Алан подходит вплотную, берет мое лицо ладонью, чуть приподнимает подбородок и без слов целует. Он словно говорит всем вокруг: «Это моя женщина».
Тимур молчит. Я знаю — он все понял.
— Ты вернулся из командировки? — спрашиваю, увернувшись от его поцелуя.
— Час назад. И сразу к тебе. Помнил, что у тебя встреча выпускников.
— Ясно, — наконец произношу я, когда Алан отпускает меня. Голос предательски дрожит, хотя я стараюсь держать его ровным. — Это Тимур, мой одноклассник. Ты, возможно, его помнишь.
— Одноклассник, — повторяет Алан, кивая медленно, но взгляд его холоден и тяжел.
Они не знакомы и никогда не были. Алан был слишком ревнив, и я не говорила ему, что Тимур был в меня влюблен. Никогда не говорила.
Мужчины обмениваются рукопожатием. Слишком крепким для простого приветствия. Алан словно проверяет Тимура на прочность, а Тимур отвечает молчаливым упорством, и между ними проходит ток — острый, напряженный, как если бы я стояла посреди линии электропередач.
Я пытаюсь улыбнуться, сделать шаг назад, но Алан уже берет меня за талию. Его рука уверенная, жесткая, как замок, и мне остается лишь подыгрывать — кивнуть Тимуру и пробормотать, что нам пора.
Приехавшее такси приходится оплачивать и отменять.
Я прощаюсь с Адель, и она молча и издалека окидывает Алана осуждающим взглядом, но ничего не говорит.
Мы с мужем идем к его машине. Алан держит меня за руку так крепко, что пальцы белеют. Я не сопротивляюсь, хотя внутри все трепещет.
Молчание между нами густое, вязкое, как дым. Я почти задыхаюсь от него. От воспоминаний на перроне вокзала. От того, что у моего мужа есть вторая семья, а он приехал и вот так легко целует меня… до тошноты!
Алан открывает передо мной дверь, помогает сесть. Сам садится за руль и заводит двигатель. Фары разрывают темноту улицы, и мы трогаемся с места.
Минуты тянутся бесконечно. Я смотрю в окно, делая вид, что любуюсь ночными огнями, но внутри меня — паника. Я знаю, он спросит. Знаю, не отпустит просто так — без допроса.
— Кто это был? — наконец звучит его голос. Низкий, глухой. Он не повышает тон — ему и не нужно. Слова режут воздух, будто ножом.
— Я же сказала, одноклассник.
— Одноклассник, — он усмехается без радости. — Я видел, как он на тебя смотрел. У вас с ним что-то было?
Я медлю с ответом. Его рука на руле напрягается, суставы белеют.
— Алан… это было много лет назад, — выдыхаю я. — Мы были детьми. Школа. Первая любовь. Это в прошлом.
Он резко поворачивает ко мне голову. Его глаза темные, полные тени.
— Первая любовь, — в этих двух словах столько яда, что мне хочется сжаться.
— Я ему нравилась. А я полюбила тебя. Вот и все.
Он молчит, но я чувствую, как он борется сам с собой. Между ревностью и разумом, между его правом владеть мной и пониманием, что прошлое изменить невозможно.
Дорога пустая.
Фары скользят по асфальту.
— Я не позволю никому смотреть на тебя так, — говорит он тихо, почти шепотом, но в этом шепоте больше угрозы, чем в крике. — Ты моя. И останешься моей. Всегда.
Его пальцы прожигают ткань платья. Я прикрываю глаза, потому что внутри меня снова захватывает этот странный коктейль — страх, боль, и вместе с тем оглушительная волна ненависти и желание задать все вопросы прямо в лоб.
Но именно сейчас я не решаюсь это сделать.
Мне нужно остыть, но я обязательно спрошу с него все.
Приехав домой, мы поднимаемся по ступеням к дому. Алан идет чуть впереди, его шаги уверенные, будто ничего не произошло. Он открывает дверь, пропускает меня внутрь, словно хозяин — не только дома, но и моей жизни.
В коридоре повисает тишина. Я снимаю туфли, осторожно ставлю их на полку, лишь бы не шуметь. Он тоже молчит, и это молчание гнетет больше, чем любая ссора.
— Красивое платье, — замечает он слегка хрипло.
— Спасибо. Купила на сегодняшний вечер.
На кухне я наливаю себе стакан воды, лишь бы занять руки. Алан в этот момент заходит и встает напротив, уперевшись ладонями в столешницу. Его взгляд скользит по мне, цепкий, изучающий, тяжелый.
— Как прошла командировка? — наконец решаюсь спросить я. Голос звучит слишком ровно, будто чужой.
— Отлично, — коротко отвечает он. — Как всегда, выиграл многомиллионное дело.
Я замираю.
— И все? — не удерживаюсь от вопроса.
Он смотрит прямо на меня. Темные глаза, неподвижные черты лица.
— Все, — повторяет он, не моргая.
— Больше ничего не скажешь?
