Беременная девочка в школьной форме всегда была для общества испытанием на человечность. В позднем СССР о близости почти не говорили, но беременных учениц видели все: педагоги, одноклассники, родители. Их судьбу решали как кулуарно, так и публично, причем часто жестко и болезненно.
Истории, которые старались обсуждать наедине
Общепринятая мораль советского строя строилась на целомудрии и скромности. В кино не было откровенных сцен, в магазинах не продавали книги с содержанием «18+», а дома родители предпочитали делать вид, что «таких» тем не существует. На уроках анатомии педагоги честно рассказывали про органы и системы, но обходили стороной самое главное, а именно половые отношения между мальчиками и девочками.
Даже обычная дружба школьника и школьницы порой вызывала насмешки, а уж беременность становилась личной катастрофой в плане репутации. Когда юная дочь признавалась, что ждет ребенка, для родителей это звучало как приговор: позор на работе, соседские сплетни, страх перед школьным «разбором полетов». Общество создавало иллюзию невинности, которая рушилась в одну секунду.
Домашний суд
Если информация о беременности раскрывалась, девочку буквально выводили на сцену. Ее могли поставить перед классом, устроить «воспитательную беседу» на педсовете, вынести вопрос на комсомольское собрание. От школьницы ждали монолога с покаянием и покорности, а взрослые объясняли, что так себя «настоящая советская ученица» вести не должна.
Домой многие возвращались как на заседание суда. Родители нередко реагировали на новость со злостью и яростью, пытаясь пристыдить чадо, воспринимая раннюю беременность как клеймо на всю жизнь. Кто-то со временем смягчался, брал на себя заботу о будущем ребенке, помогал дочери пережить роды и первые месяцы материнства. Но были и другие сценарии: изгнание из дома, жесткое давление, попытки убрать проблему любой ценой. Под удар попадали и юные отцы: их высмеивали, записывали в хулиганы и всячески принижали вместе с девушкой.
Выбор без права на ошибку
Проблема заключалась в том, что советская медицина не давала ощущения безопасности. Прерывание беременности могло стоить девочке здоровья и будущего материнства, и об этом знали почти все. Поэтому многие семьи, преодолев первый шок, склонялись к решению оставить ребенка. Иногда беременность удавалось скрывать до последнего месяца, и тогда вопрос выбора вообще снимался.
Некоторые отцы и матери принимали новорожденного как нового члена семьи. Так, бабушки и дедушки превращались во вторых родителей. Другие продолжали видеть в дочери «провинившуюся» и напоминали ей об ошибке годами. При этом настоящая ответственность за случившееся лежала не только на подростках, но и на системе, которая предпочитала мораль вместо просвещения и стыда вместо честного разговора.
Перестройка, видеокассеты и иллюзия свободы
С приходом перестройки тема близости перестала быть абсолютно табуированной. В аптеках и даже в обычных магазинах стали появляться средства контрацепции, покупать их стало проще и без укоризненных взглядов. В школах постепенно появился курс воспитания, на экранах вышла «Маленькая Вера», а видеомагнитофоны с кассетами запретных фильмов появились в каждом втором доме.
Казалось, что проблема решается сама собой: информации стало больше, а беременных школьниц меньше. Однако многие исследования показали парадоксальную картину: в начале 1990-х беременных девочек 13–14 лет было даже меньше, чем в наше время. Сегодня подростки легко находят в интернете и клинику для прерывания беременности, и советы по контрацепции, но далеко не всегда используют эти знания верно. Кажется, взрослые те не разучились видеть «позор семьи» в человеке, который нуждается в поддержке сильнее, чем в публичном осуждении.
Больше про беременность вы можете узнать из следующих книг:
Похожие материалы: