Часть 1. Архитектура света
Мария всегда любила ноябрь. В то время как остальные жители города кутались в шарфы и проклинали слякоть, для неё наступало время магии. Она была главным специалистом по городской иллюминации, тем человеком, кто решал, каким цветом будет пульсировать центральный проспект и как именно гирлянды обнимут стволы вековых лип в скверах.
Она стояла посреди огромной, гулкой гостиной своей новой квартиры. Бетонные стены, серые и шероховатые, казались ей самым прекрасным пейзажем на свете. За панорамным окном (нет, не панорамным — просто большим, выходящим на оживленную магистраль) моргали созданные её эскизами огни. Три комнаты. Девяносто квадратных метров личного пространства, купленного не в ипотеку, а на скопленные с яростным упорством средства.
— Хватит кормить арендодателей, — твердила три года назад её мать, Галина Викторовна, когда Мария, раздавленная и нищая, вернулась в родительский дом. — Купишь своё. Стены лечат.
Тогда, три года назад, Родион ушел молча. Он не просто ушел, он сбежал, оставив на столе неоплаченные квитанции за полгода съемного жилья и записку: «Я устал от твоей кислой мины». Он работал дезинфектором, уничтожал насекомых и грызунов, но в какой-то момент сам стал вести себя как паразит, мигрирующий туда, где теплее и больше крошек.
Мария выжила. Сначала она просто лежала лицом к стене, потом появился Павел — её школьный друг, с которым они когда-то сидели за одной партой. Он буквально за шкирку вытащил её на собеседование в департамент благоустройства. Его собственная жена устроила скандал, решив, что Мария — угроза их браку, но Павел, человек прямой и жесткий, быстро объяснил супруге разницу между помощью другу и изменой.
И вот теперь Мария стояла в центре своей «трёшки». Мебели не было. Вообще. Только надувной матрас в углу, чайник на подоконнике и ноутбук на полу. Но это пустота не пугала. Она обещала свободу.
Звонок в дверь прозвучал чужеродно в этой бетонной тишине. Мария никого не ждала. Курьер? Ошиблись?
Она подошла к двери, посмотрела в глазок и ощутила, как желудок сжался в тугой узел. Там, в искаженном линзой пространстве, стоял человек, которого она планировала забыть навсегда.
Часть 2. Запах хлорки и дешёвых духов
За неделю до этого события Родион сидел на кухне съемной «однушки», которую он делил с Жанной. Жанна работала администратором в салоне красоты, любила яркий макияж и ненавидела, когда Родион приносил домой рабочую одежду.
— Опять от тебя разит этой химией! — кричала она, выставляя пакет с его робой на балкон. — Я же просила оставлять это в машине!
— В машине холодно, ткань дубеет, — вяло огрызался Родион.
Ему было тридцать четыре, и жизнь, казалось, зашла в тупик. С Жанной страсть выветрилась через полгода, осталась лишь бытовая грызня и теснота. Денег вечно не хватало: заказов на обработку подвалов стало меньше, конкуренты демпинговали, а Жанна требовала новый телефон.
В тот день он заехал к матери, Анне Сергеевне, надеясь перехватить пару тысяч до зарплаты. Анна Сергеевна, женщина добрая и бесхитростная, налила ему супа и, сияя, выдала новость:
— А я Машеньку видела! Представляешь, такая красавица стала. Мы в торговом центре столкнулись. Она так расцвела! Квартиру купила, представляешь? В том новом комплексе, «Северная Звезда». Трёхкомнатную! Сказала, ремонт пока не делала, денег нет, но зато свои стены.
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»
Ложка замерла у рта Родиона.
— Трёхкомнатную? Сама?
— Сама, Родик, сама. У неё должность теперь ого-го, всем светом в городе заведует.
В голове Родиона защёлкал калькулятор. Три комнаты. Новый дом. Это не та клоповника, где они жили раньше. Это актив. Это пространство. И главное — она там одна. Без мебели, говоришь? Денег нет на обстановку? Значит, ей нужны мужские руки.
