Слава о «целебном саде» поползла по городу, обрастая самыми невероятными подробностями. Одни говорили, что там можно вымолить исцеление от любой болезни, другие — что дерево исполняет заветные желания, если оставить у его корней монетку. Третьи шептались о колдовстве. Юля старалась сохранять баланс, но поток людей, желавших просто «прикоснуться к чуду», рос.
Как-то раз в саду появилась пожилая пара, Клавдия Семеновна и ее муж, Виктор Петрович. Они держались за руки, и в их глазах читалась не праздная любопытность, а глубокая, тихая тоска.
— Девушка, — обратилась Клавдия Семеновна к Юле, — нам сказали, здесь… возвращают покой. У нас внук. Андрюша. Он после армии… не тот стал. Молчит, смотрит в стену, по ночам кричит. Врачи говорят — синдром, лечится. А мы видим — душа у него болит, застряла там, где служил. Можно ему здесь просто посидеть? Может, тишина ваша поможет.
Юля посмотрела на них, и сердце сжалось. Она провела их в самый укромный уголок, к небольшому фонтанчику, журчание которого успокаивало. Мальчишке, Андрею, было лет двадцать. Высокий, крепкий, но с пустым, отсутствующим взглядом. Он сел на скамейку, уставившись в воду, и замер.
— Пусть сидит, сколько захочет, — мягко сказала Юля. — Мы его не побеспокоим.
Она ушла, но часть внимания оставила с ними. Через час, проходя мимо, она увидела, что Андрей все так же сидит, но его плечи, прежде напряженные, чуть опустились. А ветка плакучей ивы над фонтаном склонилась ниже, почти касаясь его волос, словно укрывая от невидимых ветров.
На следующий день они пришли снова. И еще через день. На четвертый день, когда Юля подносила воду к одному из кустов, она увидела, как Андрей медленно, будто сквозь толщу льда, повернул голову и смотрит не на воду, а на огромный, причудливой формы корень Древа, выступавший из земли неподалеку. Он смотрел так, будто что-то вспоминал.
А вечером Клавдия Семеновна, со слезами на глазах, схватила Юлю за руки:
— Он сегодня… он сказал «спасибо» за чай. Первое слово за два месяца! Что вы сделали?
— Ничего, — честно ответила Юля. — Это сад. Он просто… дает то, что нужно. Тишину. Безопасность. Возможность снова почувствовать землю под ногами.
С этого случая Юля начала вести особый журнал — не только наблюдений за растениями, но и за людьми. Она не лечила, нет. Она создавала условия, привносила намерение, а сад, ведомый Древом, делал свое дело. Кто-то находил здесь силы принять тяжелый диагноз, кто-то — отпустить старую обиду. Сад становился зеркалом для человеческих душ, и Древо, как мудрый психотерапевт, помогало им увидеть в этом зеркале не уродство, а возможности для роста.
***
Однажды к ним заглянул Лев со своей скрипкой. Он давно хотел записать импровизацию прямо под куполом, на рассвете.
— Звук здесь особенный, — говорил он, расставляя микрофоны. — Он не гаснет, а живет, переливается между листьями. Как будто сам воздух его дорабатывает.
Он начал играть. Мелодия была грустной, вопрошающей, полной тишины между нотами. И вдруг произошло нечто. Листья Древа зашелестели в такт, словно аккомпанируя. Лоза снова потянулась к Юле, но на этот раз коснулась не ее, а струны скрипки Льва, едва слышно прозвенев. Лев замер, глаза его расширились. Он изменил тональность, сделал звук светлее. И тогда на ветке орхидеи рядом с ним, которая цвела белым, один из бутонов начал медленно раскрываться, и через несколько минут предстал во всей красе — не белый, а с едва уловимым золотистым отливом.
— Ты это видел? — прошептал Лев, опуская смычок.
— Видел, — кивнула Юля, пораженная не меньше него. — Оно отвечает тебе. Твоя музыка ему нравится.
