Марья собиралась на работу. Последнее время они ходили в хранилище, перебирали картошку. Работа вроде и не тяжелая, но муторная. В хранилище темнота, хоть и с обоих концов двери распахнуты. Если солнышко, то еще ничего, а уж пасмурно, так ничего не видно. Почти на ощупь приходилось выбирать.
Едкий запах гнилой картошки щипал глаза до слез. Только успевай ведра с гнилушками выносить на улицу.
- Хоть скорей бы закончить, - вздохнула Марья, надевая старенькую фуфайку и повязывая теплый платок на голову. На улице уж тепло, а там, в хранилище сыро и холодно. За день то сколько раз выйдешь на солнышко погреться. Домой вечером приходишь, голова, как чугунок раскалывается. Да и не мудрено. Подыши ка этим весь день.
Роман вышел из дома вместе с Марьей. Только пошли они в разные стороны. Марья повернула на скотный двор, туда где амбары с зерном да овощехранилище. Роман пошел в правление. Теперь он там работал счетоводом. Хоть и не больно глянулась ему такая работа, не привык он штаны протирать за столом, а куда денешься. Здоровье не улучшилось. А весной так и вовсе хуже стало. Опять одышка одолела мужика. Так что работа за столом для него была в самый раз.
Дома на хозяйстве осталась Анна да Лида ей в помощницы. Только за помощницей этой глаз да глаз нужен. Что-нибудь да набедокурит. Анна привыкла, что Лида такая уродилась. Что уж теперь сделаешь. Обратно не затолкаешь.
Даже Марья теперь не сердилась на золовку, видела, как та любит малышку. Ведь материнское сердце не обманешь. Все видит и все замечает.
Она шла на работу, ноги в кирзовых сапогах скользили по глине, того гляди упадешь.
- Марья, - услышала она, как ее окликнула Федосья. Оглянулась, и вправду, Федосья догоняла ее, она бы и быстрее пошла, да только дорога не давала быстро то идти. Марья остановилась, дождалась подружку. Дальше шли вместе, вели разговоры.
Наконец свернули к ферме, к хранилищу. Тут хоть по обочине можно идти, не скользко и ноги в траве не вязнут. Земля уж подсыхать начала. Не увидишь как сеять начнут.
Оглянулась Марья, позади еще бабы идут. Вся бригада вместе собралась. Дошли до хранилища. Их уже бригадир поджидает. Замок с дверей снял, распахнул ворота пошире, чтоб гнилой дух выгнать. Да разве его выгонишь, тут все им пропитано.
- Петрович, ты бы их на ночь то не запирал, так может быть и протянуло бы. Что толку сейчас то открыл. -раздался голос в толпе женщин.
- Ох бабы и умные вы. Утром бы пришли, а картошку то бы отполовинили. И перебирать нечего. Сами знаете ворья то сколько развелось. Придумают ведь, не запирай. - сердито пробурчал бригадир. Но всем известен был его добродушный нрав, поэтому на него никто и не сердился. По любому делу с ним можно было договориться.
Женщины постояли немного с бригадиром, по балагурили. Уж очень не хотелось заходить в эту сырь и мрак. Зашли, постояли немного, пока глаза не пригляделись к темноте. Только потом прошли дальше, склонились над картошкой, до которой еще не дошли их руки. Сначала работали и переговаривались, потом как то все разом замолчали. Слышно было только, как шлепаются гнилые картофелины в ведро.
По солнышку прикидывали, что время уж к обеду идет. Глядишь скоро и бригадир появится, объявит, что обед. Марье стало вдруг как то тревожно. Только вот никак не могла понять отчего. Только сердце защемило, вроде как что то должно случиться. Она гнала от себя плохие думы, боялась, как бы не накликать беду самой. Но сердце вроде как кто то в кулаке зажал. И не поймешь, к добру это или к худу.
В хранилище забежала, как нахлестанная , семнадцатилетняя Глашка.
- Бабы, тетка Марья тут седни работает? - заорала она что есть мочи.
- Тут,- откликнулось разом несколько человек. - Чё тебе ее?
- Домой пусть скорее бежит.
От этих слов у Марьи подкосились ноги. Ну вот, чуяла же она что беда какая то рядом. Что то случилось дома. С Лидой конечно. Больше то с кем.
Она села прямо на картошку и не могла подняться. Женщины увидели, как Марья испугалась.
- Глашка, оглашенная. ты хоть скажи, чё там сделалось то. Вишь, Марья то вся перепугалась. Встать не может.
Девка поняла, что своим известием перепугала Марью. Постаралась скорее ее успокоить.
- Тетка Марья, не чё не сделалось, наоборот, радость вам в дом. Саня у вас приехал. Вот мамка и послала меня, чтобы тебе сказала.