Вернувшись домой, он с тоской оглядел тесную кухню Жанны, где на столе липли круги от чашек, а в раковине горой возвышалась посуда. Жанна пилила ногти и смотрела сериал.
— Жан, я тут подумал... нам, наверное, надо паузу сделать, — начал Родион, пробуя почву.
— Вали, — спокойно ответила Жанна, не отрываясь от экрана. — Только за свет половину отдай перед выходом.
Это было обидно, но и развязывало руки. Он решил действовать. Мария всегда была мягкой, отходчивой. Поплачет, покричит, но примет. Он ведь её муж, пусть и бывший. Три года — срок немалый, всё плохое забывается, остаётся только общее прошлое.
Он купил букет — пять роз, которые уже начинали клонить головы, но продавец уверял, что они «просто спят», и коробку конфет по акции. Нашел адрес через общих знакомых, соврав, что нужно передать документы.
Часть 3. Визит стервятника
Родион поправил воротник куртки и нажал на звонок. Когда дверь открылась, он натянул на лицо самую обаятельную улыбку, ту самую, которой когда-то покорил студентку Машу.
— Привет, Маруся! — бодро выдал он. — С прошедшими тебя!
Мария стояла в дверном проеме, одетая в домашние спортивные штаны и растянутую футболку. Её лицо не выражало ни радости, ни удивления — только холодное, клиническое любопытство, с каким энтомолог смотрит на редкого жука.
— Что тебе надо? — голос её был ровным. Без дрожи.
— Ну зачем так грубо? — Родион протиснулся мимо неё в коридор, не дожидаясь приглашения. — Я был в командировках. На Северах. Связи не было, представляешь? Вернулся, узнал про твои успехи, дай, думаю, поздравлю. Не чужие ведь люди.
Он прошел в гостиную. Эхо его шагов разлеталось по пустой квартире.
— Ого! — присвистнул он. — А тут есть где разгуляться. Планировка отличная. Только пустовато.
— Я не приглашала тебя, — Мария осталась у входа в комнату. Она скрестила руки на груди.
— Маш, ну брось. Столько лет прошло. Я, кстати, работу поменял, теперь бригадир. Могу помочь с ремонтом. У меня выходы на стройматериалы есть, скидки сделаю.
Он по-хозяйски прошел на кухню, поставил чайник (её чайник!) на плиту, выложил конфеты на единственный табурет.
— Давай чайку попьем? По-человечески. Я соскучился, правда. Помнишь, как мы на Байкал ездили?
Мария смотрела на него и видела не бывшего мужа, а какую-то гротескную карикатуру. Он постарел, осунулся, под глазами залегли мешки, а на шее виднелась царапина — явно не боевая, а бытовая. Но самое страшное было в его глазах. Они бегали по стенам, оценивая, прикидывая, подсчитывая. Он уже расставлял здесь свою воображаемую мебель.
— Садись, — кивнул он на подоконник, так как стульев больше не было. — Разговор есть. Я тут подумал... Мы оба наломали дров. Но жизнь даёт второй шанс. Я готов простить тебе твои истерики прошлые. Давай попробуем снова? Квартира большая, я свои вещи перевезу, буду помогать кредит гасить... Ты ипотеку-то на сколько взяла?
Мария молча подошла к плите. Чайник начинал закипать.
— Я не брала ипотеку, — тихо сказала она.
— Да ладно? — глаза Родиона загорелись алчным блеском. — Наличкой? Вся сумма? Машка, да ты золотая антилопа! Тем более! Зачем тебе одной столько метров? Тут мужская рука нужна, хозяйская. Я уже прикинул, детскую можно там сделать, а здесь...
Часть 4. Ты здесь никто
Мария сняла чайник с плиты. Вода внутри бурлила, вырываясь паром из носика. Внутри неё происходило то же самое. Это была не просто обида, это был гнев, но гнев особого сорта — ледяной, кристально чистый, проясняющий сознание.