С тех пор «музыкальные диалоги с Древом» стали регулярными. Лев приходил, играл, а растение отвечало движением, цветением, изменением аромата. Иногда, когда мелодия была особенно гармоничной, казалось, что по всему саду пробегала волна свежести, и все цветы на мгновение расправлялись и сияли ярче. Эти сеансы Лев записывал, и получившийся альбом стал сенсацией в узких кругах. Его музыку ставили в хосписах, центрах медитации. А в саду теперь по воскресеньям проходили «тихие концерты» для десяти-пятнадцати человек, билеты на которые раскупались за месяц.
***
Однако, как и предупреждал Игнатий, сила Древа привлекала не только тех, кто искал света. Как-то раз в сад записался на экскурсию мужчина, представившийся бизнес-консультантом. Артем. Подтянутый, с дорогими часами и пронзительным, оценивающим взглядом. Он задавал слишком много вопросов не о видах растений, а о финансовых потоках, оборотах, планах расширения.
— У вас тут, я смотрю, уникальный бизнес-кейс, — говорил он за чашкой кофе после экскурсии. — «Экопсихология» — тренд будущего. Но вы работаете вполсилы. Нужен грамотный франчайзинг. Представьте: сеть «Садов Древа» по всей стране. Одинаковый дизайн, те же методики, брендированная продукция. Я могу стать вашим партнером. У меня связи, инвестиции.
Юля чувствовала, как внутри все сжимается. Его слова были правильными, деловыми, но за ними сквозила жадность, желание расчленить живое тело сада на прибыльные куски.
— Спасибо за предложение, Артем, но наш проект — не про франчайзинг, — спокойно ответила она. — Его суть в уникальности этого конкретного места, в связи, которая здесь выстроилась годами. Это нельзя тиражировать.
— Всё можно тиражировать, — усмехнулся он. — Нанять дизайнеров, построить такие же купола, закупить те же растения. А ваше «Древо»… Ну, найдем похожее. Или создадим искусственный аналог с подсветкой и ароматизацией. Главное — правильно подать историю.
В этот момент горшок с миртом на столе рядом с Артемом дал трещину — тихий, но отчетливый щелчок. Земля чуть просыпалась на стол. Артем отодвинулся, нахмурившись.
— Вы видите, — тихо сказала Юля, глядя на треснувший горшок. — Даже мирт не выдерживает таких разговоров. Наш сад — живой. Он не терпит фальши. Искусственный аналог будет мертв, и люди это почувствуют. Простите, но наше сотрудничество невозможно.
Артем встал, его лицо стало каменным.
— Вы совершаете ошибку. Сентиментальность в бизнесе до добра не доводит. Уверен, мы еще услышим друг о друге.
После его ухода в саду установилась тяжелая, гнетущая тишина. Цветы будто поникли. Юля пошла к Древу, нуждаясь в успокоении.
— Правильно я поступила? — спросила она вслух, положив ладонь на кору.
В ответ она не почувствовала привычного тепла и поддержки. Вместо этого по стволу пробежала легкая дрожь, как от отвращения. А потом в ее сознании, четко и ясно, возник образ: толстая, жирная черная лиана, которая пытается обвить ствол, высасывая из него соки. И рядом — слабый, но отчетливый образ Сергея. Не его самого, а его энергии — такой же жадной, темной, присваивающей.
— Он такой же? — ужаснулась Юля.
Ответ пришел чувством утверждения, смешанным с тревогой. Артем был опаснее Сергея. Он был умнее, целеустремленнее и обладал ресурсами. И он не собирался отступать.
***
На следующий день позвонил Марк. Его голос был напряженным.
— Юля, у меня неприятные новости. В градостроительный комитет поступило заявление от некоего ООО «Арктос» с требованием провести проверку законности всех построек в зоне исторического парка. Особый упор — на ваш зимний сад. Они ссылаются на возможные нарушения в системах вентиляции и электроснабжения, на «самовольную реконструкцию без согласования».
