пусть в коридоре спит! В комнатах будет моя семья!
Повисла звенящая тишина. Даже близнецы перестали жевать булку.
Сергей побледнел. Он открыл рот, чтобы что-то сказать, но Елена его опередила. Она не стала кричать, не стала плакать и не побежала собирать чемодан, чтобы гордо уйти в закат. Вместо этого она прошла на кухню, взяла со стола папку с документами, которую приготовила еще утром для налоговой, и вернулась.
— Сергей, ты, кажется, забыл объяснить сестре один нюанс, — сказала она ровным голосом.
— Какой нюанс? — насторожилась Жанна. — Что квартира общая? Так я знаю! Брат имеет право!
— Нет, Жанна. Квартира не общая, — Елена достала выписку из ЕГРН. — Эта квартира куплена в браке, но по брачному договору, который мы заключили, единственным собственником являюсь я. Потому что первоначальный взнос — это деньги с продажи квартиры моей бабушки, а ипотеку я закрыла со своего наследства и премий. Сергей здесь только прописан.
Лицо Жанны вытянулось. Игорь тихо присвистнул и попятился к ванной.
— Сережа? Это правда? — прошипела золовка. — Ты что, совсем тряпка? Подписал такое?
Сергей молчал, глядя в пол. Ему было стыдно, но еще больше ему было страшно. Он видел лицо Елены и понимал: это конец.
— А теперь слушайте меня внимательно, — Елена посмотрела на настенные часы. — Время четырнадцать ноль-ноль. У вас есть тридцать минут, чтобы собрать вещи и покинуть мою квартиру.
— Ты нас выгоняешь?! — заорала Жанна, мгновенно переходя на ультразвук. — С детьми! На улицу! В чужом городе! Сережа, сделай что-нибудь! Врежь ей! Будь мужиком!
Сергей поднял голову. Он посмотрел на истерикующую сестру, на перепуганных племянников, на Игоря, который старался слиться с обоями, и наконец на жену. Елена стояла прямо, скрестив руки на груди. Она не выглядела жертвой. Она выглядела хозяйкой, которая наводит порядок.
— Жанна, собирайся, — тихо сказал Сергей.
— Что? — Жанна поперхнулась воздухом. — Ты... ты предаешь кровь ради этой... этой...
— Жанна, закрой рот, — голос Сергея окреп. — Ты приехала в чужой дом, критиковала еду, обстановку, мою жену. Ты требовала денег, ты заняла нашу спальню. Лена права. Это её дом. И мой дом, пока она мне позволяет здесь жить. А ты перешла все границы.
— Я маме позвоню! — Жанна схватилась за телефон дрожащими руками. — Мама узнает, какую змею ты пригрел!
— Звони кому хочешь, — Елена достала свой смартфон. — А я через двадцать девять минут звоню в полицию. Скажу, что посторонние люди отказываются покидать жилое помещение. Поверь, Жанна, они приедут быстро. И выведут вас под белы рученьки. Тебе нужен такой позор перед детьми?
Жанна посмотрела на Елену и поняла: она не блефует. В глазах невестки не было ни капли сочувствия, только холодный расчет.
— Собирай вещи, Игорь! — рявкнула Жанна, бросая простыню на пол. — Ноги моей здесь больше не будет! Проклятые! Чтоб вам пусто было в этих хоромах!
Следующие полчаса прошли в суматохе. Жанна металась по квартире, швыряя вещи в чемоданы. Она умудрилась разбить вазочку в прихожей, наступить на кота и трижды проклясть род брата до седьмого колена. Игорь молча и быстро паковал сумки, стараясь не встречаться глазами с хозяевами.
Елена стояла в дверях кухни и пила воду. Она не помогала, но и не мешала. Она просто контролировала процесс.
Сергей сидел на пуфике в прихожей, обхватив голову руками. Когда последний чемодан был вытащен на лестничную площадку, Жанна обернулась.
— Не брат ты мне больше, — выплюнула она. — Тьфу!
Дверь захлопнулась. Замки щелкнули.
В квартире повисла оглушительная тишина. Было слышно только, как гудит холодильник и тикают часы.
Сергей медленно встал и подошел к Елене. Он не пытался её обнять, держал дистанцию.
— Лен... прости меня. Я идиот.
— Идиот, — согласилась Елена. — Ты позволил ей унижать меня в моем же доме целую неделю. Ты молчал, когда она говорила про детей. Ты молчал, когда она требовала деликатесов. Ты очнулся только тогда, когда запахло жареным.
— Я просто хотел, как лучше... Думал, потерпим, они же родня...
— Родня не ведет себя как оккупанты, Сережа.
Она прошла в спальню. Постельное белье, на котором валялась Жанна, было скомкано. Елена брезгливо стянула его двумя пальцами и бросила в корзину для белья. Потом открыла окно настежь, впуская горячий, но чистый уличный воздух, выгоняя запах чужих дешевых духов.
Сергей стоял в дверях, наблюдая, как она стелет свежую простыню.
— Они, наверное, на вокзал поехали... или в гостиницу... — пробормотал он.
— Мне всё равно, Сережа. У них есть деньги на ремонт, значит, найдутся и на гостиницу. Или на обратный билет. Это взрослые люди, а не беспомощные щенки.
Она повернулась к мужу.
— А теперь слушай условия. Если ты хочешь остаться здесь, то запомни: это в последний раз. Еще одна такая выходка твоей родни, еще одно твое молчаливое согласие — и ты собираешь вещи вслед за ними. Я люблю тебя, но себя я люблю больше. Я не нанималась в прислуги к твоей сестре.
Сергей кивнул. Он видел перед собой не ту привычную, мягкую Лену, а новую женщину — сильную, жесткую. И, как ни странно, эта новая Лена нравилась ему даже больше. Она заставляла себя уважать.
— Я понял, Лен. Обещаю. Я сейчас... я полы помою. Везде. И вазочку уберу.
Он схватил ведро и тряпку, с энтузиазмом принявшись за уборку, словно пытаясь смыть не только следы обуви, но и свою вину.
Елена села в кресло. Её все еще немного потряхивало от адреналина, но на душе было удивительно спокойно. Она отстояла свою территорию. Она не сбежала.
Вечером они сидели на кухне. Окна были открыты, жара немного спала. Сергей пожарил картошку — простую, с луком, как любила Елена. Они ели молча, но это было не тягостное молчание, а примирительное.
Телефон Сергея звякнул. Пришло сообщение.
— Жанна пишет, — сказал он, глянув на экран. — «Мы в хостеле. Условия ужасные. Ты обязан оплатить нам нормальный номер».
Елена вопросительно подняла бровь.
— И что ты ответишь?
Сергей удалил сообщение и отложил телефон экраном вниз.
— Ничего. Картошка вкусная получилась, да?
Елена улыбнулась и накрыла его руку своей.
— Очень вкусная. Завтра воскресенье. Поедем на море? Только вдвоем.
— Поедем, — ответил Сергей. — Обязательно поедем.
Старые часы на стене пробили полночь, начиная новый день — день, в котором в этой квартире действовали только их правила.