— Ты готов простить мне? — переспросила она, поворачиваясь к нему с чайником в руке. — Ты? Мне?
Родион, уже развернувший конфету и запихнувший её целиком в рот, довольно кивнул, жуя шоколад.
— Ну да. Кто старое помянет... Я же вижу, ты одна. Бабе одной тяжело. А я сейчас свободен, с жильем у меня временные трудности, так что всё складывается идеально. Я сегодня вещи перевезу, ладно? У меня немного.
В этот момент в голове Марии щелкнул тот самый переключатель, который отвечал за включение городской иллюминации. Только теперь он включил режим полной боевой готовности.
— ТВАРИНА, — отчетливо произнесла она.
Родион поперхнулся.
— Ты чего?
— Ты пожалел о разводе лишь только потому, что я купила квартиру, но ты в ней никто, и я тебя даже на коврик не пущу жить! — её голос набирал силу, отражаясь от бетонных стен, вибрируя в пустых комнатах. — Ты бросил меня с долгами! Ты три года не вспоминал о моем существовании! А теперь ты пришел делить мои метры?
— Маш, успокойся, не истери... — Родион начал вставать с табурета, выставляя руки вперед.
— Я не истерю! Я провожу дезинфекцию! — заорала Мария.
В ту же секунду она резким движением плеснула кипятком из чайника. Не в лицо — она всё-таки контролировала себя, — а в район груди и живота, на его дешевую синтетическую куртку.
— А-а-а! Ты больная?! — взвыл Родион, отскакивая и ударяясь спиной о стену. Кипяток мгновенно пропитал одежду, обжигая кожу.
Мария не дала ему опомниться. В ней проснулась какая-то первобытная сила. Она бросила чайник на пол (звон металла о бетон был оглушительным), подскочила к воющему от боли бывшему мужу, схватила его за ворот куртки и с силой дернула на себя.
Родион был тяжелее её, но он был дезориентирован болью и шоком. Он не ожидал отпора. Он ждал слез, уговоров, но не физической атаки.
— Вон! — рявкнула она, таща его по коридору. Он упирался ногами, скользил подошвами по пыльному бетону, пытаясь перехватить её руки.
— Маша, стой! Я обожжен! Мне врач нужен! — орал он.
— В морге тебе врач понадобится, если сейчас же не исчезнешь!
Она буквально выволокла его на лестничную площадку. Дверь распахнулась, и Родион вылетел в общий холл, споткнувшись о порог. Следом в него полетел веник увядших роз. Шипы царапнули его по щеке, оставляя кровавую борозду. Коробка конфет ударилась о его голову, рассыпаясь шоколадным дождем по плитке.
— И только попробуй подойти ко мне еще раз! — Мария стояла в проеме, страшная и прекрасная в своей ярости. — Я тебя уничтожу. Я знаю твоего начальника, я знаю, где ты работаешь. Один звонок, и ты вылетишь с волчьим билетом за нарушение санитарных норм! Вон!!!
Дверь захлопнулась с грохотом, похожим на выстрел. Щелкнул замок.
Часть 5. Холодный расчет
Родион сидел на грязном полу лестничной клетки. Грудь горела огнем, на лице ныла царапина, вокруг валялись растоптанные конфеты. Он был унижен. Он был раздавлен. Но самое страшное — он был зол на себя за то, что поспешил.
— Стерва... Психопатка... — шипел он, пытаясь отлепить мокрую ткань от кожи. — Ничего. Я сниму побои. Я засужу...
Он похлопал по карманам в поисках телефона, чтобы вызвать такси. Пусто. Еще раз. Левый карман, правый, внутренний... Пусто.
Холод прошел по спине сильнее, чем от ожога. Телефон. Он выкладывал его на подоконник, когда завязывал шнурок еще в коридоре, чтобы казаться вежливым гостем. Или он выпал, когда эта фурия тащила его?