— Это Артем, — мрачно констатировала Юля. — Он предупреждал.
— «Арктос» как раз принадлежит ему, — подтвердил Марк. — Липкий тип. Он известен тем, что выжимает лакомые кусочки у небольших, но перспективных проектов, доводит до банкротства, а потом скупает активы за бесценок. Тебе нужно быть готовой к проверкам. У нас все документы, но они будут искать малейшую зацепку.
Началась изматывающая бюрократическая война. Приходили проверяющие, придирались к малейшим несоответствиям, требовали новые справки, заключения. Юля проводила дни в кабинетах, доказывая, что ее реконструкция — это восстановление, а не новое строительство. Алиса дни напролет рылась в архивах, находя старые планы и акты, подтверждавшие их правоту. Марк использовал все свои связи и знания, чтобы парировать удары. Но силы были неравны. Артем действовал наверняка, его карманы и влияние были глубже.
Однажды вечером, после очередного изнурительного дня в суде, где они оспаривали предписание о приостановке деятельности, Юля пришла в сад с пустотой внутри. Финансы таяли на юридические битвы, моральные силы были на исходе. Она села на землю у корней Древа, обняла колени и заплакала. От бессилия, от злости, от страха, что все, что она с таким трудом построила, отнимут.
— Я не могу, — шептала она сквозь слезы. — Он сильнее. У него деньги, связи, адвокаты. Он загнёт нас бумагами.
Ветерка не было, но листья Древа зашелестели с такой силой, что звук напоминал набегающую волну. Лозы обвили ее плечи и запястья, согревая. А потом в ее голове, преодолевая пелену отчаяния, возник не голос, а знание. Ясное и четкое, как будто она всегда его знала: «Он боится. Не тебя. Тишины. Он шумный, его сила — в шуме, в давлении, в бумагах. Лиши его этого шума. Покажи ему тишину. Нашу тишину».
Юля перестала плакать, прислушиваясь к этому внутреннему озарению. «Показать тишину? Как?»
Ответ пришел в виде образа: она видела Артема в саду, но не во время экскурсии, а одного. Ночью. И Древо, не двигаясь, окружающее его своим молчаливым, древним присутствием.
— Пригласить его сюда? Одного? Но он же…
«Он придет, — нашептывало знание. — Из любопытства. Из уверенности, что он все контролирует. Ему кажется, что он борется с тобой. Он не понимает, что борется со мной».
План был безумным. Но другого выбора не было. Она позвонила Артему.
— Артем, это Юля. Хранительница сада. Давай прекратим эту войну. Приходи завтра. В десять вечера. Одного. Без адвокатов, без бумаг. Поговорим. Я… я готова обсуждать варианты сотрудничества.
На другом конце провода царило молчание. Потом прозвучал удовлетворенный голос:
— Наконец-то здравый смысл восторжествовал. Договорились. Завтра в десять. Только предупреждаю, условия будут жесткими.
Она положила трубку и взглянула на Древо. Листья его теперь были абсолютно неподвижны, и в этой неподвижности была такая мощь, от которой по коже побежали мурашки. Сад готовился к встрече. Не как жертва, а как древний воин, собирающийся дать бой на своей территории. На территории тишины.
***
Весь следующий день сад жил в странном, напряженном ожидании. Птицы не пели. Даже фонтанчик журчал тише. Юля отменила все мероприятия, сказав команде, что проводит важные переговоры. Эля и Лев предлагали остаться для поддержки, но Юля отказалась.
— Это должен быть только я и он. И… сад. Иначе не сработает.
Она не знала, что именно «сработает», но доверяла интуиции и Древу.
Артем пришел минута в минуту. Он был в дорогом пальто, с уверенной улыбкой победителя.
— Ну что, Юля, признали поражение? — он оглядел залитый лунным светом сад. — Место, конечно, атмосферное. Жалко, что такой потенциал впустую пропадает.
— Пройдемте к сердцу сада, — без эмоций сказала Юля и повела его к Древу.
