Корейские полуподвалы стали известны на весь мир после фильма «Паразиты». Это небольшие квартиры, наполовину утопленные в землю: окно — на уровне асфальта, вид — на ботинки прохожих, бампер припаркованной машины или просто бетонную стену. Изначально такие помещения строили как убежища на случай войны, но со временем они превратились в один из самых бюджетных вариантов жилья в больших городах вроде Сеула.
Я как-то жил в таком месте примерно четыре года назад — по незнанию. Тогда был самый разгар пандемии коронавируса, и всем приезжающим в Корею нужно было пройти двухнедельную самоизоляцию. Перед прилетом я нашел на эирбиэнби аккуратную недорогую квартиру — с окном, отдельной ванной комнатой, мебелью — и забронировал ее на пару недель.
Но когда я добрался туда из аэропорта на специальном карантинном такси, стало понятно, что квартира находится на подвальном этаже. А то самое окно, которое выглядело совершенно нормальным на фотографиях, оказалось обманкой: оно открывалось не на улицу, а в узкую темную кладовую. И до сих пор я не уверен, было ли у него хоть какое-то отношение к улице.
Тогда мне казалось, что в этом нет ничего страшного. Душ есть, туалет есть, квартира чистая, а на первые дни запасы у меня были — овсянка быстрого приготовления, черный чай в пакетиках и небольшая коробка шоколадок. Да и официально выходить из квартиры все равно было запрещено, так что я решил не придавать особого значения тому, что оказался буквально под землей.
Первые пару дней я почти не обращал внимания на особенности такого жилья. Все казалось более-менее нормальным, даже немного уютным: чистое белье, горячая вода, рабочий стол, куда можно поставить ноутбук. В какой-то момент я даже поймал себя на мысли, что изоляция, тишина и спокойствие — это как раз то, что нужно, чтобы спокойно пересидеть положенные две недели.
Но чем дольше я находился внутри, тем больше обращал внимания на мелочи. Воздух казался тяжелее, чем обычно — будто на него действовали свои собственные правила гравитации. Запах сырости не позволял дышать полной грудью. Лампы светили пустым и холодным светом.
На время карантина они стали моим «солнцем»: без часов на телефоне было невозможно понять, день сейчас или ночь, идет ли на улице дождь или светит солнце, есть ли снаружи кто живой или я остался совсем один.
Единственным напоминанием о существовании других людей стал для меня сумасшедший сосед за стеной. Он каждый день около трех-четырех утра что есть мочи начинал издавать нечленораздельные звуки — словно кто-то проводил на нем эксперименты. Иногда на меня даже находила мысль: «Вот что, наверное, случается с теми, кто долго живет в таких подземных квартирах…»
Спустя пару дней я выработал свою рутину, чтобы как можно скорее пережить этот подвальный опыт — прямо как в больничном стационаре, где строгий распорядок делает дни похожими друг на друга, но в то же время словно ускоряет их.
Я просыпался ближе к обеду, читал новости, обедал овсянкой, чаем и двумя маленькими шоколадками, слушал урок корейского по интернету, читал новости, ужинал овсянкой, чаем и двумя маленькими шоколадками, снова листал ленту, смотрел какой-нибудь фильм, а под утро слушал сумасшедшего соседа, который, словно деревенский петух, начинал свои крики и стоны в одно и то же время. А затем я ложился спать — и так каждый день.
Отдельным испытанием тогда стала влажность. В корейских ванных комнатах обычно нет душевой кабинки или ванны: только лейка на стене и слив в полу. Вода неизбежно разбрызгивается. И даже если мыться предельно аккуратно, из-за испарений все вокруг становится влажным. Одной вытяжки было недостаточно, и я держал дверь в ванную открытой, чтобы внутри все могло просохнуть. Но вместе с этим влажность медленно перетекала в жилую комнату. Меня спасал только осушитель воздуха — он делал помещение суше, но ощущение духоты и сырости в квартире все равно было постоянным.
Иногда я ловил себя на том, что просто сижу и слушаю тишину. Она была странная: не спокойная, как в библиотеке или на экзамене, а плотная и вязкая. В этой тишине многие привычные звуки — шаги, стуки, удары — воспринимались иначе — как если бы кто-то бил по корпусу подводной лодки, которая находится глубоко под водой. В такой тишине даже собственное дыхание становилось громким — будто я слушал самого себя изнутри.
Но самым странным было ощущение времени. Оно перестало быть линией и превратилось в круг. Утро, вечер, ночь — все это ушло: были только овсянка, чай, шоколадки, онлайн-урок, новости, фильм, сосед-петух, сон. Если бы кто-то спросил меня, какой сегодня день недели — или даже год — я бы не ответил без телефона. Но даже телефон не всегда вносил ясность в происходящее, потому что дата на экране менялась, но ощущения были законсервированы.
И вот однажды утром, листая новости в очередной раз, я заметил дату. На экране было число, которого я ждал все эти дни — то самое, когда мне официально разрешалось выйти наружу. Первую секунду я даже не поверил, перечитал еще раз — и только тогда осознал, что все наконец закончилось.
Когда я с волнением вышел на улицу и сделал первый вдох, мир показался мне каким-то другим. Казалось бы, ничего необычного: мягкое весеннее солнце, прохожие, спешащие по своим делам, воздух, который наконец-то двигался. Но после подземной изоляции все это казалось инородным, чужим.
Стоя около дома, я вдруг почувствовал, что тело все еще помнит влагу и сырость — даже когда воздух вокруг уже сухой и чистый. Шум казался громче, чем должен. Свет — ярче, чем я помнил. И где-то внутри оставалось странное чувство, будто я все еще там — в бетонной коробке.
И в тот момент я понял: дело было не только в тесноте, сырости или плохой вентиляции. Жизнь под землей меняет человека. Постепенно. Незаметно. Неизбежно.
Иногда я даже спрашиваю себя: «А вдруг тот сосед-петух — это был я?»
Мои неловкие моменты в Корее. Часть 1
Мои неловкие моменты в Корее. Часть 2
Мой самый стыдный момент в корейском храме
Бесплатная подписка — лучший способ не пропускать новые материалы, а лайк — лучший способ поддержать канал.
Автор: Уткин Олег