— Аль, в моей жизни ничего нового не происходит.
— Ясно.
— Как Дина? Когда будем ее забирать домой?
Я понимаю: дальше разговора не будет, и сухо отвечаю:
— Пусть останется у них на подольше. Каникулы еще не закончились.
— Я не против.
Алан первым отводит взгляд и уходит в спальню. Долго шумит вода в душе, потом гаснет свет. Я остаюсь одна на кухне, с холодным стаканом в руках и горячей головной болью внутри.
Когда я захожу в спальню, Алан уже ждет и смотрит на меня с тем самым взглядом, от которого когда-то дрожали колени. Я чувствую, как он тянется ко мне, его рука скользит по простыне, а пальцы пытаются поймать мои.
— Иди сюда, — низко произносит он, чуть наклоняясь.
Я знаю этот тон — властный, требовательный, в нем всегда есть уверенность, что я подчинюсь. Но во мне все холодеет.
— Не сегодня, — шепчу я и отворачиваюсь.
Его тело напрягается.
— Что-то случилось? — голос становится жестче, с металлической ноткой.
— Я просто устала, — говорю слишком резко, почти отрезаю.
— Аль…
— Не трогай меня. Не сегодня. Пожалуйста, — добавляю тише.
Алан застывает. Несколько секунд — и он откидывается на подушку, глядя в потолок. Не отвечает. Только плечи становятся каменными, дыхание — глубже, тяжелее.
Я ложусь рядом, но словно в другую вселенную, где между нами — пропасть.
— Аль, я должен тебе кое-что сказать.
Я замираю, застыв каменным изваянием.
— Что?
— Давай прогуляемся завтра. Поговорим. Сегодня я устал с дороги, а завтра поговорим.
— Хорошо…
Алан засыпает моментально.
Всю ночь я не сплю. Слезы сами катятся по щекам, но я стараюсь дышать тихо, чтобы он не услышал. Я думаю о том мальчике на перроне. О женщине рядом с ним. О том, как Алан обнял их и как он с ними жил все время в командировках.
Мне больно.
Очень.
В какой-то момент я срываюсь в ванную и, включив большой напор воды в душе, позволяю себе расплакаться, пока Алан мирно спит в нашей кровати и ни о чем не подозревает.
Утро начинается с тяжести в груди.
Алан уже уехал на работу, оставив за собой запах дорогого парфюма и пустой дом. Я пью кофе на кухне, машинально пролистываю сообщения на телефоне, но ни одно не приносит облегчения.
Кажется, что работа — это единственное, что держит меня на плаву последние недели. Чем больше я тону в делах кофейни, тем меньше думаю о мальчике с перрона. О его сыне. Я стараюсь даже имени его не произносить, но оно всплывает в памяти само — Артем.
Я выезжаю в кофейню и уже в «Аромате» погружаюсь в рутину: проверка закупок, договор с новым поставщиком зерна, обсуждение с кондитером новых десертов в меню. Все идет как всегда, но я словно делаю все на автомате. Сотрудники улыбаются, что-то спрашивают, а я отвечаю — вежливо, но холодно.
На часах уже полдень, когда я закрываюсь в маленьком кабинете над залом, где стоит мой рабочий стол. Раскладываю бумаги, открываю ноутбук, и, наконец, позволяю себе ненадолго расслабиться. Но мысли снова упираются в одно: как выйти из этого брака?
Сама идея развода кажется одновременно спасением и пыткой. Спасение — потому что я больше не смогу жить рядом с человеком, у которого есть вторая жизнь. Пытка — потому что пятнадцать лет брака невозможно вычеркнуть из сердца.
Я беру ручку и лист бумаги. Записываю: адвокат, заявление, раздел имущества, дочь. Перечеркиваю слово «имущество» — мне все равно. Я готова оставить все, лишь бы уйти. Но как? Он прокурор. Влиятельный, сильный, безжалостный. У меня нет шансов, особенно — если скажу ему о разводе заранее, тогда у него будет время подготовиться, а у меня ноль шансов добиться справедливости и покоя.
Звонок телефона отрывает меня от мыслей. На экране — Адель.
— Аля, я нашла тебе адвоката, — без предисловий говорит она. — Очень серьезный. Он ровня твоему прокурору. Если ты решишься, то точно не проиграешь.
Мое сердце замирает.
— Правда?
— Абсолютно. Я не буду по телефону все объяснять, но поверь, этот человек тебе поможет. Подумай.
— Спасибо… — тихо говорю я, чувствуя, как к горлу подступает ком.
— Я скину тебе контакты дорогая, — добавляет она и сбрасывает вызов.
Я опускаю телефон на стол и долго смотрю на него, словно жду, что Адель скинет информацию прямо сейчас.
Пока я жду, снизу, в кофейне, доносится звон колокольчика на двери. Я привычно думаю, что это очередной посетитель, и даже собираюсь снова углубиться в бумаги, но через минуту до меня доходит тихий гул голосов, легкий смех, и я решаю выйти в зал — иногда полезно самой посмотреть, как все работает, тем более, что с бумагами я сегодня не продуктивна.