Они шли по тропинке, и чем ближе были к центру, тем глубже становилась тишина. Она была не отсутствием звука, а живой, плотной субстанцией, которая давила на уши. Артем попытался заговорить еще раз, но его голос прозвучал неестественно громко и тут же был поглощен этой тишью. Он смолк, нахмурившись.
Они остановились под сенью Древа. Лунный свет, пробиваясь сквозь стекла купола, рисовал на земле причудливые узоры из теней ветвей.
— Ну? Какие у вас предложения? — спросил Артем, но уже без прежней бравады. Ему было не по себе.
— У меня нет предложений, — тихо сказала Юля. — Я пригласила вас сюда, чтобы вы увидели, с чем пытаетесь воевать. Это не бизнес-актив. Это — живое существо. Древнее, мудрое и очень сильное. И оно вас видит.
В этот момент все остатки городского шума, обычно едва долетавшие сюда, исчезли. Наступила абсолютная, всепоглощающая тишина. Тишина, в которой можно было услышать биение собственного сердца. И в этой тишине Артем вдруг увидел Древо по-настоящему. Не как диковинное растение, а как монументальное, дышащее присутствие. Тени от его ветвей зашевелились, будто протягиваясь к нему. Воздух стал густым, сладковатым, от него слегка кружилась голова.
— Что это? Что вы делаете? — прошептал Артем, и в его голосе впервые прозвучал страх.
— Это не я, — ответила Юля. — Это сад. Он показывает вам себя. И показывает вам… вас самого.
Она не знала, что видит Артем в этот момент. Но по его лицу, исказившемуся ужасом, можно было догадаться. Он отшатнулся, споткнулся о корень.
— Отстаньте! — крикнул он уже громко, но его крик снова утонул в тишине, став жалким писком.
Он увидел то, чего боялся больше всего — свое собственное отражение, но не в зеркале, а в древней, безмолвной мудрости природы. Увидел пустоту за своими амбициями, жадность, которая сжирала его изнутри, и полное, абсолютное одиночество. Древо, как огромный проектор, вывело наружу все, что он так тщательно скрывал даже от себя.
— Хватит! — закричал он, закрывая лицо руками. — Я ухожу! Закрывайте эту вашу чертову лавку! Я отзываю все иски! Только отпустите!
Он развернулся и побежал к выходу, спотыкаясь и бормоча что-то невнятное. Дверь за ним захлопнулась.
Тишина постепенно отступила, сменившись привычным тихим шелестом, журчанием воды. Юля глубоко вздохнула. Она чувствовала себя опустошенной, но спокойной. Лоза нежно коснулась ее щеки, вытирая несуществующую слезу.
«Он не вернется», — пришло ясное знание. И она поверила.
На следующий день Марк сообщил, что все заявления от ООО «Арктос» были отозваны. А еще через неделю пришла новость, что Артем продал свой бизнес и уехал из города, говоря знакомым, что ему «нужен перезапуск и долгий отдых вдали от цивилизации».
Сад выиграл свою первую серьезную битву. Но Юля понимала — это только начало. Теперь она знала истинную цену силы, которую она хранила. И знала, что желающих испытать эту силу на прочность или завладеть ею будет еще много. Ей предстояло научиться быть не только Хранителем, но и Стражем.
***
Через несколько недель после ухода Артема в саду воцарилась не просто тишина, а ощущение глубокого, заслуженного покоя. Казалось, само Древо, одержав эту безмолвную победу, выдохнуло и теперь излучало сконцентрированную, мирную силу. Растения цвели с невиданной пышностью, воздух был кристально чистым и напоенным ароматами, а свет, падающий сквозь вымытые до блеска стекла купола, казался особенно мягким и золотистым.
Именно в этот период затишья в жизни сада произошли два важных события.
Первое началось с неожиданного визита. В сад, без предупреждения, пришла пожилая, но невероятно элегантная женщина в сопровождении молодого человека с блокнотом. Она представилась Марией Федоровной Леонтьевой. Имя это было хорошо известно в городе — старинная купеческая фамилия, известная своей благотворительностью.