То, что дома ничего не случилось страшного до Марьи доходило медленно. Только спустя немного времени, когда бабы начали тормошить ее, она поняла, что все живы, ни с кем ничего не случилось, точнее случилось то, чего они ждали. Саня уж давненько написал в письме, что начальство ему отпуск обещает. Вот и ждала она сына своего в отпуск, хоть и не больно верила обещаниям начальников. Обещать то они обещают, только вот обещания свои редко выполняют.
- Ох, Глашка, чуть родимчик меня не хватил. Разве можно так то. Перепугала то как.
- Ну, тетка Марья, я тибя обрадовать хотела. А ты вон чего, перепугалась. Ладно, не сердись на меня. Пойдем, провожу тебя до дому то.
Марья наконец то пришла в себя полностью, поднялась на ноги.
- Пойду я, бабы. Вы если чё скажете Петровичу то. А может и не спросит.
- Ступай, ступай скорее. Скажем все, не переживай. Иди вон с Глашкой то.
Они вышли из хранилища. Марья закрыла глаза от ослепляющего яркого солнышка. Постояла несколько минут так, привыкая к свету. Теперь можно было идти.
- А мать то откуда узнала, что Саня приехал.?
- Да я разве знаю. Прибежала домой, велела тебя искать и сказать, чтоб домой шла. Я и не спрашивала ничего. Знала, что ты обрадуешься. А оно вон как получилось, - грустно закончила Глаша.
- Конечно обрадовалась. Только ты больно уж сразу закричала то. Я думала беда приключилась.
Дальше они шли молча. Марья иногда скользила на глинистой дороге, чуть не падала и потихоньку ругалась из за этого. Где бы она бегом бежала, а тут крадется, чтоб не упасть.
Глашка проводила Марью до самого дома, но зайти отказалась, постеснялась девка.
- Я в другой раз зайду к вам. Сичас то чё там мешаться. - разумно ответила девушка и отправилась домой. Хотя ей безумно хотелось посмотреть на этого Саню, которым гордилась мать и при случае всегда хвалилась.
Марья обтерла сапоги об тряпку, брошенную на крылечке и, не разуваясь, вошла в избу, все еще не веря, что сейчас увидит своего старшенького.
- Мама! - и она упала прямо в объятия сына, который, заслышав ее шаги на крыльце , уже шел ей на встречу.
- Саня, приехал родимый, - только и хватило у нее слов, а дальше полились слезы радости.
Она отстранилась от него, чтоб поглядеть, какой он стал, как изменился за это время. Потом снова прижалась к нему. Так и стояли обнявшись прямо у порога.
- Марья, ты хоть разуйся, да вперед пройди. Чё встали то прямо у двери. Вас чё, в избу не пускают. - Анна не выдержала, что ее любимый племянник стоит у порога и мать потакает ему. Никакого порядка в доме. Дорогого гостя в красном углу встречать надо.
- Ой, и вправду мама. Давай раздевайся. Что это мы у порога то встали.
Саня помог матери снять фуфайку, платок, повесил все на стенку. Мать в это время сняла с ног сапоги, размотала портянки, в вязаных носках прошла вперед. Они уселись на лавку, но Марья вдруг подскочила.
- Погоди, Саня, дай хоть я нагляжусь на тебя.
Она смотрела в лицо сына и удивлялась, как он изменился за это время. Ростом то все вроде такой же, только плечи пошире чуток стали. А может ей так кажется из-за погон, блестящих на плечах.
Но глаза, глаза стали совсем другие. Это был уже не мальчишеский взгляд, а взгляд взрослого мужика. И не скажешь даже, что ему еще и двадцати двух лет нет.
- Ой, Саня, у тебя ведь день рождения скоро. - вдруг вспомнила Марья.
А Саня улыбнулся. Он в суматохе последних дней и забыл совсем про свой день рождения. Праздновать эти дни в деревне как то не принято было. Но каждый такой день был своеобразной вехой, что стал человек старше, взрослее.
- Ну вот, заодно и отпразднуем мой приезд и мое рождение.
Только насмотревшись на сыночка, Марья заметила два чемодана, скромно прижавшиеся к стенке.
- Саня, как хоть ты допер то все. Чай тяжелина какая. Да по грязи то. - удивилась мать.
- Мама, разве я не офицер. Нанял подводу. Довезли прямо до дому. Сапоги даже не замарал.
Марья аж руками всплеснула. Мыслимое ли дело подводу нанимать. Ведь денег то сколько чай запросили. Но удержалась, ничего не сказала. Саня теперь уж большой, сам знает, что ему делать. Прошла та пора, когда она его учила.
- А отец то, отец то и не знает, что ты приехал.
- А я не стал никого просить, чтоб сбегали до него. Пусть неожиданно все будет.
Но на крыльце уже слышались отцовские шаги. Саня совсем забыл, что они живут в деревне и любая новость становится достоянием каждого жителя с молниеносной скоростью.