Он вскочил и бросился к двери.
— Маша! Отдай телефон! Там все контакты!
Тишина.
Родион забарабанил кулаками.
— Открой! Я не уйду без телефона!
Из-за двери послышался спокойный, даже веселый голос Марии. Истерика закончилась, включился тот самый холодный расчет.
— Я его нашла, Родик. Он не запаролен. Какая беспечность.
— Отдай! — взвизгнул он.
— О, я тут читаю твою переписку с некой Жанной, — продолжала Мария. — «Щас окучу эту дуру, заселюсь, и заживем. Вещи пока не пакуй, дай мне пару дней на обработку клиента». Какой ты стратег, Родион.
— Не смей! — у Родиона похолодело все внутри.
— Я уже переслала ей это сообщение. И еще добавила фото твоего визита. Точнее, его финала. И, кстати, твоему начальнику, номер которого записан как «Босс Упырь», я отправила фото, где ты в их фирменной куртке валяешься среди мусора. С подписью: «Сотрудник в состоянии наркотического опьянения вламывается в чужие квартиры».
— Ты врешь...
— Проверь. Ах да, тебе не с чего проверить. Убирайся, Родион. Полицию я уже вызвала, сказала, что грабитель ломится. У тебя две минуты.
Родион не стал ждать лифт. Он побежал вниз по лестнице, перепрыгивая через ступеньки, сгорая от стыда и боли.
На улице было темно и сыро. Он бежал к остановке, не имея ни копейки в кармане. Пришлось умолять водителя маршрутки подвезти бесплатно, сославшись на нападение хулиганов. Водитель, брезгливо глядя на мокрого, пахнущего потом и сладким чаем мужчину с расцарапанным лицом, разрешил.
Добравшись до дома Жанны, он долго звонил в домофон. Никто не открывал. Он ждал, пока кто-то из соседей выйдет, и шмыгнул в подъезд.
Поднявшись на этаж, он увидел свои сумки. Две спортивные сумки и пакеты с одеждой стояли у двери. Замок был сменен еще неделю назад (он заедал), но теперь ключ, который он прятал под ковриком, исчез.
Он начал дубасить в дверь.
— Жанна! Открой! Это всё неправда! Она сумасшедшая!
Дверь приоткрылась на цепочку. В щели показалось лицо Жанны — злое, с размазанной тушью.
— «Окучу дуру»? — прошипела она. — «Обработка клиента»? Значит, я для тебя была запасным аэродромом, пока ты к богатой бывшей клинья подбивал?
— Жанна, дай объяснить...
— Ты мне три месяца за аренду должен, стратег хренов. Я всё твоей матери переслала, что мне эта Маша скинула. Пусть она теперь тобой любуется. Вали отсюда.
Дверь захлопнулась.
Родион остался стоять в темном подъезде. Обожженный, без телефона, без денег, без жилья и без надежды. Он медленно сполз по стене на пол, рядом со своими баулами. В кармане джинсов он нашел лишь смятый фантик от той самой конфеты, которую так и не успел доесть.
Где-то далеко, в высокой новостройке, Мария стояла у окна. Она смотрела на город, который разгорался тысячами огней. Её телефон, лежащий на подоконнике, пискнул — пришло уведомление от Жанны: «Спасибо, что открыла глаза. Забирай его себе, если надо, мне чужого мусора не нужно».
Мария усмехнулась и заблокировала номер. Затем она взяла телефон Родиона, который так и лежал на полу, размахнулась и, открыв окно, швырнула его в темноту ночи, в сверкающую бездну трехполосного шоссе.
У неё было много дел. Завтра нужно было выбирать шторы. Плотные, красивые шторы, которые навсегда скроют её личную жизнь от посторонних глаз.
Автор: Елена Стриж ©
Рекомендуем Канал «Семейный омут | Истории, о которых молчат»