— Я слышала о вашей истории, Юлия Николаевна, — сказала Мария Федоровна, ее голос был низким и мелодичным. — И о той… некрасивой истории с вымогателем. Мой покойный муж всегда говорил: «Сила — в умении сохранить красоту, когда другие хотят ее сломать». Вы сохранили. Более того — вы ее приумножили. Я хочу помочь.
Оказалось, что фонд семьи Леонтьевых как раз искал проекты, связанные с восстановлением исторического наследия и экологическим просвещением. Зимний сад идеально подходил под их критерии. Но помощь Марии Федоровны не ограничилась деньгами. Она подключила свои связи: нашла специалистов по реставрации стеклянных конструкций XIX века, инженеров, которые разработали уникальную, энергоэффективную систему климат-контроля, почти бесшумную и идеально вписывающуюся в исторический облик. Она познакомила Юлю с главой ботанического института, и тот, пораженный уникальностью Древа, выделил молодого ученого, фитопатолога, для регулярного бесплатного мониторинга здоровья коллекции.
— Я не просто даю деньги, дорогая, — объясняла Мария Федоровна, гуляя с Юлей по аллеям. — Я даю инструменты. Чтобы это место жило вечно. Чтобы мои правнуки могли прийти сюда и ощутить то же, что и я сейчас — благодать.
Благодаря этому щедрому и мудрому спонсорству, сад наконец-то был приведен в идеальный, устойчивый порядок. Исчезли последние следы запустения. Все системы работали как часы. Появилась даже небольшая, но прекрасно оборудованная лаборатория для исследований и лекционная аудитория на двадцать мест под самым куполом, откуда открывался вид на весь сад. Проект окончательно встал на твердые финансовые и профессиональные рельсы.
Второе событие было тихим и постепенным. Андрей, внук Клавдии Семеновны, который приходил в сад почти каждый день, начал меняться. Сначала он просто сидел. Потом стал замечать мелочи: куда упал опавший лист, как муравьи тащат свою ношу по коре старой пальмы. Однажды, когда Игнатий Витальевич, кряхтя, тащил мешок с корой для мульчи, Андрей молча встал, взял мешок у него из рук и отнес куда было нужно.
— Спасибо, сынок, — просто сказал старый смотритель.
Андрей кивнул. На следующий день он пришел рано утром, еще до открытия. Игнатий, заметив его у входа, молча впустил и протянул ему грабли.
— Подметешь дорожки у фонтана? Листья опадают.
Андрей взял грабли. Он работал медленно, тщательно, почти медитативно. С тех пор это стало его ежедневным ритуалом. Он приходил, делал какую-то простую физическую работу: поливал определенные участки (Игнатий показывал, что и как), убирал опавшие цветы, протирал пыль с информационных табличек. Он почти не говорил, общясь кивками, односложными «да» и «нет». Но в его движениях появилась уверенность, а в глазах — постепенно возвращающийся фокус.
Однажды вечером, когда сад уже был закрыт для посетителей, Юля застала его сидящим на его обычном месте под ивой, но не просто смотрящим на фонтан. Он что-то чертил палкой на утрамбованной земле.
— Что рисуешь? — осторожно спросила Юля, садясь рядом.
Он вздрогнул, но не испугался. Подумав, он протянул ей палку и отодвинулся, давая посмотреть. На земле был схематичный, но узнаваемый план сада. И от Древа к разным его уголкам были проведены линии.
— Это… корни? — догадалась Юля.
Андрей кивнул. Потом ткнул палкой в одну из линий, ведущую к фонтану, и провел рукой по своему запястью, где у него была едва заметная татуировка в виде волны.
— Поняла, — тихо сказала Юля. — Тебе кажется, что корни Древа… как артерии. И они доходят сюда, до воды. И это… успокаивает тебя. Как твоя татуировка.
Он снова кивнул, и в его глазах мелькнуло что-то вроде удивления и благодарности, что его поняли без слов.
