Мы привыкли считать детскую одарённость подарком небес, но этот свет нередко обжигает сильнее, чем взрослый мир готов выдержать. Ниже вы найдёте 5 историй о вундеркиндах, большая часть из которых прошла путь от чудесного «почему» — до слишком раннего «как же так?». Их истории — головокружительный аттракцион из побед и вопросов без ответов. Возможно, в них вы узнаете и собственные мечты о нераскрытом потенциале, и тревогу, которую несёт слишком громкое слово «гений».
Ирина Полякова
Родиться у специалиста по раннему развитию — подарок и крест. Ира начала читать ещё до того, как научилась завязывать шнурки, а в пятилетнем возрасте уже сидела за партой первого класса. Школу проскочила галопом, закончив в тринадцать лет, институт — в семнадцать, а к двадцати вундеркинд вошла в совет директоров крупной фирмы. Её память — словно жёсткий диск: цитаты, даты, формулы закреплялись навсегда. Но сама Ирина вспоминает детство в виде зала ожидания без игр: вместо детских площадок её ждали задачники, а дружбу заменил тотальный родительский контроль. Свою гениальность она научилась ценить лишь повзрослев, когда окончательно поняла, как именно использовать бездонное хранилище знаний.
Ника Турбина
С четырёх лет девочка просыпалась по ночам и диктовала матери стихи, уверяя, что строки приходят к ней от Бога. Её первый сборник с предисловием Евтушенко мгновенно перевели на дюжину языков, а десятилетнюю Нику наградили «Золотым львом». Мама и бабушка организовали бесконечные гастроли: сцена, интервью, кино и никакой учёбы со сном. Нервная система вундеркинда треснула: 13-летняя Ника впервые сбежала из дома. В шестнадцать лет она нашла «лечение» в алкоголе, забыв о поэзии. Тогда родные отправили к швейцарскому специалисту, который лечил детей искусством. Однако мужчина, нарушив любые моральные нормы, к себе в постель. Вернувшись домой, юная поэтесса так и не обрела опору для дальнейшей жизни и однажды нашла выход в открытом окне. Гениальная девочка повредила позвоночник и оказалась в психиатрической клинике. А через несколько лет Турбина совершила тот же поступок вновь. Уже с другим исходом.
Анжела и Диана Князевы
Но бывают и истории гениальных детей с позитивным финалом. Однажды мама-педагог придумала метод «свободного обучения», и сёстры-погодки стали его живым доказательством. Игра равнялась уроку, желание — оценке. Среднюю школу они прошли экстерном: Анжела к десяти, Диана к одиннадцати. Вслед за этим — Финансовая академия при Правительстве РФ, затем юридический диплом и, наконец, Стэнфорд. Каждое учебное заведение «сдавалось» перед ними раньше положенного: профессорский скепсис быстро превращался в овации. Сегодня Князевы работают в международном консалтинге, комбинируя экономику, юриспруденцию и феноменальную способность поглощать знания, будто это кислород.
Павел Коноплёв
Звезда этого спасённого в детстве от смертельной инфекции вундеркинда вспыхнула ярко. В три года мальчик читал и делил, а в четыре — уже оперировал интегралами. Учился Паша на «перемотке»: из первого класса сразу в четвёртый, а десять лет он опубликовал статью в академическом журнале, к пятнадцати — уже стал студентом МГУ. Коноплёв писал программы, стихи и музыку, но ровесники видели в нём лишь карикатурного «ботаника». А затем врачи ошибочно диагностировали ему депрессию и шизофрению на фоне агрессивного поведения и вспышек ярости. На самом деле парень заболел диабетом. К счастью, родители вовремя направили его к нужным специалистам. К двадцати годам вундеркинд занимался кибернетикой и заседал в райсовете, однако нестабильная ситуация в стране, болезнь и очередной врачебный промах поставил точку в уравнении его жизни.
Надя Рушева
Ластик ей был не нужен: девочка рисовала сразу так, будто видела готовый контур изображения сквозь бумагу. Пока отец читал Пушкина, Надя на ходу выдавала десятки иллюстраций: к двенадцати годам в её портфеле уже жили древнегреческие мифы, булгаковская Маргарита и царские баллы Толстого. Публикация в «Юности» открыла двери галерей: выставки в Москве, позже — за рубежом. Она мечтала о ВГИКе, но в 17 лет, собираясь в школу, девочка рухнула в коридоре родительской квартиры. Гениальную художницу госпитализировали, но не смогли спасти. Врачи винят разрыв аневризмы сосудов головного мозга. Рушева оставила после себя почти десять тысяч работ и загадку: откуда детские руки знали анатомию и перспективу лучше взрослых мастеров.