Я спускаюсь вниз и останавливаюсь у стойки. Бариста машет мне рукой, все идет как по маслу, до тех пор, пока не слышу, как снова звенит колокольчик.
Я машинально поднимаю голову.
И застываю.
На пороге стоит Тимур.
Высокий, спокойный, в светлой рубашке с закатанными рукавами. Взгляд его скользит по залу и очень скоро останавливается на мне.
Мы встречаемся глазами, и мир будто останавливается. Гул голосов растворяется. Звон ложек о чашки стихает. Все вокруг словно замирает в ожидании.
Я чувствую, как сердце бьется в груди слишком быстро.
Тимур улыбается, словно прошлое снова нашло дорогу ко мне. И вот, оно стоит в дверях моей кофейни.
— Доброе утро, Аль.
— Доброе, Тимур.
Я ловлю его взгляд и понимаю, что бариста уже готовится сварить ему кофе, но я поднимаю руку:
— Я сама, — бросаю через плечо.
— Но…
— Я знаю, какой он любит, — произношу я тише, чем хотелось бы.
Бариста отступает, положительно качнув головой. Я сама достаю чашку, набираю зерно, запускаю машину. Руки дрожат, но я делаю все уверенно, как всегда, и легкий аромат свежесмолотого кофе наполняет зал.
Тимур наблюдает за мной, чуть склонив голову. Его взгляд прожигает до костей, хотя я пытаюсь не выдать своего волнения, но знаю — он все видит.
Через минуту чашка стоит за нашим столиком.
— Твой любимый, — говорю, ставя перед ним кофе.
Он удивляется и улыбается:
— Ты помнишь?
Я киваю и присаживаюсь напротив.
— Как можно забыть, если ты пил его каждый день на переменах.
Тимур берет чашку, делает первый глоток и закрывает глаза.
— Даже вкус детства вернулся.
Он усмехается.
— У тебя очень уютная кофейня, Аля. Если бы я знал раньше, что это твое место, я бы заходил каждый день. Тем более, что мне по пути.
— По пути? — спрашиваю я, машинально поправляя браслет на запястье. — Где ты работаешь?
— Свой бизнес. Небольшая сеть автосервисов. Машины — моя давняя страсть, ты же помнишь.
Я помню. Помню, как он вечно копался в старых «Жигулях» своего деда и мечтал однажды открыть мастерскую. И вот он сделал это.
— Звучит серьезно, — говорю я. — Значит, мечты иногда все же сбываются.
— Иногда, — соглашается он. — Особенно если упорно идти вперед.
Мы замолкаем. В кофейне оживленно разговаривают посетители, звенят чашки, но между нами словно другой мир. Из прошлого.
Я смотрю на часы и понимаю, что прошло уже много времени.
— Мне нужно вернуться к делам, — говорю я, вставая. — Работы много.
Тимур тоже поднимается.
— Конечно. Я не хочу отнимать твое время.
Я беру со стола телефон, поправляю волосы. Все внутри меня дрожит от этого разговора, потому что я знаю: если Алан узнает, что я сидела с Тимуром — это будет катастрофа.
Я уже поднимаюсь из-за стола, как вдруг слышу звон колокольчика.
А в дверях вижу человека, увидеть которого здесь не ожидала вовсе. Никогда. Ни при каких обстоятельствах.
Но она здесь.
Она — женщина моего мужа. Та, что родила ему сына — безумно похожего на него!..
И она направляется именно ко мне.
Я бы хотела забыть, как она выглядит, но я все помню.
Надя — женщина эффектная, слишком эффектная, чтобы оставаться незамеченной. Высокая, стройная, с гладкими темными волосами, уложенными в идеальные волны. На ней дорогой костюм, облегающий фигуру, тонкие каблуки, серьги с камнями, которые невозможно перепутать с бижутерией. В ней все — от лака на ногтях до запаха духов — кричит: дорогая любовница.
И рядом с ней я чувствую себя иначе: просто женщина, уставшая от брака и бесконечной лжи.
— Здравствуй, Аля.
Я ей не отвечаю. Просто не могу набраться такой же наглости, какой набралась она, заявившись в мою кофейню!..
Но на этом она не останавливается и, не постеснявшись Тимура, произносит:
— Я — та, кого любит твой муж. И у нас с ним растет сын. Я пришла, чтобы поговорить с тобой и, наконец, расставить все точки над «i».
Продолжение следует...
***
Если вам понравилась история, рекомендую почитать книгу, написанную в похожем стиле и жанре:
«Развод с прокурором. Верну тебя, любимая», Амина Асхадова ❤️
***
Все части:
- Часть 5 - продолжение
***
Понравилось? У вас есть возможность поддержать клуб. Подписывайтесь, ставьте лайк и комментируйте!
Оформите Премиум-подписку и помогите развитию Бумажного Слона.