— Хочешь работать здесь? По-настоящему? — спросила Юля. — Не просто помогать Игнатию Витальевичу, а стать частью команды. У нас есть ставка помощника садовника. Работа тихая. В основном со мной или со стариком. Ты уже все знаешь.
Андрей долго молчал, глядя на свой рисунок. Потом поднял на нее глаза и четко, хотя и очень тихо, сказал:
— Да. Хочу.
Так у команды появился новый член. Андрей оказался не просто помощником, а человеком с уникальным, обостренным восприятием. Он, как никто другой, чувствовал, когда какое-то растение «не в духе». Он мог часами сидеть возле какого-нибудь куста, который начал чахнуть, и словно бы слушать его. И часто его простые действия — переставить горшок на полметра ближе к свету, поливать не под корень, а чуть поодаль — творили чудеса. Игнатий смотрел на него с одобрением и все чаще поручал ему уход за самыми капризными экземплярами.
Однажды Марк, застав Андрея за кропотливой чисткой листьев огромного папоротника, спросил у Юли:
— Он всегда был таким… восприимчивым?
— Не знаю, — честно ответила Юля. — Но сад его исцеляет. И он, в свою очередь, стал его частью. Смотри.
Она указала на лозу Древа, которая, как живое существо, медленно тянулась через дорожку к тому месту, где работал Андрей. Она не касалась его, просто вилась рядом, будто охраняя или составляя компанию.
— Древо приняло его, — констатировал Марк. — Как приняло тебя.
**
С появлением стабильного финансирования и укреплением команды у Юли наконец-то появилось время подумать не только о выживании, но и о развитии. За одним из вечерних чаепитий в сторожке собралась вся «верхушка»: Юля, Алиса, Эля, Лев, Марк, Игнатий и, по приглашению Юли, Андрей, который сидел в уголке, молча слушая.
— Итак, мы перешли Рубикон, — начала Юля. — Нас не съели. У нас есть крепкий тыл в виде фонда Леонтьевой. Что дальше? Я не хочу просто почивать на лаврах.
— Образование, — сразу сказала Алиса. — Наша лекционная аудитория — это прекрасно. Но можно больше. Онлайн-курсы по городскому садоводству, психологические вебинары о связи с природой. Библиотека при саде — не физическая, а цифровая, с подборками литературы, которую мы одобряем.
— Искусство, — поддержал Лев. — Мы уже проводим концерты. Почему бы не сделать небольшие резиденции для художников, скульпторов? Пусть они создают работы здесь, вдохновленные садом. А мы потом устроим выставку.
— Терапия, — мягко добавил Марк. — У нас уже есть неформальные сеансы. Почему бы не структурировать это? Создать программу садовой терапии для людей с ПТСР, выгоранием, тревожными расстройствами. С привлечением профессиональных психологов. Андрей, — он обратился к парню, — как ты думаешь, мог бы такой проект помочь кому-то, как помог тебе?
Все взгляды обратились к Андрею. Он немного смутился, но после паузы сказал:
— Да. Тишина здесь… она лечит. Но не сразу. Нужно время. И чтобы… не лезли с расспросами.
— Вот именно, — кивнул Марк. — Без давления. Просто пространство и возможность быть. Я могу помочь разработать такую программу и получить на нее медицинскую лицензию.
— А что с коммерческой частью? — спросила Эля. — Линейка «Сад» идет на ура. Мы можем расширяться. Эко-текстиль, возможно, даже маленькая оранжерея для выращивания редких компонентов для люксовой косметики. Прибыль — обратно в сад.
Обсуждение было жарким, но конструктивным. Каждый вносил свои идеи, и они, как кусочки пазла, складывались в грандиозную, но очень цельную картину. Юля слушала, и сердце ее наполнялось теплом и гордостью. Эти люди собрались вокруг нее, вокруг сада, не из-за денег, а потому что верили в это место и в ее идею.
Вдруг Игнатий, который весь вечер молча курил свою трубку на крылечке, вошел внутрь.
— Шумно вам тут, — проворчал он, но глаза его смеялись. — План строите. Это хорошо. Но не забывайте главное. Всё, что вы делаете — для него. — Он кивнул в сторону окна, за которым темнел силуэт Древа. — Если перестать слушать, оно напомнит. Мягко или не очень.
— Мы помним, Игнатий Витальевич, — серьезно сказала Юля. — Каждое решение мы будем сверять с… с ощущением места.
— И с ним, — сказал Андрей неожиданно громко. Все обернулись. Он смотрел в окно. — Оно слушает сейчас. И… одобряет.
Все замолчали, прислушиваясь к своим ощущениям. И правда, в тишине вечера, сквозь стекло, доносился особый, глубокий шелест — звук, который Древо издавало, только когда было всем довольно.
***
Вскоре после этого совета жизнь в саду закипела с новой силой, но теперь это была не суета выживания, а созидательная, разнообразная деятельность. Лев организовал первую двухнедельную резиденцию для композитора. Алиса запустила онлайн-журнал «Зеленые страницы». Марк и привлеченный им психолог начали пилотную группу садовой терапии для ветеранов. Эля договорилась о поставках экологически чистых эфирных масел из небольшого монастырского хозяйства. А Андрей… Андрей нашел свое призвание. Он не просто ухаживал за растениями. Он стал чем-то вроде «сенсора» сада. Юля и Игнатий теперь советовались с ним, если что-то шло не так. Его молчаливая интуиция почти никогда не подводила.
Он по-прежнему каждый вечер приходил к иве и фонтану. Но теперь он не просто смотрел. Иногда он что-то бормотал воде, иногда молчал, иногда что-то рисовал в блокноте, который всегда носил с собой. Однажды Юля, проходя мимо, увидела, что он рисует не растения, а… карту звездного неба.
— Интересуюсь? — спросила она.
— Сад… он днем один, — медленно, подбирая слова, сказал Андрей. — А ночью… он соединяется с другим. Со звездами. Корни тут, — он ткнул пальцем в землю, — а ветви… там. — Он показал на небо, уже темнеющее за стеклами купола. — Он мост.
Эта фраза поразила Юлю своей глубиной. Да, Древо было мостом. Между землей и небом, между прошлым и будущим, между людьми и природой, между реальностью и мечтой. И они все — она, Алиса, Лев, Эля, Марк, Игнатий и теперь Андрей — были хранителями этого моста.
Однажды Мария Федоровна Леонтьева после очередного визита сказала Юле на прощание:
— Вы знаете, моя дорогая, я поддерживала много проектов. Но этот… он особенный. Здесь растет не просто сад. Здесь растет новая мифология. Добрая, тихая, настоящая. Берегите ее.
Юля смотрела, как лимузин спонсорки скрывается за воротами парка, и думала о том, как все начиналось с рваных колготок, старых очков и отчаяния. Теперь у нее был мир. Не идеальный, но ее собственный, выстраданный, живой и дышащий. И самое главное — у нее была команда. Семья, которую она не родила, а собрала по кусочкам, как когда-то собирала себя. И где-то в глубине души она понимала: самые интересные главы ее истории и истории сада были еще впереди. И они будут написаны уже не в одиночку.
Конец!
Понравился рассказ? Тогда можете поблагодарить автора ДОНАТОМ! Для этого нажмите на черный баннер ниже:
Первую часть, если пропустили, можете прочитать здесь:
Читайте и другие наши рассказы:
Пожалуйста, оставьте хотя бы пару слов нашему автору в комментариях и нажмите обязательно ЛАЙК, ПОДПИСКА, чтобы ничего не пропустить и дальше. Виктория будет вне себя от счастья и внимания!
Можете скинуть ДОНАТ, нажав на кнопку ПОДДЕРЖАТЬ - это ей для вдохновения. Благодарим, желаем приятного дня или вечера, крепкого здоровья и счастья, наши друзья!)